– Так ты оправдываешь его?
– Нет, но…
– Оправдываешь…
– Да мне вообще нет до него никакого дела!
Она злится, отворачивается, смотрит за окно.
5
Закат. Алые всполохи разлились по небу. Художник на крыше. Мольберт. Краска ложится на холст.
– Почему не в мастерской? – спрашивает его Джамил. – Закончил портрет?
– Сегодня пейзажи, – улыбается художник.
Джамил кивает.
– А кто в мастерской?
– Никого.
Джамил снова кивает.
– Кажется, ты говорил, у тебя есть марихуана? – спрашивает он художника.
– Хочешь арестовать меня? – шутит Сол, бросает ему ключи.
В мастерской тихо, видно как в лучах солнца витает пыль. Старый мольберт стоит у окна. Теперь не нужно бросать украдкой взгляды в его сторону. Джамил подходит ближе. Сердце вздрагивает, замирает, начинает биться сильнее, снова замирает.
Лицо. Лицо девушки с оливковой кожей. Знакомой девушки. И мир расцветает, распускается яркими бутонами гнева. Странный мир, который начинает казаться вдруг совсем чужим, незнакомым, враждебным… Словно сон наяву. Или же явь во сне… Неважно. Ноги уже несут куда-то онемевшее тело. Несут куда-то в этом странном, непонятно устроенном мире…
6
– Картина, – говорит Джамил, глядя в глаза своему коллеге. Своему бывшему коллеге.
Их окружает комната для допросов. Серые стены нависают по бокам.
– В мастерской у Сола есть картина, – говорит Джамил. – Картина Бриджитты. Обнаженной Бриджитты….
Но Сола уже нет. И нет Бриджитты. Их фотографии на столе перед Джамилом.
– Картина, – снова тихо говорит он, безразлично глядя на мертвецов на глянцевой фотографии. – Принесите картину, – шепчет Джамил.
Сейчас лишь она имеет смысл. Картина у окна. У окна в этот странный мир. Серый холст в пыльном мольберте.
– Ты говоришь об этой картине? – спрашивает Джамила бывший коллега.
Он стоит на пороге в его руках покрытое бессмысленными пятнами краски полотно. Полотно, которое художник использовал, как палитру, смешивал, проверял, экспериментировал…
– Мы ничего другого не нашли у окна, – говорит Джамилу бывший коллега, смущенно скашивая глаза на сотни бессмысленных клякс и пятен, но Джамил улыбается.
– Это то, что нужно, – шепчет он. – Это Бриджитта…
История сорок восьмая (Дитя)
1
Они не знали, кто больше хотел этого ребенка – Виг или Ивонна. Наверное, оба. Сначала своего, затем просто ребенка, который смог бы их объединить, дополнить.
– Главное, чтобы это был младенец, – решили они единогласно. – Ну, на худой конец дитя до года, не старше.
Итог: пара заявлений на усыновление, кипа документов, много разговоров и совершенно никаких результатов.
2
Сначала сдался Виг, найдя дверь в соседский дом открытой. Приветливая Мерил Фостер улыбалась ему почти два месяца, затем позвала на кухню посмотреть кран, выждала еще неделю и зажгла зеленый свет перед входом в свою спальню.
«Только один раз», – сказал себе Виг Суэнк.
«Только один раз», – сказала себе Мерил Фостер.
Они расстались друзьями, но уже через неделю снова встретились. И на этот раз без сожалений.
– У тебя с Ивонной все серьезно? – спросила Мерил, когда их роман перешел в затяжную стадию.
– Когда-то было серьезно, – уклончиво ответил Виг.
3
Ивонна продержалась чуть дольше, но в итоге тоже сдалась – ушла в работу, перестала даже надеяться, затеяла капитальный ремонт в доме и почти на полгода забыла телефон службы по усыновлению. Забыла до тех пор, пока соцработник по имени Линда Эллис не позвонила сама и не спросила о планах семьи Суэнк завести приемного ребенка.
– Приемного ребенка? – опешила Ивонна, не сразу сообразив, о чем идет речь, вздрогнула, выронила горшок с цветами.
– С вами все в порядке? – спросила Линда Эллис.
– Думаю, да, – монотонно сказала Ивана, глядя на сломанные цветы орхидей среди черной земли.
4
Мальчика звали Эрик. Серебряные глаза скользили по комнате, не на чем не концентрируясь. Волосы были черные, густые. Черты лица уже почти сформировались – по крайней мере, появились четкие линии.
– И не скажешь, что еще и года нет, – прошептала Ивонна, наблюдая за мальчиком в колыбели, которая так долго пустовала, дожидаясь своего маленького хозяина. – Не пойму, на кого он похож, – Ивонна наградила Вига внимательным взглядом. – Волосы почти, как у тебя, а глаза… – она нахмурилась, наклонилась к младенцу, – чьи же у тебя глаза, малыш?
Ивонна замерла, услышав, как ушел Виг, хлопнув дверью.
5
Виг стоял на крыльце, вглядываясь в соседские окна. Свет у Мерил не горел, но ее машина стояла у дома. Окно в комнате приемного сына было открыто, и Виг слышал, как улюлюкает с ребенком Ивонна. С чужим ребенком. Он вернулся в дом и сделал себе выпить. Водка обожгла обветренные губы.
– Переживаешь? – спросила его Ивонна, спустившись в гостиную, словно кошка.
– Немного, – признался Виг.
– Мы справимся, – она подошла к нему, но обнимать не стала. – Вместе.
Виг долго молчал, зная, что Ивонна смотрит за окно на дом Мерил, затем осторожно кивнул.
6
Сиделка. В агентстве сказали, что у нее большой опыт, но Ивонне казалось, что эта девочка еще сама ребенок.
– Сколько тебе лет? – спросила она Хилари Бэнкс.
– Шестнадцать.
– И это лучшее, что они могли прислать?! – недовольно фыркнула Ивонна, бросая в сторону Вига неуверенный взгляд.
– Хотите, чтобы я ушла? – спросила Хилари.
– Я не знаю, – Ивонна снова посмотрела на Вига, тяжело вздохнула. – Это ведь все-таки свадьба моей сестры?! – всплеснула она руками.
– Я справлюсь, – заверила ее Хилари. – Вот увидите, пройдет пара недель, и когда вам нужно будет снова куда-нибудь уйти, вы без сомнений позвоните мне, – она выдержала тяжелый взгляд Ивонны и улыбнулась, сверкая брэкитами.
7
Дэйвид Барги. Хилари впустила его сразу, как только уехали Виг и Ивонна Суэнк.
– И можешь расслабиться, раньше полуночи они не вернуться, – беспечно сказала она.
