…Третий раз я на ферме. А на полях – впервые. В первый раз не успел – помешала обезьяна. Вторую командировку сюда почти всю просидел в коровниках – там в стенах было много барахливших киберов. И только сейчас вырвался на поля, и Зигмунд Коростецкий – невысокий, широкоплечий, с могучим борцовским торсом и громадными загорелыми ручищами – возит меня с пульта на пульт, и я записываю его претензии к нашей технике: где что барахлит, где киберы вышли из строя, где для новых устройств приготовлены гнёзда.
Претензий много. Вряд ли нам сделать всё за одну поездку. И даже за две. Какие-то новые киберы мы поставим, в ошибающихся – поковыряемся, но всего явно не успеть. Нас просто мало. Может, пора пополнить бригаду?
Здесь часто барахлят киберы. И быстрее «кончаются», чем на Земле: повышенная влажность. Нам дали самые универсальные устройства. И теперь эта универсальность подводит. Потому что нужны устройства, приспособленные к повышенной влажности. Наверное, наш лагерь, «Малахит», нужно было строить не на Урале, а в Прибалтике или в Карелии. На Урале сухо, и поэтому все киберы там безотказны.
Но теперь не сообщишь об этом на Землю. Мы оторваны от неё навсегда. Для нас навсегда, для нашего поколения. Мы даже не смогли бы поднять на орбиту наши корабли, если бы и захотели. Для этого нужно больше года работать. Но мы и не ставим перед собой такую задачу. Нам некуда уходить, мы останемся здесь, и непримиримым ра придётся в конце концов примириться с нами. Воевать вечно – невозможно.
– …Понимаешь, – говорит Зигмунд уже в биолёте, вновь безуспешно пытаясь пригладить пятернёй взъерошенную русую шевелюру. – Беда не только в том, что не хватает киберов, что они быстро выходят из строя. Беда ещё и в том, что нет таких киберов, какие нам нужны. И вы их, кажется, тоже не привезли. Я видел, что устанавливал Грицько в ваш прошлый приезд. Конечно, это получше того, что у нас было. Поновее, поточнее… Всё так. Но не идеал! И поэтому мы мечемся с одного пульта на другой, поэтому без конца останавливаются полестаны. Вот особенно на четвёртом поле, на картофельном. Куда сейчас едем. Сняли там за год три урожая вместо четырёх! – Зигмунд сожалеюще выпячивает вперёд толстую нижнюю губу, поджимает крупный раздвоенный подбородок. – И сейчас там паршиво. Не поручусь, что удастся снять четыре урожая. Всё техника, техника! Нужны свои киберы! Сконструированные здесь, на Рите, специально для наших условий. Специализация нужна! Точнейшая, тончайшая! Своя, ритянская! Доходит?
Зигмунд резко поворачивается ко мне. Его круглые голубые глаза из-под широких мохнатых бровей глядят требовательно, жёстко.
– С трудом! – Я улыбаюсь.
На карьере и в Нефти мне говорили то же самое. Везде подводит универсальность киберов. Везде не хватает точной специализации. И из-за этого киберы барахлят, а работа идёт намного медленнее.
Впрочем, геологи на Севере говорили ещё об одном: о киберах для южных районов. Болит у геологов душа за эти районы. Там скрыто под землёй немало богатств. Тех, которые нам нужны сейчас позарез. И если бы знать точно – где что, – можно было бы укрыться от стрел ра под сферой и как-то добывать богатства. Работали же наши предки под сферами в Антарктиде, на Луне, на Венере! Почему мы не можем?
Но как разведать эти богатства, если геологов упорно не пускают в южные районы?
Видимо, только киберы могут сделать это. И опять же специальные. Киберы, которых ещё нигде нет. О таких киберах мечтает Грицько, на которого очень сильно подействовали разговоры северных геологов. В свободные часы он чертит какие-то схемы, гоняет столбцы формул на дисплее компьютера, кромсает бумагу и ничего не показывает нам.
Я убеждён, что вся эта работа – впустую. Он кустарничает. А с киберами кустарничать нельзя. Даже самый примитивный новый кибер не создать без хорошей киберлаборатории.
В конце концов, создавать лабораторию придётся. И не только лабораторию, но и цех, и завод. Все это понимают. И Тушин говорил об этом в тот вечер, когда мы бродили из конца в конец по крыше Города. Но что создавать в первую очередь? За что браться вначале, когда всего и всюду не хватает? Тут трудно решать, немногое зная. А я как раз знаю немногое.
Заводской район для меня – terra incognita.
Я был там лишь на экскурсии. И поэтому мне рискованно судить об общем положении: что надо вначале, что потом. Для таких решений есть Совет, у которого на руках все карты. И всё-таки я уверен, что лаборатория по киберам нужна, что отсутствие её становится заметным тормозом.
И вдруг ещё одна мысль приходит мне в голову – по существу, старая мысль, только более точная: а что, если сделать кибер-ра? Что, если сделать робот, который имел бы внешность туземца и знал бы их язык, но подчинялся бы только командам на нашем языке? Пожалуй, такой кибер стал бы очень неплохим помощником Марату в его трудном деле.
Да и без Марата он был бы полезен.
Технически здесь нет ничего невозможного. Просто на Рите ещё не делали человекоподобные киберы. А на Земле таких машин немало. Когда-то было очень много. В конце двадцать первого – начале двадцать второго века этими роботами, имеющими внешность человека, были забиты многие города. Тогда ещё не было биолётов, и за рулём общественных электромашин часто сидели роботы. Они убирали улицы и подавали еду в ресторанах. Они работали на почтах и в рудниках.
Я читал, что людям было не очень приятно, когда их обслуживали эти безукоризненно одетые и предельно вежливые машины. Что-то мешало. Что-то чисто психологическое. И это что-то заставляло мозг людей работать, и киберы постепенно стали превращаться просто в придатки различных машин. В механизмы, скрытые от глаз и потому не действующие на психику. Как в биолёте.
Когда жил я на Земле, человекоподобные роботы были ещё администраторами в гостиницах, гондольерами в Венеции, манекенами в домах моды, гидами на выставках. Но ни в промышленности, ни в геологии роботов-людей уже не было. Трудились тут подвижные и лёгкие киберы, которые имели внешность не людей, а машин, и потому не давили на психику. Эти киберы просто устроены, их легко и изготовлять, и ремонтировать, и перестраивать на новую программу.
На Риту мы взяли с собой, как на Ноев ковчег, всякой твари по паре. Для рудных карьеров и различных строек человекоподобные киберы пока нужны. Хотя тут они без костюмов, без галстуков и без человеческого лица. Голый металл с ящиком вместо головы.
А вот в сфере обслуживания без них удобнее. Кибер-портье в гостинице Нефти, например, имеет форму вращающегося куба. И отлично справляется. Не в форме суть!
…Биолёт мчится по узкой лесной дороге, среди широколистых густо-зелёных деревьев, стенами поднимающихся по бокам, и Зигмунд продолжает говорить о том, какие киберы ему нужны. Только по назначению! Дизайн ему безразличен.
Ему нет дела до того, где и как их изготовить. Ему важен результат. От него самого ждут результат, и он так же ждёт результат от нашей бригады, которая занимается киберами. Но у него хоть есть лаборатория – громадная, на десятки гектаров раскинувшаяся лаборатория, в которой он может искать, экспериментировать и которую упорно расширяет по мере того, как прибывают к нему новые полестаны. А у нас, кибер-техников, только трюмы «Риты-3» да список того, что будет со временем извлечено из этих трюмов. Нам негде экспериментировать. И не с чем. Нам подают готовые механизмы, готовые запасные блоки – и наше дело установить их, заставить работать. И как можно скорее.
