Сумку мы нашли и вещички собрали, но на автобус опоздали и
до моего родного города добирались на такси. Дороговато, зато в двенадцать
часов ночи мы уже входили в квартиру, где пьяный Палыч играл на гармошке, бог
знает откуда у него появившейся. На полу спал безногий инвалид и так храпел,
что стены ходили ходуном.
— О. Виталик вернулась! — заорал Палыч, пытаясь
подняться.
— Сиди, дед, — буркнула я. — Еще лоб
расшибешь. Это Зоя Федоровна, подруга моя. Завтра познакомишься, а сейчас
кончай представление — и спать.
— Как скажешь. Виталик, так и будет.
— Это Палыч? — усмехнулась Зойка, входя в мою комнату.
— Точно. О втором не спрашивай, ранее не встречались.
Палыч мужик нормальный, распустился малость, но мы его приструним, ремонт в
квартире сделаем и даже мебель купим. Денег на первое время добыть нетрудно.
Дед наследство оставил.
Зойка оглядела комнату и сказала:
— Наследство — это хорошо. — И добавила
насмешливо, — Да, нагрели тебя любящие родственники не хуже, чем меня.
— Брось, у Нинки семья, внучка… А нам с тобой и этих
хором за глаза хватит.
— Это точно, — согласилась Зойка, устраиваясь
прямо на полу.
Встав в десять утра, инвалида мы в квартире не обнаружили
Палыч тоже отсутствовал, притрусил часов в одиннадцать, когда мы пили кофе и
строили планы на сегодняшний день.
— Эх, девицы-красавицы! — заорал он с порога и
добавил тише:
— Может, со свиданьицем, слышь. Виталик? Как-никак
подруга приехала.
— Мы, дед, в завязках. Хочешь, один отметь. Денег дам.
А завтра с утра предстоит тебе трудовой подвиг. Надо в нашей халупе ремонт
сделать. Сам понимаешь, без мужика нам такое дело не осилить.
— Все сделаем. Виталик, какой разговор. Сегодня пью,
завтра работаю. У меня два дружка есть в соседнем доме, на стройке вкалывают,
сейчас у них простой, так они нашу хибару за пару литров во дворец превратят…
— Вот и отлично. Мы уйдем ненадолго, а ты обед
приготовь. Гостья у нас, так что побалуй ее своим знаменитым борщом.
— Сделаем, — кивнул Палыч и неожиданно перешел на
радостный визг:
— Ох, до чего ж я рад, что ты вернулась!
— А я как рада, — хмыкнула я.
Мы с Зойкой отправились в ресторан, предупредив о своем
визите по телефону, по пути заглянули в магазин и парикмахерскую Зойка с новой
стрижкой, в дорогом платье и туфлях на высоченном каблуке выглядела
внушительно, главбух чувствовался за версту, зато озорной взгляд и готовность
по малейшему поводу расхохотаться выдавали в ней просто хорошего человека,
сочетание очень удачное, с моей точки зрения, чтобы устроиться на работу.
Конечно, я могла бы позвонить Славке и попросить за подругу, но делать этого
без особой на то нужды не хотела.
Заведовал рестораном парень лет тридцати, толстый, вечно
небритый, с такими несчастными глазами, что, раз взглянув на него, хотелось
плакать. Впечатление было обманчивым, рестораном Владимир Юрьевич, как
выяснилось, управлял весьма успешно и был мужиком с характером. Дядька с усами,
оказавшийся швейцаром, на наш вопрос, где можно найти Владимира Юрьевича,
ответил:
— Где-то на территории.
Мы пошли искать его и в первом же коридоре столкнулись нос к
носу.
— Здравствуйте, — запела я, на всякий случай
широко улыбаясь.
— Ты Лия, да? — перебил он меня, оглядывая с ног
до головы. — Влад предупреждал. А это кто?
— Моя подруга. Зоя. Работа нужна Я подумала, может…
— Значит, так. Два дня работаете, два гуляете. Запьете,
выгоню, и Влад не поможет. С клиентами вежливо, контингент у нас… в общем,
лучше не заедаться, а нарветесь — проблемы ваши. Платим по тысяче, плюс чаевые,
набегает прилично. Делать из ресторана публичный дом не позволю, без того
бардак, так что шашни заводить только в нерабочее время. Если мозги есть, от
клиентов наших держитесь подальше. А нет — так бог вам судья. На работу можете
выходить в понедельник. Со всеми вопросами, которые по ходу возникнут, прямо ко
мне. А сейчас всего доброго, у меня работы по горло.
— До понедельника в квартире ремонт сделаем, — заметила
Зойка, когда мы покинули ресторан, ткнула меня локтем в бок и хмыкнула:
— А жизнь ничего, слышь. Виталик?
— В самую точку, — согласилась я.
В тот же день мы продали дедовы часы, отправившись по
указанному адресу. Зойка повела себя весьма умело, а выглядела столь
респектабельно, нагло намекая на близкое знакомство с антиквариатом и ласково
улыбаясь в ответ на все увещевания старичка, похожего на Плюшкина, что
первоначальную сумму он в конце концов удвоил, и мы, довольные, пошли по
магазинам, а на следующий день начали ремонт. Почти трезвый Палыч, накануне
кормивший нас фирменным борщом, принял самое деятельное участие в работе и
смывал потолки. Два пришедших приятеля Палыча выкладывали плитку, а мы в
основном боролись с грязью, скопившейся во всех углах за долгие годы. За этим
занятием нас и застал Валька, заехавший после обеда. Дверь в квартиру была
открыта. Зойка обдирала старые обои в нашей комнате (в комнате Палыча обдирать
было нечего, обои сами давно отвалились), а я сидела на стремянке, дрыгала ногами
и приставала к Зойке со всякими глупостями.
Валька заглянул в комнату, усмехнулся и сказал нараспев:
— Здрасьте! Благоустройством занялись?
— Как видишь, — ответила я, покидая
стремянку. — Извини, не сможем напоить тебя чаем, на кухне грязь… Палыч вовсю
трудится.
— Обойдусь без чая. А это кто? — спросил он тише,
косясь на Зойку.
— Зоя Федоровна, моя подруга. Приехала из Костромы
помочь с ремонтом. Может, навсегда останется, по крайней мере, я на это
надеюсь. — Зойка весело подмигнула, сидя на корточках, а я продолжила:
— А это Валентин. Друг детства, в одном дворе росли.
Говорит, был влюблен, врет, наверное, но все равно приятно…Ты по делу или как?
— Или как. Какие могут быть дела? Хотел проведать
подругу детства, вдруг, думаю, захандрила, тоскует в одиночестве, а у нее
народу полон дом.
— Надеюсь, ты не огорчился?
— Наоборот. Значит, благоустраиваешься?
— Благоустраиваюсь. Сделаем ремонт, и можно будет жить
припеваючи. Квартира большая, хоть стометровку бегай.
— Тебе Влад с жильем не обещал помочь?
— Жилье у меня есть.
— В придачу с запойным соседом?
