– А тебе идет, – Степа даже оторвался от созерцания конкурента. – Только ты теперь на злодея какого-то похож. Усиков еще не хватает.
– Пусть знают, – многообещающе проронил Фил, хотя совершенно непонятно, кто и что должен был знать: круг общения Фила Парельски, или, если угодно, ана ТМК «Улисс-3», жестко ограничивался небольшим количеством друзей и коллег. Но, тем не менее… На верхней губе Фила проступила узкая черная полоска ухоженных усов, еще больше усиливая его сходство с мультяшным злодеем.
– Так, а кто это, Фил? – напомнил Степа, указывая на экран.
– А, это? – Фил вернулся в реальную жизнь. – Это ни много, ни мало, победитель прошлого конкурса. Перфилий Титович Манпольский. Известный ресторатор, кулинар, экстремал, кстати.
– Мы все тут немного экстремалы, – пробормотал Степа, прикидывая, пойдет на пользу Декстеру родство рецептов с таким мэтром, или наоборот. – Какой нормальный человек по своей воле сюда полезет?
Он присмотрелся к тому, как на основном экране Декстер со свирепым лицом, на котором застыла положенная по случаю публичного выступления улыбка, препарирует несчастных креветок, с которых начал приготовление. Внушительных размеров креветки в его руках четко делились на три части – головы, мясо, панцири. Причем, в отличие от голов, панцири сакс не выбрасывал, а складывал аккуратной горкой на тарелочке.
– Можно мне маску? – попросил Степа.
Селена сняла с крепления и передала ему маску, через которую тут же хлынул поток запахов. Правда, ничего вкусного Донкат пока там не нашел. Водяной пар, перец, разогретое масло, какие-то травы… Интересно, а как они имитируют настоящие запахи? Еще одна программа?
– Фил, – позвал он. – А можно меня на маску того, Манпольского, переключить?
– Лови, – пар в маске сменился другим паром. Ничуть не менее пресным. И то же масло, те же приправы.
Степа пожал плечами.
– Давай обратно на Декстера.
Стук, стук, стук. На экране Декстер, орудуя огромным ножом, разделывал несчастных креветок, теперь уже разрезая оставшиеся тушки вдоль. Здоровенный тесак казался гильотиной в руках сакса. Но вот, креветки кончились.
Декстер поднял голову, увидел перед собой камеру и попытался дружески улыбнуться. Если бы Степа не знал, чем он там занимается, он бы, наверное, отшатнулся. С экрана на зрителей смотрел только что перерезавший горло всем жителям лесной деревни людоед.
– Привет, Шойс, – с очаровательной улыбкой махнула экрану рукой Элечка.
– Он не слышит, – пробормотал Степа.
– Я знаю, – через плечо, отозвалась Эля.
Из динамиков донеслось громкое шипение, как будто лесной людоед не удовлетворился одними деревенскими и решил добыть себе еще и дракона. На практике это всего лишь Декстер добавил в разогретое в кастрюле (?) масло отложенные панцири креветок и еще какую-то горку приправ. Судя по запаху (после пары лет владения баром Степа все же научился различать приправы): чеснок, лук и фенхель. Прикрыв сеточкой разлетающиеся брызги, он стал жарить в кастрюле всю эту смесь, периодически встряхивая ее, что-то помешивая и поминутно туда заглядывая.
– Фил, – позвал Степа.
Похмелье у Фила кончилось, и соображал он быстро. На экране в кресле тут же появился «конкурент». Если смотреть отвлеченно, он делал то же самое. Только у него креветки были маленькие.
Декстер тем временем, не прекращая манипуляций с кастрюлей, потянулся к чему-то красному, стоящему особняком среди ингредиентов. Степа скользнул глазами по титрам. А-а, томаты. Консервированные, свежие и томатная паста. Ну и зачем ему столько всего разного? А у «конкурента» что? Только паста и свежие. Угу, сказать Шойсу? Правда, как это сделать? Да и не послушает он. Степа бы точно не послушал. Ну, ладно, посмотрим.
Декстер тем временем засыпал в кастрюлю все приготовленные томаты, перемешал и продолжил жарить (или варить?) периодически заглядывая внутрь. Наконец, он удовлетворился увиденным и, ласково (как ему казалось), улыбнувшись в камеру, потянулся к заготовленной с дома кастрюле, в которой, как следовало из меню на экране, находился охлажденный рыбный бульон из шести видов свежей рыбы.
Декстер постепенно, небольшими порциями влил бульон в кастрюлю…
Степа воткнулся в маску с запахами. А ничего себе, кстати… Вкусно. У Донката даже слюнки потекли. Или это от голода?
Шойс тем временем убедился, что в кастрюле все порядке, убавил огонь, накрыл кастрюлю крышкой и многообещающе поднял в камеру палец, показывая, что переходит к чему-то еще. Степа фыркнул про себя: что, людоед еще одну деревню в лесу нашел?
Он скосил глаза на маленький экран. Там происходило то же самое. Сухопарый «мэтр» тоже оставил в покое основную кастрюлю и взялся за яйца.
А Шойс? Шойс, судя по запаху, резал чеснок. Хотя слово «резал» тут не очень подходило. Декстер, безуспешно пытаясь сохранить благожелательное выражение лица, крошил все тем же ужасающего вида тесаком некую массу перед собой, постепенно превращая ее в пасту.
Закончив, он счистил все во внушительную ступку, добавил пол-ложки соли и начал перетирать все не менее внушительным пестиком. Он это делал с таким ожесточением, что со стороны становилось понятно, что этот белый дядька ни разу не повар – он мельник.
Но вот, сакс, наконец, удовлетворился результатами «помола», выложил все в отдельную миску и взялся, как и «мэтр» на другом экране за яйца. Два желтка отправились в ту же миску, и пришла очередь совершенно замечательного прибора, который смотрелся в руке сакса немногим более органично, чем, скажем, розовый бантик, например. Зажав в своей лапище венчик, Декстер принялся взбивать массу в миске ничуть не менее энергично, чем до этого в ступке, периодически капая туда оливковым маслом.
Но надо было отдать Декстеру должное: его размашистые и сильные движения все же были на удивление точны и аккуратны. Степа даже одобрительно поджал губы, глядя с какой точностью сакс не дает ни одной капле вылиться из наружу.
Фил сместил камеру, и стало видно, как смесь в миске потихоньку загустевает. Декстер, дойдя до одному ему ведомого момента решил, что уже можно, и начал не капать маслом в миску, а лить его тонкой струйкой, не переставая помешивать.
Наконец, полученный результат его удовлетворил. Согнав с лица озабоченное выражение, он блеснул в камеру теперь уже своей фирменной улыбкой в тридцать шесть белоснежных зубов, залихватски подмигнул и отставил миску в сторону с многообещающей гримасой. Улыбнулся еще раз, проверил кипящий на плите суп и продемонстрировал в камеру несколько кусков белого хлеба. Поставил на еще одну конфорку большую сковороду, налил в нее масла, включил духовку, расположенную под плитой и принялся нарезать куски хлеба.
Степа перевел взгляд на маленький дисплей: там «метр» плавными движениями перетирал в что-то ступке. Надо думать, то, с чем только что покончил Шойс.
Степа задумался.
