Таггерт стоял на крыльце с чашкой дымящегося кофе в руках. Он подставил лицо яркому солнцу.
Достаточно сильный ветер шевелил волосы. Чуть в стороне раскачивались, охая, сосны. Казалось, деревья медленно танцуют. Однако погода после снегопада, резко изменилась. Было достаточно тепло. Снег подтаял, откуда-то даже доносилось журчание ручейков.
День, другой — и дороги очистятся от заносов. Наступит пора серьезных решений.
Но за последние сутки все так изменилось. Он раскрылся перед Женевьевой Боуен полностью. И она не оттолкнула его, а приласкала и утешила.
И они неистово любили друг друга. С нежностью, жаркими поцелуями и объятиями. Вместе взлетали от восторга к небесам и вместе падали в пучину неземного блаженства.
Ни с одной женщиной он еще не чувствовал такой крепкой физической и духовной связи.
Разве он сможет теперь предать ее? Разве нарушит свою клятву? Чем дольше он оставался под опекой маленькой мисс Боуен, тем больше склонялся к мысли, что никогда не обидит это очаровательное создание.
Он не мог использовать ее доверие в своих служебных целях. Несмотря на обязательства перед братьями, перед клиентами и на убежденность в том, что возвращение Женевьевы домой пойдет ей только на пользу.
Скрипнула дверь, раздался звук шагов. Таггерт повернулся.
На этот раз она надела темные джинсы и светло-розовый свитер, как-то по-особому причесалась. Ее волосы блестели в солнечных лучах. Женевьева казалась такой красивой. Сказочная принцесса.
— Ты выглядишь слишком серьезным, — заметила она и облокотилась на перила. Подобно цветку, который раскрывает бутон навстречу яркому свету, она подняла лицо вверх.
Таггерт покачал головой.
— Меня удивляет непредсказуемая погода. Поразительные перепады. С трудом верится, что так быстро температура может подняться с нуля чуть ли не до двадцати градусов тепла.
— У природы свои сюрпризы, — констатировала Женевьева, переводя взгляд на Джона. — Как и у каждого человека.
На секунду ему показалось, что в ее глазах мелькнула какая-то загадочная искра. Неужели Боуен играет с ним? Нет, этого не может быть.
— Кстати, завтрак был великолепным. Если бы я знала заранее, что ты умеешь так хорошо готовить… — ее губы раздвинулись в одобрительной улыбке, — я бы приковала тебя к плите, а не к кровати.
— Пытаешься сделать мне комплимент?
— Считай, что так. — Она прижалась к нему и погладила плечо. — И все же кровать для демонстрации твоих талантов подходит куда больше…
— Ты ступаешь на очень тонкий лед. — Мужчина лукаво прищурился.
Она рассмеялась тихим восторженным смехом, от которого потеплело внутри. Потом поднесла пальцы к губам и умолкла. Парочка стояла в полной тишине, восхищаясь чудесным днем. Затем Женевьева произнесла:
— Снег сойдет очень быстро.
— Вряд ли. Обманчивое впечатление. Зима уже у порога. Ее приближение остро чувствуется в воздухе. Пройдет несколько дней, снова повалит снег, и наверняка резко похолодает…
— И мы больше не сможем оставаться здесь, — с тоскою заявила она.
— Нет. — Таггерт повернул девушку к себе. Сейчас будет честнее смотреть ей прямо в глаза. — Послушай…
— Я хочу…
Они одновременно заговорили и тут же замолчали.
— Ты первая. — Он склонил голову набок. — Итак, что скажешь?
— Ладно, приготовься, — она нервно кашлянула. — Я решила освободить тебя от клятвы.
Ему показалось, что он ослышался.
— Не понял…
— Если мы начнем паковать вещи прямо сейчас, то сможем уехать уже днем.
У него ушло несколько секунд, чтобы отлепить язык от неба.
— Ты уверена? Что заставило тебя изменить решение?
— Я много размышляла над твоими мудрыми советами. В общем, убежав, я только осложнила ситуацию, в которой оказался Сет. Без моего присутствия на суде ему не выбраться. А если я вернусь с тобой, то… — Женевьева посмотрела на Таггерта, и он увидел страх в ее глазах.
— Жен, дорогая, о боже. — Он затряс головой, словно стараясь освободиться от всех треволнений. — Конечно, я помогу тебе. Не сомневайся.
Выражение ее лица изменилось, напряженность уступила место нежности. Девушка прижала ладонь к его щеке.
— Ты — потрясающий. — И осторожно продолжила:
— А я, эгоистка, поставила тебя в неудобное положение. — Женевьева пальцем обвела его губы, ее горло судорожно дернулось. — Но отныне я доверяю тебе полностью. Ты — моя судьба.
Он почувствовал радость. Ведь его любит такая замечательная девушка. Джон гордо расправил плечи, вдохнул полной грудью воздух и… тут же испугался самого себя. А вдруг не оправдает ее надежд?
— Женевьева…
— Все будет хорошо, — твердо сказала она, словно прочитав его мысли.
— Я клянусь тебе, что сделаю все возможное и невозможное, дабы убедить суд отнестись к тебе и к твоему брату снисходительнее…
— Верю. Верю. — Она сжала мужскую руку, затем отступила назад. — А теперь пойду укладывать вещи. Главное — не струсить, не передумать.
И она оставила Таггерта на несколько минут одного.
ГЛАВА ТРИНАДЦАТАЯ
После короткой дискуссии они решили добираться до Колорадо на стареньком пикапе Женевьевы.
Девушка быстро собиралась. Она вовсю суетилась на кухне. Вытряхнула содержимое холодильника в контейнер для мусора, перемыла и убрала в шкаф посуду, оттерла плиту. Затем протянула Джону небольшой лист бумаги с какими-то схемами.
— Вот. Наш предполагаемый маршрут.
Таггерт изучил рисунок, затем спрятал в карман.
— Кстати, а где мой рюкзак? — поинтересовался мужчина. — Ты спрятала его в сарае или под деревом? Не случайно ведь пару раз исчезала, измеряя глубину сугробов. Пробиралась по снегу к своим тайникам, как бывалая разведчица.
Она широко распахнула глаза, изображая невинную овечку.
— А вдруг у тебя в рюкзаке оружие? Вот и спрятала на всякий случай. С глаз долой.
— Правильно. Умница.
— Конечно, я разумная девушка, я…
Таггерт не дал ей договорить, подняв на руки.
— Ты самая лучшая, самая обаятельная, — пробормотал он, прижимаясь лбом к ее лбу. — Ты самая смелая… — Он нашел ее рот и жадно поцеловал раскрасневшуюся от волнения брюнетку, слегка прикусив ей нижнюю губу.
Женевьева почувствовала, как ее тело моментально откликнулось на действия Таггерта. Она вспыхнула, охваченная страстью.
— Джон, остановись, — как-то неуверенно пробормотала девушка.
Он продолжал целовать ее. В щеки, в шею.
