— Мамочка! — Беренис порывисто встала и крепко обняла ее. — Все будет хорошо. Я приеду к вам, как только смогу.
Луиза кивнула.
— Пойду посмотрю, что там отец, как разобрался со своими таблетками. У него их столько! Если за ним не приглядывать, он ненароком может выпить мои витамины.
Она поспешила из комнаты. Беренис перевела взгляд на Гая.
— Эти рекламщики мне за все ответят, — сказала она возмущенно. — Из-за их трепа расстроились мои бедные родители.
— Да не это расстроило Луизу, Беренис. — Гай встал и начал собирать посуду со стола. — Просто ей нелегко приходится с больным Бартом.
Беренис поглядела на него подозрительно.
— Но посмотри на обстоятельства с другой стороны, — продолжил Гай. — Во всем всегда есть светлая сторона. Я думаю, что когда они прочитали газету, то наверняка оба повеселели.
— Но там была неправда.
Он пожал плечами.
— Какая разница? Если это им действительно помогло?
— Есть разница, и существенная. — Беренис закрыла дверь посудомоечной машины и включила ее, а Гай начал полоскать хрустальные бокалы. — Нужно быть реалистом и смотреть правде в глаза, а не искать ложь во спасение.
— Я не слишком люблю реализм, — заявил Гай, улыбаясь. — Вот почему мне нравится то шоу, в котором ты снималась.
— Ты что, его смотрел? — Беренис удивленно подняла на него глаза.
— Да. Я даже его записал. Мне было любопытно, какая из тебя получилась актриса.
— И что ты думаешь?
— Критики были совершенно правы, когда говорили, что у тебя талант.
— Спасибо. — Беренис было приятно это слышать.
Гай улыбнулся и сказал, слегка поддразнивая ее:
— Хотя пару сцен можно было сыграть лучше.
— Какие именно? — Она нахмурилась.
— Тебе не слишком удаются любовные сцены. Насколько я помню, ты в них вкладываешь больше чувства, чем требуется.
Что-то в том, как он это произнес, заставило Беренис напрячься. А может, дело в подзабытой ею легкой хрипотце?
Конечно, он опять ее дразнит. Гай мастер на такие штучки. Настоящий, опытный мастер флирта. Беренис была готова предположить, что это часть его работы. Она видела его много раз в действии. Он мог погубить женщину одной фразой или небрежным поднятием брови. Беренис замолчала и стала методично вытирать бокалы, пытаясь не думать об этом.
Какая-то нереальная получилась ситуация. Она, рядом Гай, и занимаются они какими-то хозяйственными хлопотами. Почти как раньше. Мистика какая-то.
В последний раз они были здесь вместе на Рождество. Она уже была беременна, и будущее виделось таким многообещающим. Гай подшучивал над размерами ее живота и утверждал, что в их маленькой кухне ей скоро не хватит места, что ей нужен настоящий самолетный ангар. В отместку она обрызгала его водой из раковины, а он обнял ее и, хохоча, прижал к груди.
— Но я все-таки люблю тебя, — зашептал он ей в ухо. — На самом деле, я начинаю думать: чем больше, тем сексуальней.
Неужели это был последний раз, когда он признался мне в любви? — подумала Беренис.
Гай передал ей последний хрустальный бокал, который предварительно сполоснул под струей воды из крана, и их глаза на секунду встретились.
А он помнит тот последний раз?
Они продолжали работать в молчании.
— Ау! Что случилось? Почему затихла? — спросил Гай.
— Все в порядке, — ответила она легко, возможно, слишком легко.
— Ну и хорошо. — Он смотрел, как она расставляет бокалы в буфете. — Слушай, то что случилось между нами в гараже…
Воспоминание об их объятиях охватило ее с такой силой, что она едва не потеряла контроль над собой.
— Я думаю, надо забыть об этом. — Она умудрилась сказать это довольно спокойно.
— Но нам еще есть о чем поговорить, Берни. Надо еще многое решить. — Он явно колебался.
— Поговорить? О чем?
— Думаю, есть о чем. Во-первых, относительно нашей совместной работы. Как ты собираешься играть любовные отношения, если нам не удается быть даже друзьями?
Как же она забыла, что для Гая работа прежде всего. Возможно, не будь этого, они бы сейчас здесь не стояли. Может быть, он ради этого ее и поцеловал прошлой ночью. Но прежде чем она смогла придумать ответ, она услышала, как мать позвала ее из другой комнаты, и в ее голосе звучала тревога. Они оба сорвались с места и побежали.
Отец сидел в кресле у огня и был пепельно-серым. Мама склонилась над ним и спрашивала, не вызвать ли врача.
— Нет, я сейчас приду в себя. — Барт попытался улыбнуться дочери. — Извини, малышка, ничего серьезного. Сейчас отпустит.
Беренис встревожилась не на шутку. Отец выглядел таким истощенным и больным, что ее охватил страх.
— Может, все-таки вызвать доктора, Барт? — участливо спросил Гай, и его голос был мягким и успокаивающим.
— Нет-нет, я приму еще одну таблетку. — Барт посмотрел на жену. — Ты не принесешь, они лежат у кровати?
Луиза быстро пошла в спальню, а Беренис села на ручку кресла, где сидел отец, и обвила Барта рукой.
— С тобой все будет хорошо, пап, — говорила она тихо, склонив к нему голову. — Вот увидишь, все будет хорошо.
— Да… Слушай, дочка, ты не сделаешь для меня одну вещь? — спросил он внезапно.
— Все, что хочешь.
— Останьтесь с Гаем на ночь. Я-то ничего, но, думаю, матери будет легче… В смысле моральной поддержки. Завтра будут готовы результаты анализов, а она уже сегодня места себе не находит. Если ты останешься, это ее отвлечет, и ей будет легче.
— Конечно, мы останемся, — тут же заверила Беренис и посмотрела на Гая. — Ты не против?
— Нет. Вовсе нет, — ответил он уверенно.
— Спасибо. — Отец вытянул руку и положил на ее ладонь.
— Отличная новость, — обратился Барт к вошедшей Луизе. — Ребята согласились остаться у нас на ночь.
— Правда? — Луиза неуверенно посмотрела на дочь и улыбнулась. — Вот и хорошо. Спасибо, дочка.
— Тут не за что благодарить. — Беренис нахмурилась, когда отец отстранился от нее и взял в руки газету с программой.
— Через минуту начнется моя любимая передача, — объяснил он с улыбкой, — не могу пропустить.
Взгляды Беренис и Гая пересеклись.
— Пойду принесу чемоданы из машины, — сказал он, — если ты дашь мне ключи.
Беренис встала и пошла за сумочкой. Она огляделась по сторонам, когда Гай подошел к ней, и понизила голос:
— Как ты думаешь, с папой действительно все нормально? Может быть, надо настоять и позвать врача?
