Она с силой выдохнула, потом еще раз. Ничего не произошло, но через пару секунд девушка почувствовала, как шаг ее мучителя замедлился и стал каким-то неуверенным.
— Все в порядке, Боуен?
— Нет. Не в порядке. — Она заговорила слабым и надрывным голосом. — Если вы меня немедленно не поставите на землю, узнаете, что я ела сегодня на завтрак.
Он дернул плечом, на котором нес девицу, и подбросил ее, как пушинку.
— Ну, ну. Держитесь.
— Больше не могу…
— Сможешь. — Он сделал паузу. — Только попробуй вывернуть на меня свое содержимое. Пожалеешь. — Тихий голос Джона наполнился яростью.
— Как… как ваше имя? — пролепетала Женевьева.
Мужчина долго молчал, потом все же назвался:
— Таггерт.
— А дальше?
— Достаточно.
Никому бы не пришло в голову назвать этого человека болтливым, подумала Боуен. При этом она снова жадно глотнула воздуха.
— Хорошо, Таггерт так Таггерт… Но, послушайте, мистер. Хоть я и не слишком богата, удвою ваш гонорар за мою поимку. Только сейчас отпустите меня. Пожалуйста.
— Тоже мне, умная нашлась. Даже не думай. Не отпущу ни за что.
— Тогда отложите свою победу, в смысле моего задержания, хотя бы… на неделю. — Она была уверена, что за этот срок сумеет снова сбежать. — Мы можем вместе остаться здесь, и я…
— Лучше замолчи.
— Ну а день? Всего один день. Двадцать четыре часа ничего не решат для вашей карьеры…
— Угомонись, Женевьева. Компромиссов быть не может. — Без всяких предупреждений он, скинул ее с плеча и поставил на ноги около грузовика. Холодные зеленые глаза детектива при этом ничего не выражали. Затем мужчина грозно навис над своей жертвой, схватил ее за плечо и встряхнул. — А теперь, дорогуша, заткнись окончательно и держи свои руки в поле моего зрения. И быстренько расставь ноги на ширине плеч. — Нажав ладонью между ее лопаток, он слегка подтолкнул девушку.
Боуен пребывала в шоке. Чуть не ударилась о борт машины. Ну и грубиян. Мужлан проклятый.
А Джон продолжал натиск. Его руки шарили по телу девушки, ощупывали спину, бока, бедра, ноги. Она покраснела как маков цвет, когда Таггерт дотронулся до ее ягодиц. Служба, одним словом. Выудив из кармана женских брюк ключи от машины, он довольно усмехнулся, даже не дав Женевьеве возможности выразить протест. В общем, к окончанию обыска она тряслась от возмущения, как осиновый лист.
— Прекрасно, — пробормотал он, обходя девушку, чтобы открыть дверь пикапа. — Влезай.
— Но мои вещи…
— Они в багажнике, где ты их и оставила. Ведь ты не успела перетащить в дом.
— Я не могу просто так уехать! — Она повернулась к своему мучителю. — Ведь в избушке горит огонь, там остались продукты…
— Ничего. Я пришлю сюда своих людей. Кто-нибудь и без тебя наведет здесь порядок.
— Ладно. Впрочем, мы все равно не сможем сейчас уехать. Резина на шинах стерлась, печка в грузовичке не греет, фары работают через раз, а скоро станет совсем темно…
— Не парься. Здесь недалеко притаилась моя тачка. Знаешь, на всякий случай.
— Однако…
— Хватит. — От посланного ей взгляда можно было свариться заживо. — Ты можешь распинаться сколько угодно, но я планирую завтра прибыть в Колорадо вместе с тобой…. В полицейском участке тебя ждут не дождутся. Села?
Женевьева сразу же подумала о Сете, о его угрозе взять всю вину на себя, если она вдруг окажется в тюрьме, и почувствовала приступ отчаяния. Нужно достучаться до зеленоглазого незнакомца, нужно каким-то образом заставить его изменить свое решение по доставке «преступницы» в полицию.
— Послушайте, мистер Таггерт. Понимаю, вы честно исполняете свои долг, но поймите, я не могу сейчас отсюда уехать. Не могу, и все.
— Залезай в машину. Приказ.
— Пожалуйста! Послушайте. Мой брат невиновен, и он считает своим долгом защитить меня и…
— Садись, Боуен. — Таггерт подошел ближе. — Иначе я за себя не ручаюсь. Поняла?
Да. Видок у парня был устрашающий. Впору потерять самообладание, но Боуен не двигалась с места.
— Черт, Таггерт, если вы не послушаете…
— Нет. И не мечтай даже.
Он схватил девушку под мышки и втолкнул на сиденье пикапа. Затем вцепился в ее правую руку. Не успела она опомниться, как почувствовала на запястье холодную сталь наручников.
— Ты просто садист! — Женевьева попыталась вывернуться, но поздно. Другая часть браслета замкнулась на дверной ручке. — Нельзя же так…
— Можно. Не люблю сюрпризов во время вождения автотранспорта.
Напуганная и рассерженная Боуен беспомощно наблюдала за тем, как он устраивается на водительском сиденье.
Думай, приказала она себе, рассматривая огромных размеров мужские ботинки на педалях грузовичка. Нужно выкарабкиваться. Она повернулась к Таггерту:
— Предлагаю вам отличный дом, мой бизнес. Подпишу все бумаги. Соглашайтесь, не прогадаете. Только отпустите.
Казалось, он не слышит ее. Молчит. Потом пробежался по ней холодным, отрешенным взглядом.
— Все сказала? — угрожающе зарычал он. — Что можешь предложить еще?
Джон Стил потер пальцами пробивающуюся щетину на скулах, дотронулся до небольшого шрама возле рта.
У Женевьевы даже булькнуло в животе от страха, во рту пересохло. Уж больно суров ее сопровождающий. Но она мысленно подбодрила себя.
— Могу предложить, — когда ее губы разжались, из них вырвалось какое-то странное мычание, — я… я… могу… — Она сглотнула и зажмурилась. Неожиданно его волосы коснулись ее щеки.
Затем Джон резко выпрямился, и девушка почувствовала, как ремень безопасности притянул ее к сиденью. Раздался щелчок. Их глаза встретились. Таггерт почему-то печально улыбнулся.
— От вас мне нужна лишь одна вещь, — он застегнул свой ремень и начал выворачивать руль, — обещание, что вы не создадите мне новых хлопот. Надоело. Устал.
Женевьева почувствовала смущение и… непонятное отвращение к этому человеку. Не знала, что доминирует.
— Катитесь в ад, — только и сказала.
Он тихо вздохнул.
— Спасибо, я уже там бывал.
Машина выехала на достаточно широкую лесную тропу, которая вела к шоссе.
Молодой олень появился внезапно, ниоткуда. Серо-бурая шкура закрыла все переднее стекло. Затем испуганное животное резко скакнуло в сторону.
— Осторожно! Осторожно! — закричала Женевьева и вцепилась в руль. Колеса старого «форда» скрипнули и понеслись по снежной насыпи. Машина врезалась в огромную сосну. Голова Таггерта мотнулась и ударилась об дверь, раздался глухой зловещий звук.
