– Эй, что случилось? – спросил Веймана МакЛин.
Вейман не ответил, продолжая наблюдать за углом.
– Думаю, нужно вызвать полицию, – сказала пианисту Ханна, увидела сына, взяла его за руку, прижала к себе, чтобы он не мог смотреть туда, где были твари, хотя смотреть было не на что.
– Сказать, чтобы просто приехали? – спросил МакЛин.
– Скажи что угодно, лишь бы приехали! – занервничала Ханна, увидев залитого слизью Хэлворсона и снова вспомнив набросившуюся на него жуткую тварь.
МакЛин смутился, спешно вернулся в кафе. Телефон у стены возле туалетов молчал. Ни гудков, ни треска. МакЛин заглянул за стойку, отыскал еще один телефон. Снова тишина.
– Телефоны молчат, – сказал он, выйдя на улицу.
– У тебя есть оружие? – спросил его Вейман.
– Конечно.
– Хорошо. Стой здесь и приглядывай за моей семьей.
Вейман шагнул вперед, к углу, за которым была темнота и неизвестность.
– Куда ты? – спросил его Хэлворсон, все еще отчаянно пытаясь протрезветь.
– В отель.
– В отель?!
– Там Власта.
Вейман заглянул за угол. Ничего. Осторожно шагнул вперед, переступая через оставшуюся от тварей слизь. Теплый ветер раскачивал одинокий фонарь. Желтый свет дергался, извивался на земле. Вейман сделал десяток шагов вперед, замер, вглядываясь в темные окна, за которыми, казалось, затаились странные тени. Не человеческие тени.
– Гарри! – услышал Вейман знакомый голос с жутким акцентом, увидел Власту, улыбнулся.
Она подбежала к нему, бросилась на шею.
– Я видела что-то очень страшное! – прошептала девушка, обжигая Вейману щеку своим теплым дыханием.
– Я знаю. – Он обнял ее за плечи и повел к друзьям.
6
Ханна смерила Власту недобрым взглядом, но ничего не сказала. Собравшаяся толпа не двигалась, молча наблюдала за происходящим. Шевелились лишь глаза незнакомых людей. То тут, то там, по земле, сновали жуки-камни. Один из них попытался забраться по ногам Хэлворсона. Он сбросил его. Тогда жук, ловко перебирая короткими лапами, подбежал к вышедшей из кафе женщине, ухватился за чулки на ее ногах, взобрался до юбки и выше, по кофте на голову. Женщина не вздрогнула, не вскрикнула, даже не моргнула. Никто из собравшихся людей не обратил на это внимания. Все они смотрели на Веймана и чешку.
– Что, черт возьми, все это значит? – прошептала Ханна, сильнее прижимая сына к себе.
Вейман не ответил, лишь снова достал убранный в карман кольт. Его примеру последовал МакЛин. Люди с черными глазами шагнули к ним.
– Стоять! – заорал на них МакЛин, целясь в ближайшего из них.
Никто не обратил на него внимания.
– Я выстрелю, – тихо сказал МакЛин Вейману.
– Не сейчас.
Они попятились назад. Люди молча продолжали надвигаться на них.
– Иди в свою машину и садись за руль, – сказал Вейман жене.
Рот женщины, на голове у которой сидел жук, открылся, растянулся, как у твари, напавшей на Хэлворсона. МакЛин услышал, как за спиной захлопнулась за Ханной и Алексом автомобильная дверь, и, больше не сомневаясь, прицельно расстрелял в людей-монстров всю обойму.
7
Ханна вздрогнула, услышав выстрелы. Люди распадались, растекались.
– Не смотри! – велела Ханна своему сыну, дождалась, когда Вейман и его друзья вернутся в машину и неловко, выбив из-под днища сноп искр, выехала со стоянки.
Какое-то время, все оборачивались, ожидали погони, но никто не преследовал их. Вместо этого распадался, растекался крохотный город. Дома, заборы, газоны, припаркованные машины, даже дорога, по которой они ехали. Колеса буксовали, выбивая фонтаны грязи. Ханна бросила взгляд на сына и невольно вскрикнула, испугавшись, что им не удастся выбраться, но неожиданно колеса зацепились за твердый грунт, машину дернуло вперед. На мгновение Ханна потеряла управление, завиляла по дороге, нажала на тормоза, остановилась. Машину развернуло. Через запотевшие стекла было видно, как продолжается растекаться город. Да и не город это уже был.
Вейман вышел из машины. Под ноги попался спасшийся каким-то чудом жук-камень. Вейман отшвырнул его в сторону. Было слышно, как в машине Ханна заговаривает Алекса, стараясь отвлечь его от происходящего. Мальчик сбивчиво отвечал, вертелся, все время, порываясь выйти из машины следом за отцом.
– Никогда не видел ничего подобного, – признался МакЛин, подходя к Вейману.
Он перезарядил кольт.
– Сомневаюсь, что это тебе понадобится, – сказал ему Хэлворсон, услышал скрежет коротких лап бежавшего по асфальту жука-камня, близоруко прищурился, выругался.
МакЛин выстрелил, промахнулся. Жук подбежал к ногам чешки, ловко подпрыгнул, взобрался на ее голову. Девушка не вздрогнула, не вскрикнула. Черные глаза не моргая смотрели на Веймана. Рот начал открываться, показывая пустоту, растягиваться. МакЛин выстрелил дважды. Первая пуля попала в жука, вторая в уродливую тварь, в которую превратилась чешка.
– Власта… – тихо сказал Вейман.
– Это уже не Власта, Гарри, – сказал ему МакЛин, наблюдая, как растекаются две твари.
Вейман молчал, даже не смотрел. Его взгляд был устремлен вглубь растекавшегося города. Успеет ли он найти девушку, если отправится за ней прямо сейчас? Успеет ли спасти ее? Его Власту…
Город задрожал, начал подниматься над землей. Яркий свет ослепил глаза. Бутафория обрушилась на землю водопадом густой слизи. Корабль неспешно поднялся, завис в звездном небе на несколько секунд и, вспыхнув ярким светом еще раз, исчез…
История восемьдесят шестая (Пойманная смерть)
1
У Брира Малоуна было лишь два пристрастия: дорогие кубинские сигары и фотография. Сигары ему обычно привозили на заказ, в табачной лавке недалеко от дома и в этом не было ничего странного, потому что подобные заказы делали многие из его знакомых, а вот с фотографиями возникали проблемы. Малоун не фотографировал простых людей, пейзажи или животных. Его одержимостью была смерть, вернее момент смерти. Казни, больницы, места автокатастроф. Это было частью его жизни. Частью его самого.
2
Дорис Бомонт познакомилось с Малоуном, когда ему было почти сорок. Она не знала, почему он нравится ей, но было в нем нечто такое, что притягивало, манило к себе. Дорис не знала, но и у нее было нечто, на что не мог не обращать внимания Малоун – шрамы на запястьях, оставшиеся от неудачной попытки суицида после последнего развода. Дорис тогда было почти тридцать и ей показалось, что жизнь кончилась. С того момента прошло почти три года, но Малоун все еще видел эту пустоту в ее глазах, все еще чувствовал дыхание смерти, подкравшееся к Дорис, вставшее в ее изголовье…
