– Нет! – кричит Бруно Монтелло. – Ты говоришь так, будто мы сознательные убийцы! Ты оскорбляешь нас! Мы только защищаемся, не больше! И если будут целить в мою жену, я всё равно выстрелю! При любом законе! Будут целить в твою, тоже выстрелю! Будут целить в тебя самого, тоже выстрелю!
– Не надо подставлять себя под стрелы! – Женька как бы отбрасывает от себя рукой довод Бруно. – В нас стреляют потому, что мы неосторожны. Разве туземцы нападают, когда нас много? Разве они нападают, когда кругом машины? Не надо ставить себя в такое положение, что на нас можно напасть!
– Слова, слова! – громко говорит Бирута. – На словах всё легко! А если мне понадобится гербарий для школы? Прикажешь брать с собой в лес десяток мужчин? Кто же тогда будет работать?
Но Женьку не так-то просто сбить. Он широко, почти добродушно улыбается, и по-прежнему горячо возражает:
– На меня напали так, будто я туземец и хочу гибели инопланетного племени. А ведь мы здесь на равных. И моя жена тоже дорога мне. Нельзя ставить вопрос так: или мы убиваем, или нас убивают. Давайте искать третий выход!
– Вот это правильно! – поддерживает Тушин.
– И давайте подумаем о наказании, – продолжает Женька. – Я никому не навязываю своё предложение, но хочу, чтобы его обсудили. И при обсуждении надо учесть вот что. Если здесь, в зале, мы все на равных, то на планете мы не на равных. Мы понимаем, что делаем, а туземцы не понимают. И это не их вина. И нельзя так жестоко наказывать их за это непонимание.
– Мы просто слишком рано прилетели! – выкрикивает Марат Амиров.
– Здесь ещё долго было бы слишком рано! – возражает Женька. – Точнее сказать, нам не повезло. Все слышали легенду племени ра?
– Нет! – кричат из зала. – Не слыхали!
– Не будем рассказывать легенды! – За столом поднимается мускулистый, атлетически сложенный Фёдор Красный. Длинное смуглое лицо его, с прямым, без горбинки, носом, очень строго. – Если нужно, – продолжает Фёдор, – мы передадим эту легенду по радио. Сегодня, завтра, послезавтра… Трижды, четырежды… Все услышат. А сейчас давайте о деле. Нам дорого время!
Женька садится. Он и так говорил очень долго, дольше других. Но сказал кое-что толковое. Видно, анабиоз благотворно подействовал на него. Может, анабиоз вообще способен изменить характер? Медики ещё не додумались исследовать это. А может, стоит исследовать? До чего здорово! Обнаружился подлец – в анабиоз его! Лет на двадцать. Глядишь, проснётся порядочным человеком.
Пожалуй, надо будет поговорить с мамой…
Я улыбаюсь своим мыслям, а в зале кипят страсти. Кто-то предлагает замирить племя ра экономикой – спускать им с дирижабля каждый день по корове. А после нападений на нас – неделю не спускать ничего. Авось поймут…
Тушин за столом усмехается и коротко возражает:
– Подумайте, хватит ли коров. И что будете есть сами…
Худенькая Аня, жена Али, предлагает изловить вождя ра, закрепить на нём приёмник мыслей и через него обращаться к племени.
– Зачем? – кричат ей. – С ними разговаривают по радио. На их языке. Не помогает!
Тогда Аня среди всеобщего гама предлагает создать электромагнитную стенку, которая прошла бы через весь материк и отделила нашу территорию от территории ра.
– Пусть учатся жить с нами на одной земле! – звонко возражает Розита Гальдос.
– Это мы должны учиться жить с ними на одной земле! – подаёт голос Грицько Доленко. – Здесь их земля, а не наша!
– Теперь она наша! – громко говорит Али и поднимается. – Наша! – с нажимом повторяет он, и почему-то нажим действует на всех успокаивающе – ряды стихают. – У нас нет другой земли, – продолжает Али. – Нам некуда уходить. И не надо чувствовать себя здесь гостями. Но и не надо ходить по этой земле так беззаботно, как будто вы на даче возле Дамаска. Почему охотник может нас заметить первым, а мы его – не можем? Мы слишком привыкли к безопасности. А теперь надо привыкать к опасности. Безопасности в наш век здесь уже не будет. Давайте вспомним известные всей Земле стереоленты наших астронавтов. Тех, кто открывал Риту. Почти везде они первыми видели туземцев. Были осторожны и потому могли наблюдать. В их руках несовершенный устаревший лазерный карабин был мощным оружием защиты. А мы даже мгновенным карларом почти не пользуемся. Идём по лесу, как по аллее в «Малахите». Даже песни поём! Нас можно обнаружить за километр. Поэтому плохи наши слипы. Мы не научились ими пользоваться. Вот если будет суровый закон, научимся. И осторожности научимся, и слипами научимся пользоваться – всему научимся! Пистолеты должны бить только по животным, по орлам, по змеям, чёрт возьми! Но не по людям! В конце концов ра поймут это. Человек должен понять. Если мы не будем их убивать, когда-нибудь они станут нашими друзьями. Если будем убивать – никогда не станут!
Али садится, и многие в зале аплодируют ему. И я пробую аплодировать ему. Но мне больно, и я опускаю руки. Конечно, Али прав! Конечно, мы летели сюда не для того, чтобы убивать! Наверно, и я сказал бы что-нибудь в этом роде, если бы мог громко говорить.
Ребята ещё долго спорят и кричат. Очень долго. Впервые в жизни я вижу такое долгое, бесконечно долгое собрание. Нас знакомят с размещением новых заводов. Нам показывают стереоэффектом геологический разрез северных зон материка. В зале, на уровне наших глаз, тяжко вздыхает жирная нефть, тускло темнеют мрачные железняки, сверкают золотыми бликами гигантские кристаллы пирита. Мы вместе ищем, чем можно уже сейчас помогать племени ра. И думаем, как бы организовать изучение жизни других племён на соседних материках.
У нас удивительно интересное собрание. И хотя все мы, несмотря на перерывы, порядком устали, никто не торопится, никто не жалуется на то, что собрание затянулось.
А затем мы выбираем своих представителей в Совет. Женька поднимается первым и предлагает Бруно Монтелло. Это, конечно, очень благородно с Женькиной стороны – предложить главного своего оппонента. Я не ожидал от Женьки такого.
Видно, не я один оценил Женькино благородство: вот уже в дальнем углу кто-то называет Женькину фамилию.
Четыре человека будут представлять нас в Совете. По традиции – два командира корабля и двое ребят. Мы голосуем за них. И я голосую за Женьку. Зачем помнить старое? Мы на новой планете…
И ещё мы голосуем за первый особый ритянский закон. На Земле уже давно нет таких законов. Там они не нужны, потому что два с лишним века люди на Земле не убивают друг друга. А здесь, видно, пока надо. Мы решаем, что землянин, убивший жителя Риты, должен на семь лет уйти в изгнание, на другой материк, к диким племенам. Пусть живёт среди них, и учит их добру, и просвещает их, и так искупает свою вину перед человечеством Риты.
Мы называем этот закон «законом о богах». Потому что тот, кто уйдёт в изгнание, должен стать богом для диких племён. Иначе ему не выжить.
Отныне, с сегодняшнего дня, закон станет обязательным для нас, вновь прибывших. А если примут старожилы, одобрит Совет – станет законом для всех землян на Рите. Но, конечно, он не коснётся Доллинга. Потому что закон не имеет обратной силы.
