Сафиуллин и Наташа вопросительно подняли брови.
– Да что с вами! – расстроилась Лена. – Мы держали Юру… ну, то есть Пальчикова под наркозом, помните? Под биоморфным наркозом!
– А-а-а! – Сафиуллин понял, к чему она клонит. – Метаболизм в Юрином организме замедлился, а следовательно, замедлились и все биологические процессы, включая и рост нейронов!
– Поэтому, – подхватила Наташа, – нейронная сетка Пальчикова росла медленно и не успела окружить себя вторым слоем!
– И лекарство сработало! – широко улыбаясь, закончил Юра.
– Фантастика! Об этом можно написать столько научных работ… – Наташа вдруг помрачнела. – То есть можно было бы, если мы могли бы рассказать об этом хоть кому-нибудь.
– Ничего, хватит ещё на ваш век работы! – сказал Сафиуллин, подтягивая себе книгу, которую принесла Лена: хотел прочесть про биоморф всю статью.
Вдруг в дверь лаборатории постучали. Все четверо замолчали и замерли, уставившись на дверь.
Сафиуллин только что заметил, что в обеих лабораториях горит свет. Видимо, девушки включили его, когда Сафиуллин был без сознания. Он взглянул на Наташу и прочитал в её испуганных глазах свою мысль: «Патруль».
Снова постучали, уже настойчивей.
– Эй! Открывайте! Милиция! – раздалось за дверью.
Наташа закрыла спиной вытяжной шкаф, в котором стояла колба с почти готовыми нанокапсулами, и кивнула Сафиуллину. Тот подошёл к двери и открыл её.
В лабораторию вошли двое милиционеров. Вид у них был очень усталый, одежда мятая, один прихрамывал. У Сафиуллина внутри всё оборвалось: он узнал патрульных, бежавших из разбитого птеромобиля.
– Здравия жела… – начал было один, но осёкся, увидев бедлам, царивший в помещении. – Что здесь произошло?
– Ничего особенного. Неудавшийся химический эксперимент, – не придумав ничего лучше, сказал Сафиуллин.
– Все живы? – спросил милиционер, оглядев четвёрку подростков. Все кивнули. – Хорошо. Выходите отсюда.
– П… простите, – подала голос Лена. – А зачем вы прилетели?
– Нам позвонил парень, который работает над вами, сказал, что слышит под полом какие-то крики… как будто кого-то пытают, – ответил низким голосом второй патрульный. – Странно… про взрыв он ничего не говорил…
– Да это Сашка Цветиков, – сказал Юра. – Он вообще странный. И про пытки напридумывал! Вот ведь фантазия у человека! Это нас просто взрывной волной отбросило, вот мы и кричали!
«Он бы не говорил так уверенно, если бы слышал крики Пальчикова, несколько часов назад вылетавшие из его собственного рта, – подумал Сафиуллин. – Со стороны вполне могло показаться, что кого-то пытают».
– Да, наверное, – согласился второй патрульный. – Извините, что так поздно прилетели. У нас тут такое…
Первый патрульный ткнул его локтём в рёбра, и тот замолчал.
– У нас были небольшие проблемы, – закончил он за напарника. – Ладно, давайте выходите, а мы пока осмотрим здание – вдруг ещё кто-нибудь остался. Надо всех эвакуировать и вызывать спецгруппу.
– О нет! – вдруг вскрикнул трагическим голосом Юра, смотря на настенные часы, и все испуганно посмотрели на него. – Смотрите, что показывает бамшлямометр!
Все подняли глаза на часы, а потом изумлённо вытаращились на Юру.
– На что смотреть? – не понимающе спросил первый милиционер. – Какой ещё бам…метр?
– Да вот же! – Юра очень искренне удивился и указал на часы.
Сафиуллин понял: у него есть план.
– Кошмар! – поддержал Юру Сафиуллин.
Девушки и патрульные тупо глядели на парней не в силах понять, на что они смотрят.
– Я вижу только часы. На них половина шестого, – опешил милиционер.
– Нет! Это бамшлямометр! Он измеряет концентрацию ядовитых взрывных газов в воздухе! – Юра очень правдоподобно изобразил ужас. – Когда маленькая стрелка окажется на шести, концентрация станет смертельной!
Первый патрульный нахмурился, не понимая: шутка это или нет. Зато второй оказался более доверчивым.
– Быстрее уходите отсюда! – крикнул он подросткам. – Бегите!
– Нет, мы остановим утечку, а вы улетайте и вызывайте спецгруппу, – сказал Юра. – Если мы не останемся, то может отравиться весь город! Быстрее бегите! Здесь смертельно опасные яды!
Второй патрульный, махнув рукой на благородство, вылетел в коридор. Первый раскрыл рот от растерянности.
– Не дышите! – приказал Сафиуллин. – Каждый вдох отнимает у Вас пять лет жизни!
Тут уж и первый милиционер поддался панике и выскочил за дверь. Когда его шаги стихли в конце коридора, друзья рассмеялись.
– Бамшлямометр? – смеялась Лена.
– Надо же было что-нибудь придумать! – хохотал Юра.
Наташа резко перестала смеяться, будто подавилась.
– Они же сейчас вызовут спецгруппу! Они здесь всё уничтожат! Мне нужно срочно доделать лекарство!
Через двадцать минут лекарство в нанокапсулах было готово. Наташа набрала его в шприц и одним движением руки бесцеремонно смахнула со стола всё, что на нём было, уничтожая улики.
– Вот и всё, – сказала она, смотря на шприц. – Поторопимся.
Лена поняла её и первая подошла к Сафиуллину.
– Прощайте, Михаил Робертович. Очень было приятно с Вами… с тобой познакомиться. Ты замечательный. Спасибо тебе большое за твою помощь. – Из ярко-голубых глаз снова потекли слёзы. – Надо же, прощаюсь с тобой во второй раз, а всё равно плачу! Прощай!
Она нежно обняла его и отошла в сторону. Подошёл Юра.
– Мы с Вами почти не знакомы, но я знаю, что Вы очень помогли нам всем. И больше всего Роме. Поэтому спасибо Вам большое от нас всех! Жаль, что мы никогда не сможем рассказать о Вашем подвиге!
Сафиуллин и Юра обменялись рукопожатиями, и парень отошёл к плачущей в платок Лене.
Наташа просто подбежала к Сафиуллину и, крепко обняв его, стала орошать его плечо слезами. Он тоже обнял её и погладил по голове.
– Ну, будет тебе, Наташа. Перестань, пожалуйста. – Глаза у Сафиуллина предательски защипало. – Не плачь, умоляю тебя! Всё будет просто отлично!..
– Ребята, заканчивайте, – сказал Юра, глядя в окно. – Спецгруппа прилетела!
Наташа быстро отстранилась и сквозь слёзы пыталась прицелиться в вену Сафиуллина иглой шприца. Наконец, она попала, куда нужно, и ввела лекарство.
– Я горжусь всеми вами, ребята! – сказал счастливый Сафиуллин. Ему было приятно уходить из жизни в окружении таких друзей. – Вы первоклассные специалисты, а после проекта «Глубокая память» о вас узнает весь мир! Я рад, что у Ромы есть вы! Вы отличные друзья! Берегите его, пожалуйста…
Сафиуллин почувствовал, как по телу разливается тепло и усталость, веки снова наливались свинцом, и он опять погрузился во тьму, из которой ему на прощание махал улыбающийся Рома.
