В ванной, которая состязалась по тесноте с кухней, точно
намереваясь попасть в Книгу рекордов Гиннесса, я тщательно умылась и посмотрела
на свое отражение в зеркале. Увиденное меня удовлетворило, я совершенно не
похожа на женщину с большими проблемами.
Дядя Миша к моему возвращению нарезал хлеб, колбасу, выложил
на тарелку зеленый лук и петрушку. Подумав, достал поллитровку из холодильника,
мы выпили по рюмке, закусили, и он спросил.
— Зачем пожаловала?
— За помощью, — почесав бровь, ответила я,
надеясь, что звучит это не слишком нахально.
— Славка — твоя работа?
— Нет.
— А баба его?
— Конечно, нет.
— И то хорошо. Я уж думать начал, а ну как крыша у тебя
взаправду поехала?
— С крышей вроде бы все в порядке, а вот с остальным…
Дядя Миша, что тут за дела творятся?
— А мне откуда знать? — хихикнул он. — Я в
чужие дела не лезу. А своих нет. Были да все вышли. Теперь я одинокий
пенсионер, живу тихо, как мне и положено.
— Скромничаете.
— А скромность пожилого человека украшает. — Он
налил еще по одной и посмотрел на меня серьезно. — Я тебя, девонька,
предупреждал — в этом осином гнезде тебе не место, раз ты с прежней жизнью
завязать решила. А ты не послушала.
— Кому ж я дорогу перешла?
— Может, и не перешла, знаешь, как говорится, оказалась
в ненужном месте в ненужное время. Давай за удачу, само собой твою. Мне теперь
она не нужна, дал бы бог здоровья.
Мне стало ясно — сюда я пришла зря, но отступать так просто
не хотелось, и я попробовала еще раз.
— Кому было нужно, чтобы Славка на кладбище оказался?
— Славку свои кончили. Парень он никудышный. За счет
дружков держался, да, видно, надоел… кто-то решил его место занять, а ты
пришлась весьма кстати. Небось Еремей твердо уверен — твоих рук дело, и шарить
вокруг не будет. А человечек местечко пригреет и тебе спасибо не скажет.
Уходить тебе надо. Ничего ты здесь не добьешься, только жизнь свою угробишь
зря… Ну что, послушаешь?
— Я старших всегда слушаю.
— А живешь своим умом? Тоже правильно. Только концов
тебе не найти. И это мое последнее слово. — Он задумался, а я ждала, вдруг
еще что скажет, — Между двух огней ты, девонька, оказалась, —
вздохнув, заявил он.
— Почему между двух?
— И об этом я тебя предупреждал. Помнишь? Нет? А зря.
Ты за что сидела?
Я привалилась к стене и на дядю Мишу посмотрела с улыбкой?
— А то вы не знаете.
— Я-то знаю. Оттого и говорю. Эх, молодежь… Ты б хоть
поинтересовалась, кто рядом с тобой в ресторане отирается. Зинкин хахаль, к
примеру…
Д оговорить он не успел, кухонное окно, выходящее на улицу,
со звоном разлетелось, а на пол что-то упало, я не сразу поняла что, запахло
паленым. Дядя Миша вскочил и длинно выругался, такого мата я еще не слышала,
хотя сама была на многое способна. Столб огня взвился вверх в нескольких
сантиметрах от моих ног, а старик крикнул:
— Уходи!
Я бросилась к двери, к этому моменту вспыхнули занавески на
окнах. Когда я наконец поняла, что происходит, половина кухни была в огне.
Вслед за дядей Мишей я выскочила в коридор.
И тут он вдруг точно споткнулся и начал медленно оседать на
пол, привалившись к стене. Это вызвало у меня удивление, выстрела я не слышала.
Бросилась к нему. Крови не было видно, но лицо старика мгновенно посерело, он
хватал ртом воздух, глаза закатились.
— Черт, — пробормотала я, меня обдало жаром из
кухни, огонь переметнулся на стены и дверь. Я попробовала приподнять старика,
несмотря на комплекцию, он оказался для меня слишком тяжелым. — Дядя
Миша, — позвала я в отчаянии, он ткнул пальцем себе в грудь, и я
сообразила, что у старика сердечный приступ. Он пожилой человек, и такие игры…
В кармане рубашки был нитроглицерин. Разжав его челюсть, я сунула ему в рот
сразу три таблетки, со страхом думая, что все делаю не правильно и попросту
убью его.. Жар становился нестерпимым, из квартиры надо уходить, а там, на
улице, меня ждут, и я не смогу оставить здесь человека.
Схватив старика за шиворот, я поволокла его к входной двери,
ногой распахнула ее и оказалась на лестничной клетке. Соседка испуганно
крикнула, стоя на пороге своей квартиры..
— Что случилось?
— «Скорую»! — рявкнула я. — Телефон есть?
— В магазине.
— «Скорую» и пожарных. — Последние слова я
прохрипела из последних сил, втянула дядю Мишу в ее прихожую и кубарем
скатилась по лестнице. Толкнула дверь. Из магазина появились люди, толпились
возле черного входа, я поняла, что пожарных скорее всего уже вызвали, и тут
увидела их. Двое парней бежали ко мне навстречу, даже не прятали оружие. Я
рванула к сараям, но сразу поняла всю нелепость своей затеи, в этом месте я
представляю собой наилучшую мишень. Развернувшись и чуть не упав при этом, я
помчалась к выходу на улицу, машинально отметив, что ворота со двора закрыты и,
как их преодолеть, я понятия не имею. Вдруг во дворе появился огромный джип.
Должно быть, возник он из преисподней, потому что за минуту до этого его не
было. Он отрезал меня от парней, но радости этим не вызвал, потому что те, что
в джипе, в моих друзьях явно не числились. У меня просто не было друзей. Он
несся прямо на меня, а я пробежала еще несколько метров. Джип притормозил,
поравнялся со мной, дверь открылась, чья-то рука ухватила меня за шиворот и
втащила внутрь, дверь захлопнулась, джип с места набрал скорость и влетел в
ворота. Створки, жалко лязгнув, распахнулись. Не встречая никакого
сопротивления, машина на бешеной скорости неслась по проспекту, но вздыхать с
облегчением я не спешила. Нащупала пистолет под футболкой и с некоторым
удивлением убедилась, что не потеряла его.
Все это заняло несколько минут, но в себя я пришла не сразу,
сердце колотилось так, что, казалось, неминуемо разорвется на части, я глубоко
дышала, прикрыв глаза, и силилась вернуть мир на его законное место. Этому
очень способствовал знакомый голос, который спросил у меня:
— Ну как, кости целы?
