2
Стоя на высокой стене Клупея, Бакари наблюдал, как римляне высаживаются на африканский берег.
– Скоро все будет кончено, – сказал он своему другу. Камай несогласно замотал головой. – Не спорь, – остановил его Бакари. – Жители не хотят войны. Они готовы сами перебить финикийцев и сдать город, лишь бы отделаться малой кровью.
– Но ведь мы и есть финикийцы!
– Нет, Камай. Мы лишь склоняем колени перед одними богами, но в остальном мы разные.
Они расстались спустя час, а через неделю их родной город пал. Крови действительно было мало, наверно поэтому она и не могла смыть тот позор, который чувствовал Бакари, наблюдая, как его народ превращают в рабов.
– Выход есть, – сказал ему Камай и бросил к ногам сердце убитого солдата. Бакари поднял его, чувствуя, как оно остывает на его ладони. Сердце врага. Зубы впились в сочную плоть. – Это будет дорогая цена, – сказал он другу. – Они убьют десяток наших братьев за одного своего.
– Не убьют. – Камай забрал у него сердце и присоединился к трапезе. – Не убьют, если мы будем мстить не здесь, не в городе. Я слышал, римляне отправляют манипулу на разведку.
– На разведку? – в глазах Бакари вспыхнул огонь. Губы изогнулись, обнажая кровавый оскал. – Надеюсь, Боги будут на нашей стороне, – прошипел он.
3
Расположившись под старым дубом, Децим велел устроить привал. За три дня пути по непроходимым джунглям, он потерял уже пятерых солдат. Глупо и непредсказуемо, словно сама природа восстала против захватчиков.
– Думаешь, мы когда-нибудь выберемся отсюда? – спросил его Скаевола.
– Думаю, да, – сказал ему Децим. Костер разгорался, прогоняя сгущавшуюся ночь. Центурион вспоминал Минор. Младшая дочь богатого купца обещала ждать, а что еще было нужно солдату, помимо этого обещания? Децим даже прикрыл глаза, вспоминая лицо избранницы. Темные, глубокие… Он вскочил на ноги и, выхватив меч, встал в боевую стойку. Истошный крик повторился.
– Это там! – закричал Скаевола, ныряя в заросли кустарника. Молодой гастат раскачивался на суку, содрогаясь в предсмертной агонии. Брюхо его было вспорото, и кишки опутывали ноги, словно окровавленные змеи. – Не думаю, что это сделали животные, – сказал Скаевола, озираясь по сторонам.
– Не думаю, что об этом стоит рассказать остальным, – сказал ему Децим, укладывая мертвого солдата на землю.
4
– Не думал, что они убивают друг друга, – сказал Бакари, отыскав спрятанного в зарослях мертвеца.
– Тем лучше для нас, – улыбнулся Камай.
Они остановились на ночлег, а утром, двинувшись в путь, нашли еще одного мертвеца. А затем еще одного и еще. Чем глубже манипул Децима уходил в джунгли, тем больше становилось жертв. Изуродованные, окровавленные, с застывшим ужасом в потухших глазах. Словно сами боги сошли с небес, дабы покарать чужаков… И проливалась кровь. Снова и снова.
5
– Не могу поверить, что они убили более двадцати наших воинов, – сказал Скаевола, когда им, наконец, удалось поймать Бакари и Камая. Копья пробили их черные груди, а мечи вспороли мускулистые животы… Но смерть по-прежнему шла по пятам за римлянами. Дожидалась ночи и забирала жизни. Новые и новые жизни. – Мы прокляты, – сказал Скаевола, когда нашел еще одного своего друга с оторванной головой. – Никто не может противостоять богам. Никто.
Даже вернувшись в Клупей, они не смогли сбежать от преследовавшей их смерти. Она вошла следом за ними и продолжила отнимать жизни. Карфагеняне осаждали город. Их стрелы помогали смерти собирать свой урожай. А потом на помощь стрелам пришел голод. Голод и болезни. Но даже когда римский флот забрал остатки армии Регула и попытался переправить их на Сицилию, смерть отказалась отпускать их.
– Боюсь, нам не удастся пережить этот шторм, – сказал Скаевола.
– Не бойся, – сказал ему Децим. – Даже если и не удастся. Не бойся.
Они стояли на борту корабля, а гигантские волны подхватывали крохотные судна и бросали их в морскую пучину. И где-то далеко, дочь торговца, ждала своего центуриона. И небо над ней было чистым. И не знала она, что приближается шторм…
История двадцатая (Глупая книга о надежде)
Взгляни на водную гладь. Видишь отражение? Это ты. Усталая и сбитая с толку, с мешками под глазами и багажом разочарований на плечах. Слышишь? Это завывает февральский ветер. Чувствуешь, как пробирается он под твое пальто, как лапает твое тело своими ледяными руками? Подними голову и посмотри на звездное небо. Вдохни полной грудью морозный воздух. Загадай желание. Какое? Ну, типа, что в другой жизни будет все иначе. Да. Теперь делай то, зачем ты сюда пришла.
Течение уносит твое тело. Холодный лед смыкается над головой. Твои глаза открыты, но ледяная вода слишком черная, чтобы разглядеть в ней хоть что-то. Думаешь, это смерть? Нет. Ты все еще жива, вопреки всем законам.
Слышишь? Кто-то читает по тебе молитву. Нет. Ни кто-то. Это ты читаешь молитву. Твои губы шевелятся, рождая слова, которые ты помнила, когда была еще совсем юной. Сделай вдох. Рыбы тоже умеют дышать. Теперь ты одна из них. Плыви!
Видишь? Кто-то встречает тебя в этом новом мире. Протяни к нему руки. Он познакомит тебя с остальными. Видишь сотни глаз? Они все смотрят на тебя. Десятки уродливых тварей. Нет! Присмотрись! Они прекрасны! Теперь слушай. Слышишь, как льется музыка? Это вальс. Нет, нет! Не смей отказывать этому красавцу. Потанцуй с ним. Дай ему шанс тебе понравиться. Позволь ему вести. Позволь ему стать твоим господином. Не сопротивляйся. Вы опускаетесь на дно, в его дом. Его уродливые дети… Нет, ты уже давно начинаешь разбираться в красоте этого мира. Его прекрасные дети вальсируют рядом с вами. Он ведет тебя в спальню. Закрывает за вами дверь. Здесь нет кровати, но зачем вам кровать, когда можно вальсировать вечно.
Теперь рожай. Отложи икру и оберегай ее, пока не появится потомство. Твой супруг. Он плавает где-то рядом. Его дети. Они отвлекают тебя. Они хотят полакомиться твоим потомством. Беги! Спасайся! Теперь ты добыча. Слышишь, как щелкают пасти за твоей спиной? Голод. Нет, нет! Проходи мимо. Проплывай мимо! Там, за толщей льда, нет для тебя больше жизни. Червяк на крючке извивается. Он выглядит слишком аппетитно, чтобы поддаться искушению. Ам! И кто-то тащит тебя наверх. Извивайся! Бейся в агонии! Сталь разрывает плоть. Твое лицо изуродовано навеки, но ты жива. Ты плывешь дальше. Слышишь вальс? Нет. Теперь ты слишком умна, чтобы повторять свои ошибки. Это не подводный мир. Это жизнь, которая не знает границ. Ничто не вечно. Ничто не повторится.
Видишь? Еще одни город. Еще одна попытка. Еще одно бегство. Нет. Твоя жизнь не здесь. Бог! Кричишь ты, а кто-то говорит: «Давай потанцуем». Ты позволяешь ему обнять себя, но ты не слышишь его голос. Чья-то песнь зовет тебя. Слушай! Слушай внимательно, но не придавай значения словам. Все относительно. Все условно.
