И когда он о ней подумал, его сознание как будто распахнулось. Он ее увидел. Каким-то образом смог ее увидеть.
Она стояла на заднем дворике, у дома своей матери в Игл-Пойнте.
Она стояла на холоде, которого больше не чувствовала или, может быть, чувствовала теперь постоянно. Она стояла возле большого дома — мать купила его в 1989-м на деньги от страховки, доставшиеся после смерти Лориного отца, Харви МакКейба, который заработал сердечный приступ, слишком сильно тужась на унитазе, — и всматривалась внутрь, прижимая холодные ладони к стеклу, и стекло ни капельки не запотело от ее дыхания. Она смотрела на мать, на сестру, на детей сестры и ее мужа, которые приехали из Техаса на Рождество. Стояла на улице, в темноте, и смотрела как завороженная.
У Тени на глаза навернулись слезы, и он перевернулся на другой бок.
Он почувствовал себя Любопытным Томом,
[69]
прогнал эти мысли и попробовал переключиться: и увидел, что перед ним простирается озеро, а из Арктики дует ветер, превращая пальцы в ледышки, которые в сто раз холоднее, чем пальцы трупа.
Тень затаил дыхание. Он слышал, как снаружи горестно завывает ветер, и на одно мгновение ему почудилось, что в этом вое он различает слова.
Уж если нужно где-то быть, то почему бы не здесь, подумал он и заснул.
А тем временем… разговор
Дзынь-дзынь.
— Мисс Ворона?
— Да.
— Мисс Саманта Черная Ворона?
— Да.
— Можно задать вам несколько вопросов, мэм?
— А вы кто? Вы из полиции?
— Я Градд. А это мой напарник — мистер Тракт. Мы расследуем исчезновение двух наших коллег.
— Как их зовут?
— Что, простите?
— Назовите имена. Хочу знать, как их звали, ваших коллег. Скажите мне их имена и тогда я, может, что и вспомню.
— …Ну ладно. Их звали мистер Камен и мистер Лесс. Теперь можно задать вам несколько вопросов?
— У вас, ребята, с фантазией на имена туговато. «Ты, типа, будешь мистер Троттуарр, а он — мистер Коуврик, а вот и мистер Самолетофф, прошу любить и жаловать».
— Очень остроумно, барышня. Первый вопрос: вы видели этого человека? Взгляните на фотографию.
— Ух ты! Профиль и анфас, и циферки внизу… Здоровяк. А симпатичный. Что он натворил?
— Он участвовал в качестве водителя в ограблении одного захолустного банка несколько лет назад. Два его подельника решили забрать бабки себе и свалили. Он взбесился. Нашел их. И чуть не прикончил голыми руками. Штат договорился с пострадавшими, и они дали против него показания. Тень получил шесть лет. Отсидел три. Если хотите знать мое мнение, таких уродов надо запирать на замок, а ключ выкидывать.
— Никогда не слышала, чтобы так говорили в жизни. Вот так вот, вслух.
— Как говорили, мисс Ворона?
— «Бабки». Люди так не говорят. Может, в кино и говорят. А в жизни нет.
— Это не кино, мисс Ворона.
— Черная Ворона. Мисс Черная Ворона. Друзья зовут меня Сэм.
— Ясно, Сэм. Возвращаясь к разговору о нашем…
— Но вы-то мне не друзья. Поэтому зовите меня мисс Черная Ворона.
— Слушай, ты, соплячка…
— Подождите, мистер Тракт. Сэм, то есть — простите, мэм, — я хотел сказать, мисс Черная Ворона согласна нам помочь. Она законопослушная гражданка.
— Мэм, нам известно, что вы помогали Тени. Вас видели с ним в белой «Шеви Нова». Он вас подвозил. Накормил вас обедом. Он говорил вам что-нибудь, что может помочь нашему расследованию? Пропали двое наших лучших людей.
— Я с ним не знакома.
— Вы с ним знакомы. Прошу вас, не поступайте опрометчиво, не думайте, что мы идиоты. Мы не идиоты.
— Мм, вообще я много людей встречала. Может, и его тоже, но только забыла.
— Мэм, сотрудничество с нами в ваших интересах.
— Вы хотите сказать, что представите меня мистеру Тиски и мистеру Пентоталу?
— Мэм, вы сами усугубляете свое положение.
— Да неужели?! Очень жаль. Еще вопросы будут? А то я уж собиралась сказать «Пока-пока!» и закрыть за вами дверь. А вы, я полагаю, собирались откланяться, сесть в мистера Авто и укатить отсюда восвояси.
— Мы запомним, что вы отказались с нами сотрудничать, мэм.
— Пока-пока!
Хлоп.
Глава десятая
Я все тебе открою,
И все тебе навру,
Давай-ка лучше я пойду просплюсь.
Том Уэйтс. Танцуй до мозолей
Жизнь, проведенная во тьме и грязи, — вот что приснилось Тени в первую ночь в Лейксайде. Это был сон о мальчике, который жил когда-то давным-давно, в далекой-предалекой стране за океаном, в стране, где восходит солнце. Но мальчик не видел в своей жизни ни одного восхода, а только тусклые дни и кромешные ночи.
С ним никто и никогда не разговаривал. Снаружи раздавались человеческие голоса, но он понимал человеческую речь не лучше, чем уханье совы или собачий лай.
Он вспомнил, а может быть, ему это просто привиделось, как однажды ночью, полжизни тому назад, к нему тайком пришла женщина, одна из больших людей, но не для того, чтобы поколотить или накормить. Она подняла его и крепко прижала к своей груди. От нее приятно пахло. Капли горячей воды с ее лица упали на его лицо. Он испугался и громко завыл от страха.
Она торопливо положила его на солому и выбежала из лачуги, заперев за собой дверь.
Он хранил в своем сердце этот день и вспоминал о нем с такой же нежностью, с какой вспоминал сладкую капустную кочерыжку, терпкий вкус слив, хруст спелых яблок, жирную благодать жареной рыбы.
А однажды он увидел освещенные пламенем костра лица людей, и все они смотрели, как его выводят из лачуги — в первый и последний раз в жизни. Значит, вот как выглядят люди. Он вырос в темноте и никогда не видел человеческих лиц. Все было новым. И таким странным. Свет костра резал глаза. Ему накинули на шею веревку и повели туда, где его ждал какой-то человек.
И когда свет костра осветил вскинутый вверх клинок, толпа возликовала. И мальчик, выросший в темноте, засмеялся вместе с толпой, радостный и свободный.
А потом человек опустил клинок.
Тень открыл глаза и понял, что замерз и проголодался. Окна в квартире покрылись коркой льда. Это его замерзшее дыхание, подумал он. Он вылез из постели, радуясь, что не нужно одеваться, подошел к окну и поскреб ледяную корочку. Лед собрался под ногтем и тут же растаял.
Он попытался вспомнить сон, но не вспомнил ничего, кроме боли и тьмы.
