Она присела на поваленное дерево. Помимо физических страданий Мила испытывала горькое разочарование от неудавшейся попытки убежать от Смита. Она осмотрела себя. На ногах от росы появились потеки – почти смылась вчерашняя грязь. На лодыжках стали видны царапины. За что ей все это? Покой и уют всегда были для нее главными ценностями, а еще маленькие простые радости.
«Скоро же день столицы, до него осталось меньше двух недель!» – вдруг подумала Мила. Неожиданное воспоминание об этом важном для всех террионцев событии больно ранило. Так долго ждала праздника, чтобы полюбоваться на карнавал и ощутить сопричастность к великим деяниям предков, которые первыми ступили на эту планету! Прямой потомок тех самых поселенцев, разве нельзя этим гордиться? Да, сама не совершила ничего выдающегося… Впрочем, это как посмотреть. Убийство на Терре – большая редкость. Горький сарказм.
В эту минуту Миле, как никогда прежде, захотелось вернуться назад во времени, в тот самый день, когда она решила пойти в центр «Счастливая семья».
– Никогда! Никогда! – едва слышно произнесла она, стиснув кулаки. Если бы такое было возможно – вернуться назад и предотвратить катастрофу, вычеркнуть из жизни этот кошмар… А ведь это возможно.
Внезапно Мила почувствовала, что Айвен проснулся. Он обнаружил, что ее нет, и хотел броситься на ее поиски, но остановился, сообразив, что никуда она не сбежит, и подошел к столу. Постоял в нерешительности, включил миником.
Айвен собирается погрузиться в работу, а ей останется просто сидеть рядом или слоняться без дела.
На сколько они засели в этой глуши? Почему их до сих пор не арестовали? Ищут ли их вообще? Мила слышала о возможностях современной полиции, и ей казалось странным, что их так долго не могут обнаружить? Что-то здесь не так…
Посидев еще несколько минут, она встала и побрела обратно.
Когда Мила вернулась в дом, внутри пахло кофе, но его аромат смешивался с запахом плесени и был неприятен.
Айвен сидел за столом спиной к двери.
– Ну, как прогулка? – не поворачиваясь, спросил он.
– У меня все тело зудит, – отозвалась Мила. – Я не смогу так долго.
– Сможешь, – сухо сказал Айвен. – Возьми в контейнере пол-литра воды и помойся. К вечеру воды будет вдоволь. О ванне, правда, можешь забыть, но в целом для личной гигиены хватит.
– Я не привыкла к такому. Может, у вас на земле в прошлом веке люди и могли подолгу обходиться без воды, но я не умею.
– На столе кофе и бутерброды. Поешь.
– Не хочу. Сколько мы здесь пробудем?
– Я бы отпустил тебя прямо сейчас, но мне нужны силы, чтобы довести начатое до конца. Как только я выполню миссию, ты сможешь уйти, если для тебя мой биосивер не такая же проблема, как для меня – твой.
Мила вспомнила, как стали тяжелеть ноги, когда она удалилась от Айвена.
– Должен быть способ избавиться от биосиверов, – сказала она. – Ну, например, как-то блокировать их работу.
– Ищи этот способ, – бросил Айвен. – Я тебе не мешаю. Что касается меня, то я жив еще только благодаря проклятому биосиверу. И я воспользуюсь этим шансом, чтобы остановить того, кто возомнил себя господом богом.
Мила задумчиво подошла к столу, взяла чашку с остывшим кофе.
Айвен и не думал скрывать от нее свои планы, только ей они казались абсолютно нереальными.
К часу дня она успела изучить окрестности в радиусе полукилометра. Несколько туристических домиков обнаружились в отдалении, в зарослях вяза и алычи. Один оказался не хуже того, где они остановились. Расстояние было некритическим, и дискомфорт не ощущался. Мила, присмотрев себе раскладное кресло, забралась в него, подтянула колени и скоро задремала.
Ей приснился карнавал в столице. Она стояла на краю улицы, а рядом с нею были Бурцевы с детьми. Вокруг шумела толпа, разодетая в красочные костюмы, мимо проезжали механические пирамиды, на ступенях которых стояли мифические персонажи, разодетые в золото и серебро. Татьяна попросила присмотреть за детьми, пока они с Русланом сходят за мороженым. Мила взяла мальчика и девочку за руки, притянула к себе, боясь, как бы толпа не затолкала их. Ей хотелось следить за представлением, но вдруг она почувствовала, что руки ребятишек слишком холодны. Мила глянула и обомлела: кожа на лицах детей посинела, глаза выпучились, лица обезобразились масками страдания. Казалось, они вот-вот задохнутся. Биосиверы! – в ужасе догадалась она. «Татьяна!» – крикнула Мила, но шум толпы заглушил ее голос. Что делать?! «Родители не должны были покидать их надолго», – в отчаянии подумала она и попыталась пробиться сквозь толпу, но плотная стена людей обступила ее и не дала сдвинуться с места.
Милу охватила паника. Девочка прижалась к ней и смотрела глазами, полными испуга, не говоря ни слова, а мальчик уже терял сознание и повис на руке, как тряпка. И вдруг у него на затылке, в том месте, где начинают расти волосы, Мила заметила крошечный металлический предмет. «Потерпи!» – крикнула она и, отпустив девочку, принялась ногтями выковыривать странную вещицу. Ей удалось вытащить наружу нечто похожее на чип-карту миникома, но от детали тянулось несколько проводков. Мила дернула за них, из отверстия выскользнул комок пульсирующих сосудов. Все это так и осталось висеть на коже, потому что проводки не оборвались, они уходили глубоко в череп ребенка. Мила с отвращением оборвала сосуды, бросила кровавое месиво на дорогу и тут поняла, что мальчик больше не дышит. «На помощь!» – закричала она, обернувшись к толпе, но не поймала ни единого взгляда: люди смотрели поверх ее головы на проезжающие мимо карнавальные пирамиды. «Сейчас должны вернуться Бурцевы!» – вспомнила Мила.
Трясущимися руками она попыталась впихнуть проводки обратно в отверстие, но те пружинили и не желали становиться на место. Тогда она стала тянуть их, отверстие расширилось, показались детали сложного устройства, облепленные тканями организма. Мила потянула сильней и извлекла несколько связанных между собой звеньев, обросших кровеносными сосудами. Она принялась отламывать ту часть устройства, которая была уже снаружи. Ей удалось отделить значительный фрагмент, остальное втянулось обратно.
Мила огляделась, соображая, куда спрятать вытащенную часть биосивера, и не придумала ничего лучшего, чем бросить ее под ноги толпы. В последний миг она заметила, что среди множества элементов устройства болтается мозг. Но, как ни странно, мальчик уже стоял рядом и улыбался, а девочка дергала ее за руку и указывала рукой на сверкающую процессию. «Как ты себя чувствуешь?» – спросила она у мальчика. «Хорошо, госпожа Камилла», – ответил тот с обычной вежливостью. Мила тревожилась, как бы Татьяна, вернувшись, не обнаружила под ногами раздавленный мозг ребенка, но в эту минуту толпа подхватила их, понесла в сторону, и она облегченно вздохнула. Но вдруг Бурцевы предстали перед ней, и вид их был страшен. Руслан держал в руках что-то окровавленное (она догадалась: это – мозг!), а у Татьяны были огромные, наполненные ненавистью, глаза. Мила закрыла лицо руками, чтобы не видеть этих глаз, застонала и в ужасе проснулась.
