— Неблагодарный! — ответил он мне на мою слабую попытку восстановить справедливость. — Ты забываешь о полученной информации и тех затратах интеллекта, которые у меня пошли на это.
Я блаженствую в прохладном кресле. Несложная работа доставляет мне наслаждение. Даже не сама работа, а все в комплексе: и шутливые препирательства с Костей, и соленые брызги, перелетающие за борт, и овевающий прохладой пассат, и главное — ощущение бескрайнего простора и свободы.
Тави и Протей гоняются за летучими рыбами. Нужны сверхловкость, сила, скорость, чтобы поймать рыбу на взлете. Рыба вылетает из воды с большой скоростью, и надо ухитриться схватить ее у самой воды. Через мгновение она становится уже недосягаемой. Конечно, для дельфина не составляет большого труда схватить рыбу в момент приводнения. Только какой истинный спортсмен пойдет на это? Тави с Протеем по очереди делали попытку поймать летучую рыбу. Один выгонял ее из воды, второй, получая сигналы загонщика, мчался по поверхности. Им не везло: каждый раз рыба вылетала то справа, то слева от охотника или же на несколько метров впереди. Увлеченные состязаниями, дельфины далеко уклонились от курса «Мустанга» и, наконец, совсем исчезли в синей сверкающей дали.
— Необыкновенный народ! — воскликнул Костя, вскочив на планшир и глядя в сторону исчезнувших дельфинов. Спрыгнув в катер, он застыл со стаканом в руке; постояв несколько секунд, он задал один из своих неожиданных вопросов:
— Ив, тебе никогда не хочется превратиться в дельфина?
— Мы и так почти как дельфины, даже рыбы, когда плаваем, надев искусственные жабры.
— Да… почти. А вот как они: ловить летучих рыб; мчаться со скоростью ракеты, биться с акулами; ночью охранять соплеменников от пришельцев из бездн? Словом, чувствовать себя не гостем, а частицей океана? — Костя поморщился. — Если бы только не надо было глотать сырую рыбу. Хотя можно питаться устрицами! — Найдя блестящий выход, Костя стал насвистывать победный марш из «Веселых креветок».
Дельфины почему-то не возвращались. Я сбавил обороты двигателей. Прошло полчаса, дельфинов все не было. Костя предложил поднять сторожевую «бочку» и, конечно, мне самому осмотреть горизонт. Я не стал спорить. Высоты я не боюсь и всегда не прочь покачаться в «бочке» из тонкой проволоки, помещенной на конце двадцатиметровой складной конструкции…
Я сразу увидел их милях в десяти. Они шли к нам на предельной скорости. Я уже хотел сказать Косте, чтобы он спускал меня, как, бросив случайно взгляд в сторону от дельфинов, заметил характерные всплески. Наперерез Протею и Тави, пожалуй, с еще большей скоростью шла стая косаток. Вторая стая стремилась отрезать дорогу к нам с другой стороны, и еще несколько косаток наседали сзади. Услышав о косатках, Костя мигом все понял. Через несколько минут, «срубив мачту», мы уже неслись на выручку. Катер ревел, перелетая с волны на волну. Костя сидел за штурвалом, вобрав голову в плечи, словно приготовившись к прыжку. Я смотрел вперед под защитой ветрового стекла, по правде говоря, не представляя, что мы сможем сделать с таким количеством косаток. Сквозь рев, шум и плеск до моего слуха донеслось:
— Ружье! Бери… Осел! В левом рундуке!
Я не обиделся на «осла» и поспешно вытащил карабин, стреляющий отпугивающими гранатами. Как жаль, что не было ампуломета или оружия еще посерьезней!
Костя вел «Мустанг» на самый большой отряд косаток. До него было еще около мили, но я не вытерпел и выстрелил.
Костя кивнул:
— Правильно! Пали еще. Пусть почувствуют, что мы с ними не намерены шутить.
Действительно, мы должны были сбить их с толку, предупредить, что их ждут неприятности.
— Стреляй! — орал Костя.
Мы были уже в двухстах метрах от ближних косаток.
— Еще!
Я нажимал на спуск. Шумовые гранаты лопались в воде и в воздухе несколько в стороне от косаток. Все же они отвернули в сторону и скрылись под водой, уходя от «Мустанга».
Костя крикнул что-то предупреждающее. Я не расслышал, но понял смысл команды, когда больно ударился о борт, брошенный на него инерцией: «Мустанг» круто развернулся, Костя повел его на другой отряд, но уже сбавив скорость, дав Тави и Протею подойти поближе к борту, под защиту моей «артиллерии».
Второй отряд косаток тоже уклонился от встречи, скрывшись под водой.
Костя включил ультракоротковолновый гидрофон и спросил дельфинов, не было ли среди косаток Черного Джека. Механический переводчик тотчас выдал их ответ, что Джек находился в третьем, замыкающем отряде и что они слышат его сигналы в миле отсюда.
Черный Джек — настоящий пират. Он причинил массу бед жителям многих плавающих островов. Со своей стаей Черный Джек врывался через защитные заграждения в питомники для рыб и выгонял их в открытое море, убивал сторожей-дельфинов, нападал на китов. Но еще не было случая, чтобы он атаковал людей.
Я предложил отступать к ближайшему атоллу, хотя в его лагуну заходить не разрешалось. Но у нас не было выхода.
— Бежать? — возмутился Костя. — Мне стыдно перед Тави, Протеем и даже перед «Мустангом»! Ни в коем случае! Они не посмеют напасть.
— Посмеют!
— Ну это мы еще посмотрим. По правде говоря, мне было жаль Черного Джека, когда его травили, но сейчас, если он посмеет…
На маленьком экране видеофона, вмонтированном на приборной панели, появился Лагранж. Он сегодня нес дежурство по острову. Выслушав Костино сообщение, биолог потер руки:
— Счастливцы! Вам удалось встретиться с самим Джеком. Первый случай за последние две недели! Как жаль, что у вас нет метателя для ампул и даже просто ампул. Возможно, вам посчастливилось бы гораздо больше, нежели ребятам с «Кальмара». Держитесь, я сейчас вышлю к вам всю эскадру реактивных катеров, и нахальный Джек будет взят под стражу. Советую не подходить к нему особенно близко и не демонстрировать агрессивных намерений. Помимо ракет, поднимаю в воздух «Колымагу», набитую снотворным, — Лагранж помахал рукой, подмигнул и исчез.
Мы находились в пятидесяти милях от плавучего острова. Помощь с моря могла подойти только через полтора часа, учитывая сборы, и, конечно, в том случае, если мы будем держаться на месте. Вся надежда была на гидросамолет — «Колымагу». Но неожиданно стала портиться погода; усилился ветер. Косатки скрылись, вернее, их трудно было различить на большом расстоянии среди белых гребней волн.
Барометр падал с утра, к вечеру ожидались довольно сильный ветер и волнение, да этому никто не придавал особого значения. У нас всегда дует ветер и океан гонит бесконечные гряды волн. А «Мустанг» рассчитан на борьбу с ураганом любой силы. В крайнем случае он может перейти на подводное положение и переждать бурю на глубине 15–20 метров.
Развернув катер против ветра, мы держались почти на месте. Наши дельфины-разведчики время от времени сообщали о положении противника, да мы и сами слышали косаток через гидрофон. Спустя несколько минут после разговора с Лагранжем они оставались на прежнем расстоянии от нас. Затем стали удаляться. Соответственно, мы прибавили скорость. Противник применил свою излюбленную тактику, так по крайней мере нам показалось вначале. Джек, думали мы, рассредоточил свой отряд.
