– Вы их уже слышите, – то ли переспросил, то ли со скрытой насмешкой повторил старший, в погонах капитана.
– Пьют чай, мирно беседуют о предстоящем празднике. – Улыба приложил руку к уху, прижимая наушник. – Вот сейчас очень хорошо слышно. Вроде как тот человек, хозяин дома… он сам, кстати, на Систему работает, спец… так вот, он смекнул, что перед ним ребята со сдвигом.
Улыба закрыл глаза, прислушиваясь.
– Хозяин взял все в свои руки, – негромко сообщил он. – Уговорил посидеть за столом, успокоил. Сейчас мирно беседуют.
Он обернулся к капитану, развел руками.
– Только что объект спросил: хорошо ли, что у нас теперь Новая Система? А тот говорит: да, хорошо, но бывают иногда еще недоразумения. Говорит, психика человека не вполне готова к таким серьезным делам. Но тому, похоже, удалось-таки парня успокоить. А то мы с Руди подумали уж, что все плохо кончится.
Уокер молчал и, нахмурив брови, смотрел в одну точку. Он тоже внимательно слушал.
– Я не требую, чтобы вы отчитываться передо мной о результатах вашего наблюдения, – сказал капитан. – Есть угроза чьей-нибудь жизни?
Уокер покачал головой. Улыба решительно произнес:
– Нет угрозы.
– Была?
Уокер набрал в легкие воздуха, готовясь выплюнуть ответ, но что-то внутри вдруг подвело, он растерялся, с тревогой посмотрел на напарника. Вид у того был оцепеневший.
Капитан некоторое время с подозрением рассматривал обоих наблюдателей.
– Ну что ж, ладно, – сказал он вдруг и, наклонив голову к воротнику, скомандовал: – Отбой, ребята. Отступаем к пункту один. – Взглянув безразлично на Улыбу, он бросил: – Свяжитесь с диспетчером, доложите руководству. В следующий раз проверяйте оборудование до того, как заступите на смену. Удачи.
Громилы рассредоточились. Через несколько секунд все они пропали из поля зрения. Наблюдатели остались одни между тремя елями, скрывавшими их от случайных прохожих. С этого места можно было видеть лишь часть крыши дома Астахова.
Наконец, Улыба пришел в себя, и, подождав некоторое время, сказал:
– Ты вернешься к камню, а я обойду здание, понаблюдаю за входом.
Руди еле заметно кивнул и двинулся с места. Несмотря на грузную фигуру, передвигался он легко и почти бесшумно. Улыба сразу потерял его из виду. Только легкие искажения пространства могли выдать перемещение человека в камуфляже марки «хамелеон», да и то лишь взгляду профессионала. Улыба, стараясь не выходить на открытые места, пошел в обход. За площадкой около дома, как он помнил, был парапет, а дальше, за дорогой, маленький сквер, в котором можно было занять позицию.
Если кто-нибудь его увидит, то вряд ли придаст этому значение: на нем обычный комбинезон полицейского; в последнее время на улицах можно встретить сотни наблюдателей, горожане к ним начинали привыкать.
Выйдя из зарослей, Улыба увидел переднюю стену дома, площадку, парапет, но тут вдруг почувствовал непреодолимое желание чем-нибудь похрустеть. Он вспомнил, что в авиетке, которую они посадили метрах в ста от дома, осталась еще одна пачка маленьких шоколадных безе, которые он обожал. Ноги сами изменили траекторию, и Улыба почти бегом устремился к цели.
«Я бы не против побывать в столице, – звучал в ушах женский голос. – Такое событие случается раз в жизни».
«Раз в десятилетие, дорогая, – поправил ее Сваровски. – При Новой Системе люди станут жить гораздо дольше, чем век. Я верю в это».
«И я верю», – подумал Улыба.
Через полминуты, подбежав к авиетке, он сунул руку в карман, чтоб достать электронный ключ, но наткнулся на странный, знакомый предмет. Вытащив его, Улыба понял, что это «ухо», минирадар – точно такой же, какой Руди недавно прикрепил к стене дома Астахова.
«Откуда?» – спросил он себя, и в этот миг что-то кольнуло его изнутри, всколыхнулось в памяти. Это касалось то ли работы, то ли Новой Системы. Улыба даже остановился. Он вертел в руках «ухо», не понимая, что с ним делать. Возможно, в комплекте было два «уха», а он каким-то образом это просмотрел. Боясь насмешек со стороны Руди (тот не преминул бы в не слишком тактичной форме указать Мальтону-Джеку на его некомпетентность), Улыба решил запихнуть «ухо» в коробку из-под полифункционала.
Он вытащил пачку пирожных и, закрыв колпак, побежал обратно, внимательно слушая беседу, которую вели объекты.
* * *
Мила потерялась во времени. Она лежала, закрыв глаза, но порой приоткрывала их и даже поднимала голову, пытаясь выглянуть наружу. Но из всей лаборатории ей был виден лишь край монитора, по которому ползли непонятные знаки.
Она улавливала какие-то обрывки мыслей Айвена. Иногда ей казалось, что он выбирается из своей камеры-гроба, подходит к оборудованию, вновь что-то там переключает, переговаривается с Астаховым. Дважды Мила даже отчетливо услышала звуки пощечин и сдавленный стон пленника.
Видимо, что-то не ладилось. Послышалось перешептывание. Почему Айвен и Астахов говорят шепотом, она не понимала. Есть что-то, чего ей нельзя знать? Но это даже смешно: Смит вступает в сговор с каким-то психом, которому только что надавал пощечин, – для того, чтобы действовать против нее. Нет, это звучит нелепо. Шепот прекратился, а потом вновь послышался, но уже словно бы из другого конца помещения.
Мила стала задремывать. Ей хотелось перевернуться на бок, согнуть ноги в коленях, подложить руку под голову, но узкое пространство камеры не позволяло.
Вдруг она увидела мальчика по имени Ивар. Он стоял под окном, держа в руках записку. Вид у него был ошеломленный, словно только что ему рассказали о смерти близкого человека.
– Ивар, что с тобой? – прошептала Мила одними губами.
И тут он ответил, да так громко, что слышно было сквозь стекло:
– Не препятствуй ему, пожалуйста. Пусть он сделает то, что должен.
– Кто? – спросила Мила, пытаясь понять, о чем говорит мальчик, но разум тут же связал его слова с последними событиями.
Ивар плавно, методично закивал и произнес.
– Ты знаешь… ты знаешь…
– Вылезай, – тут же раздался голос Айвена.
Она схватилась за края стенок камеры и села. Спина затекла, поясницу ломило.
– Нас… уже не видят? – спросила она, ощущая, как внутри все холодеет.
– Пока еще видят. Но это не надолго, скоро мы станем невидимками. Но прежде надо разобраться со вторым этапом и подготовить пути к отступлению. Сейчас я открою дверь. Сходи на кухню, приготовь что-нибудь. Я хочу есть.
Айвен помог ей выбраться и открыл дверь. В холле Мила сразу увидела другой, скрытый за ширмой, дверной проем, который вел в кухню – немного нелепую в сравнении с общим интерьером дома. Стены покрывала старая самосветящаяся пленка пунцового цвета. Под потолком на нитке висел недоделанный макет межзвездного корабля системы «Сонди». Модель была склеена из какого-то плотноволокнистого материала и выкрашена ярко-алой краской. Задняя часть корабля то ли отвалилась, то ли не была сделана вовсе и зияла черной дырой. Мила огляделась в поисках продуктов.
