— Дед, — крикнула я. — Дед, это ты? — Ни
звука. Впрочем, это на него похоже, сил хватило лишь на то, чтобы дверь
открыть. Я вышла в коридор, свет не горел, из прихожей по-прежнему ни
звука. — Набрался, что ли? — проворчала я, делая еще один шаг и
пытаясь хоть что-то разглядеть в темноте. Потянулась к выключателю, в то же
мгновение чьи-то руки сомкнулись на моем горле. На секунду перед глазами
вспыхнул ослепительный свет, потом все залило красным.
Что-то я чувствовала… Мы спускались по ступенькам (говорю
«мы», потому что двигаться самостоятельно я не могла), хлопали двери, ветерок
коснулся щеки… машина… да, я на заднем сиденье, характерный звук, мы куда-то
едем. Тошнота наворачивается, я пытаюсь удобнее устроить голову, в ней что-то
вспыхивает время от времени, причиняя невыносимую боль.
Еще одна вспышка, что-то холодное на моей шее. Я открываю
глаза. Какие-то лица, наяву, в бреду?
— Где Зойка? — настойчиво спрашивает знакомый
голос. Я смеюсь в ответ. — Где она?
Я думаю о Волге, она большая-пребольшая, плавно течет. Волга
все шире и шире, это уже не река, это море… точно. Каспийское. Волга впадает в
Каспийское море… вы что, не знали? Ну, ребята… Конечно, в Каспийское, а есть
еще Черное. В него тоже впадают реки, например. Дон, знаете такую реку? Ростов-папа,
и все такое, .. Краткий курс географии. В том месте, где Волга впадает в море,
стоит город Астрахань. Там пахнет рыбой.. Эх, сколько рыбы в этой самой
Астрахани… Почему он спрашивает о Бардине? На кой черт ему Бардин? Но если
интересно, я могу рассказать. Южный город, поезд… В висок что-то вкручивается,
как штопор, боль такая, что я тихонько поскуливаю сквозь зубы. Я слышу, значит,
существую… И вдруг все кончилось. Меня куда-то бросило, тело, странно вращаясь,
падало все ниже и ниже, а мозг окутала темная пелена…
Солнце било в глаза. Я застонала и с невероятным трудом
приподняла веки, тут же зажмурилась от ослепительного света, а еще от мгновенно
вспыхнувшей боли. Полежала, пытаясь двигать конечностями. Они у меня были.
Согнула ногу в колене, неловко повернулась на бок. Теперь солнце не било в
глаза, я чувствовала его тепло на своем плече и улыбалась. В голове шумело,
точно со страшного похмелья, очень хотелось пить. Не знаю, сколько у меня ушло
времени на то, чтобы приподняться, но я это сделала. Привалилась спиной к
шершавым доскам, подтянула ноги и открыла глаза. Я сижу в каком-то сарае, на
полу, рядом с приоткрытой дощатой дверью. Доски прибиты неплотно, сквозь щели
пробиваются солнечные лучи. Прохладно. Я поежилась. Толкнула ногой дверь. Должно
быть, сейчас утро… Я не в сарае, а в строительном вагончике, вернее, в том, что
от него осталось. Слева трехэтажный долгострой, обнесенный ветхим забором. Я
тряхнула головой и, держась за косяк, поднялась. Это оказалось легче, чем я
предполагала. Сделала несколько шагов до дощатого топчана в углу, опустилась на
него и несколько минут сидела с закрытыми глазами. Кто-то привез меня на эту
стройку и бросил здесь… чудеса. Надо сматываться отсюда, собраться с силами…
послать еще одну телеграмму. Господи, надоумь Зойку прийти на почту.
Первые шаги я делала очень осторожно, голова кружилась, а
тошнота все еще мучила. На стройке не было ни души, что неудивительно, в
противном случае вряд ли бы меня привезли сюда. Дверь скрипнула, а я оказалась
на улице. На мне легкое платье без рукавов, вроде бы не-рваное, на груди пятно…
черт, должно быть, меня рвало… Обуви нет. Интересно, где находится стройка… Без
обуви через весь город не пойдешь, еще неизвестно, как выглядит моя физиономия
— возможно, плачевно. Взгляд бессмысленно блуждал по сторонам. Ни один водитель
в здравом уме не остановит машину, увидев женщину в мятом грязном платье и
босиком. А вот милиция непременно заинтересуется. Если угожу к ним, быстро не
выберусь.
Рассуждая подобным образом, я продвигалась ближе к забору,
точнее, к большой дыре в нем, и вскоре смогла выглянуть на улицу. Вокруг такие
же заборы и дома, частью недостроенные, «Где я? Что это за район и как я, черт
возьми, смогу выбраться отсюда?»
— Кончай ныть, — сказала я и удивилась, услышав
свой голос — он звучал странно, непривычно низко. «У меня просто в горле
пересохло, вот что…» — мудро рассудила я и заставила себя сделать еще несколько
шагов. Что произошло дальше, помню смутно. Кажется, я поскользнулась, не
удержалась на ногах и упала, взвыла от боли в затылке и потеряла интерес ко
всему на свете.
Сквозь беспамятство до меня доносился чей-то голос. «Я опять
очнулась», — поняла я безо всякой радости и разлепила глаза.
— Слава богу, живая, — сказал мужской голос, а я
увидела перед собой лохматого мужика неопределенного возраста, облаченного в
армейский бушлат.
— Привет, — сказала я единственное слово, которое
способна была произнести.
Он извлек из-за пазухи пластиковую бутылку и сунул мне, вода
была теплой, но вкуснее я ничего в жизни не пробовала. Пила я долго и за это
время окончательно пришла в себя.
— Где я? — спросила тихо.
Мужик настороженно наблюдал за мной.
— Где-где, на стройке.
— Улица какая, район?
— Улица… да черт ее знает. А район — Кашино, тут
недалеко универмаг.
— Дай еще воды.
— Тебя вырвет, нельзя столько… Наверное, он прав, я с
тоской посмотрела на бутылку.
— Что с моим лицом? — спросила я, отдышавшись,
говорить было нелегко. Он вроде бы не понял. — Синяки есть?
— Нет, — обрадовался мужик. — На шее есть…
синие… страсть. Вроде душили тебя. А чего случилось?
— Не помню. Шла с остановки, кто-то сзади набросился и
туфли потерялись. Ты меня давно обнаружил?
— Я? Только что… иду мимо, смотрю, лежишь. Ни сумки,
ничего… и босиком. Живешь-то далеко отсюда?
— Далеко. Помоги мне встать.
Мужичок в бушлате легко меня поднял, я ухватилась за забор и
с некоторым облегчением констатировала, что чувствую себя немного лучше. Мужик
это тоже заметил, посмотрел с тоской вдаль и начал удаляться.
— Эй, — крикнула я, когда между нами уже было
расстояние в несколько метров, — Остановка в какой стороне?
Он махнул рукой, указывая направление, и исчез за очередным
забором. Спаситель мой здорово походил на бомжа, встреч с милицией не искал,
оттого и предпочел заблаговременно удалиться.
А я направилась в сторону остановки и очень скоро вошла во
двор жилого дома. Тетка вывернула из подъезда с хозяйственной сумкой, с
недоумением посмотрела на меня. Тут я еще кое-что сообразила — солнце стоит
высоко над головой, а когда я выбралась из вагончика, было не больше восьми
утра, выходит, возле забора я отдыхала несколько часов.
