Система запросила пароль. Кибераполлон произнес какое-то невероятно длинное число, на что система с энтузиазмом объявила: «Пароль принят».
– Станьте сюда, – сказал Кибераполлон, указывая на пол рядом с собой. Через несколько секунд по комнате прошла волна согласованных движений. Закрылась дверь. Стол со стульями провалились вниз, пол на их месте сомкнулся, зато по периметру комнаты одновременно вылезли несколько столиков и стоек с приборами; аквариум заслонила стена-монитор; диван распался на части, трансформировался в кушетку и два ящика. В завершение из пола к потолку вознеслись две прозрачные перегородки, условно делящие помещение на три неравные части.
Смит метал по сторонам настороженные взгляды и, казалось, ожидал подвоха, в случае чего в любую минуту готовый остановить Кибераполлона. Мила озиралась, пытаясь понять назначение многочисленных устройств. Она еще не пришла в себя окончательно после пережитого испытания, ей хотелось попить воды и присесть.
– Вы в лаборатории, – сказал Астахов. – Но я не понимаю, что вас может тут заинтересовать. Ведь на ваших лицах написано, что вы – непрофессионалы. И не из какого вы не из внерегионального отдела, господин, верно? Так скажите же, наконец, какого черта вам от меня нужно?
– Спрашивать буду я, отвечать ты, – разъяснил Смит. Он прошел по лаборатории, бегло осмотрел панели приборов, прикоснулся рукой к монитору. – Говоришь, в твоем доме нет ничего ценного, рядовой служащий Астахов? Скромность, однако, делает тебе честь. Это важное устройство в твоем арсенале? – Он указал на небольшой белый ящик с длинным сетевым проводом, намотанным на катушку.
– Это обычный минихолодильник для напитков, – ответил Астахов. – Таких навалом в магазинах электроники.
– Вот и прекрасно, – сказал Смит, резким движением обрывая провод. – Итак, для начала я тебя свяжу.
Глава 8
Мальтон-Джек по прозвищу Улыба состоял на службе в полиции Никты с двести девяносто второго. За время работы он проявил себя исполнительным, преданным делу служакой и был несколько раз награжден похвальными грамотами. Трое сыновей и жена гордились им, особенно в те часы, когда на День Полицейского Мальтон-Джек надевал свой парадный мундир и, стоя в шеренге со своими сослуживцами, принимал поздравления от шеф-оператора и мэра.
В последние полтора года, после того, как его перевели в отдел по работе с клиентами Новой Системы, он не испытывал ни физических, ни моральных нагрузок. В свои сорок девять Мальтон-Джек благодаря огромной лысине и пятнадцати килограммам лишнего веса выглядел лет на пять старше, однако чувствовал себя превосходно: здоровье досталось ему от отца, а тому – от сколько-то раз прапрадеда-вальщика леса из Канады. О Земле Улыба знал одно: там жилось нелегко. То, что сам он был жителем Терры-три, да еще и регионального центра, и к тому же служил наблюдателем в полицейском управлении, придавало ему абсолютную уверенность в завтрашнем дне и неограниченную жизнерадостность, за что друзья и прозвали его Улыбой.
Мальтон-Джек считал себя работником умственного труда. Для него наблюдение за клиентом превращалось в решение логической задачи. Он обожал вникать в детали расследований, которыми занимались спецы из криминального отдела, хотя дела их пересекались крайне редко и только косвенно. Самым привлекательным для него был поиск логической связи между отдельными разрозненными событиями, приводящими к правонарушениям на бытовой почве. Временами он увлекался сбором сведений и разработкой собственных версий, отчего иной раз делал то, чего не предусматривала его должностная инструкция, например, изучал генеалогические древа родственников нарушителя. В криминальном отделе Мальтона-Джека знали и спускали ему с рук излишнюю активность и чудаковатость.
Кроме работы у Улыбы было два любимых занятия: посещения с семьей парка аттракционов и питье пива с коллегами, причем на пиво отводились среды и субботы, на парк – пятницы и воскресенья. В оставшиеся три дня он, бывало, почитывал книги по популярной психологии или накачивал бицепсы в спортзале.
Улыба весьма уважал Новую Систему, на которую работал, хоть и полагал, что многие террионцы еще не готовы ее принять. Сам он намеревался стать добровольцем в ближайшем будущем, но находил себя еще не вполне созревшим и занимался самостоятельно разработанным аутотренингом, который должен был сделать его психику устойчивей.
Улыбе было немного тесновато в гражданской авиетке с новым напарником, чернокожим Руди Уокером, тоже сержантом, которого привлекли к наблюдению за особо опасными клиентами как опытного полицейского. Прежде Руди работал в одном из восточных регионов и знал о настоящих преступниках не понаслышке. Он не уступал Улыбе по толщине талии, а в плечах даже превосходил его; кроме того, был старше на два года, но все же начальником группы назначили Мальтона-Джека. Это была их вторая совместная слежка, и они уже успели немного познакомиться. Улыба допускал, что мрачного Уокера слегка раздражали его бьющая через край жизнерадостность и некоторые привычки. Например, Улыбе для поддержания тонуса требовалось жевать в течение всей смены, а чернокожий громила, судя по всему, ел дважды в сутки – до работы и после, но о количестве съеденного можно было судить по мощному урчанию, происходящему в его вместительном животе.
Доставая очередной пакет с котлетами или пирожками, Улыба виновато улыбался и пожимал плечами.
– Для лучшей работы мозга. Работа мозга превыше всего.
Наблюдение за мужчиной и женщиной, которое они вели, было не совсем стандартным. Во-первых, вместо традиционного пакета информации об объектах они получили лишь краткую инструкцию: следить неусыпно; передавать данные в диспетчерскую; вызвать группу захвата в случае неадекватных действий. Им выдали настоящий полифункционал, которым пользовались криминалисты, и Улыбе стало ясно, зачем ему в пару назначили Уокера: тот профессионально умел пользоваться этим замысловатым устройством. Кроме того, смена наблюдения была сокращена до шести часов, причем наблюдатели не имели права передавать сменщикам какие бы то ни было сведения.
Безусловно, слежка за людьми, которым вживлены биосиверы, была делом наблюдателей, а не криминалистов. И Мальтон-Джек и Уокер за последние месяцы собаку на этом съели. Типичные отклонения всегда были незначительными: так, недоразумения вроде ошибочных воспоминаний, приводивших к казусам, когда на улице к кому-то лезет с объятиями незнакомец и начинает изливать душу как давнему другу. За такими людьми устанавливалось краткосрочное наблюдение, чтобы выяснить нужна ли медицинская коррекция.
На первый взгляд эта симпатичная парочка – Рихард Сваровски и Камилла Левитская – были такими же имплантерами, как и остальные, но отчего-то ими занимался именно криминальный отдел.
По документам объекты проходили как экспериментальные модели, что бы под этим ни подразумевалось. На специальном оперативном собрании было вскользь упомянуто, что мужчина и женщина представляют угрозу для жизни окружающих, во что Улыба пытался, но не мог заставить себя поверить. Он объяснил все по-своему: столкновение уникальных архаичных комплексов, не предусмотренных компьютерными программами Киберлайф, привело к сбою в отношениях законопослушных граждан Сваровски и Левитской. Решение этой задачи по «закону Мальтона-Джека» должно было иметь оптимистический финал, но, к сожалению, недостаток информации не дал развить догадку до конца.
