— Твой Бардин…
— Не мой. Чижик, может, к сожалению, а может, к
счастью. Хоть ты меня и упек на пять лет в тюрьму, но в детстве мы дружили, и в
память об этом детстве, розовом и счастливом, я тебя предупредила. Если ты
совету не внял, я не виновата.
— Лийка, подожди, что ты болтаешь…
— Тебе не следовало жениться на подружке Китайца. Я ее
узнала. И Бардин наверняка тоже. Все. Валя, говорить нам больше не о чем.
Прощай, — Я дала отбой, зашвырнула трубку под сиденье, подумала и сама
устроилась на полу между кресел, особенно даже не прячась.
Валька появился через двадцать минут, завел машину, ни разу
не обернувшись, положил на переднее сиденье пакет, завернутый в плотную бумагу,
и рванул с места как ошпаренный. Я поглядывала в окно, но в основном видела
ветви деревьев и верхние этажи зданий, но кое-что на глаза все же попадалось,
например вывески, это позволяло ориентироваться, и очень скоро я сообразила,
куда он держит путь. Выбирая улицы потише да подальше от центра. Валька покинул
город. Мелькнул пост ГАИ, мы свернули, через несколько минут еще поворот. Пригород
остался позади.
Сверток на переднем сиденье выглядел внушительно, и все же я
сомневалась, что особо ценные вещи Валька хранил в квартире. Стемнело, когда
мы, подпрыгивая некоторое время на колдобинах по очень скверной дороге, наконец
затормозили. Валька распахнул дверь, взял пакет и торопливо вышел, я приподняла
голову и огляделась. Мы находились в каком-то садовом кооперативе, дорожка,
посыпанная гравием, домик с резным крылечком напротив. Валька как раз
направлялся к нему. Осторожно открыв дверь, я выбралась из машины, напомнив
себе, что в темноте звук разносится далеко и мне следует вести себя потише. В
доме, расположенном чуть дальше, горел свет, на тропинке появился кот и
посмотрел на меня с подозрением, а я зашагала в том направлении, где минуту
назад исчез Валька. Куда он делся, понять нетрудно. Дверь садового домика была
открыта, я поднялась на крылечко и заглянула внутрь. Горел свет, в трех шагах
от меня начиналась лестница на чердак. Я подняла голову, тишина. Ступая на
носках, прошла в единственную комнату. Вальки не было, я вернулась к лестнице,
уловила какой-то шум внизу и насторожилась. Постояла, чутко прислушиваясь, и
лишь после этого догадалась чуть продвинуться вперед. За лестницей, ближе к
стене, был лаз в подпол, сейчас открытый, мелькнул луч фонарика, я устроилась
на нижней ступеньке лестницы и стала ждать. Прошло минут десять, я слышала
глухие удары, что-то упало". Валька выругался, луч фонаря переместился к
моим ногам, а вслед за этим я увидела Валькину голову, она как раз появилась из
лаза.
— Как ты меня нашла? — спросил он хмуро.
— С тобой приехала.
— Вот черт…
— Ага. Ты всегда был немного бесшабашным парнем.
Он внимательно оглядел меня и, не заметив оружия,
успокоился, положил на пол возле моих ног сверток, по виду тяжелый, завернут он
был в темную тряпку, бывшую когда-то спецовкой или рабочим халатом.
— Золотишко? — кивнула я. — Выглядит
впечатляюще.
— Чего б тебе не свалить из города, как я
просил? — вздохнул он.
— Поболтать с тобой хотелось, о старых добрых временах.
Ностальгия замучила.
— Ага. — Он достал пистолет, посмотрел на меня и
улыбнулся.
— Не чуди, — обиделась я. — Мы вдвоем,
кричать «караул» я не собираюсь, просто хочу кое-что выяснить.
— У меня на болтовню времени нет.
— Чья домушка?
— Родителей жены… была. Теперь у них дача, километров
десять от города.
— А жена твоя дома? Вместе с сынишкой? Ты их прихватить
не собираешься? — Глаза Вальки недобро сверкнули, но отвечать он не стал,
только усмехнулся, — Правильно. В бега с ними не с руки, а с таким
богатством… — кивнула я на сверток, — Парень ты молодой, заведешь еще
семью. Может, даже не одну. Хотя супруге твоей, очень возможно, придется
несладко.
— А мне плевать, — заявил Валька, — Пацана
жалко, привык, а она… была шлюхой, ею и подохнет. Хочешь, уедем вместе?
— Ты это серьезно? — удивилась я.
— Конечно. Если б ты не была такой дурой, давно бы
поняла, что… в общем, я уже говорил.
— В том смысле, что любил меня долго и упорно? А не по
этой ли причине упек меня в тюрьму?
— Я не упек, — обиделся Валька. — Ты сама
виновата… — Он сел напротив, свесив ноги в лаз, а я мысленно усмехнулась,
совсем как в детстве? мы сидим на дереве, нервируем кошек и соседей и болтаем
всякую чепуху.
— О золотишке ты узнал от будущей супруги?
— Ну, узнал. Китаец ее колотил почем зря. Между прочим,
правильно делал. А она баба глазастая, и ушки у нее на макушке, да и он, дурак,
при ней пару раз брякнул… Как-то по пьяному делу надавал ей затрещин и
вышвырнул из дома, в одном кабаке нас и свела судьба. Если б я знал, кто она
такая, близко бы не подошел. Китаец был человеком, а мы так… шпана дворовая. А
она в меня вцепилась, как репей, и про золотишко рассказала. Только что толку,
если его нельзя взять. И тут… сама все знаешь. Я надеялся. Славка за тобой
попрется и убийство на него спишут, он ментам поперек горла стоял, и такой
подарок они не проворонят. Но Славка умный, он тебя послал, а сам делал вид,
что не знал, где ты и зачем могла отправиться к Китайцу. Вот и все.
— Ясно. Чего ж ты тогда, прихватив золотишко, из города
не смылся?
— Смоешься, как же… могли заподозрить. Надо было здесь
проблемы решать…
— И ты рассудил, что лучшее решение проблем — это
перекинуться к Хрулю.
— Мне у Еремея ничего не светило. Славка твой из себя
крутого корчил, а в делах — дурак дураком, а я всю жизнь на побегушках? А
Хрулев — мужик толковый и меня уважал.
— Может, и не уважал, конечно, но выгоду для себя
углядел сразу.
— Пожалуйста, если тебе так больше нравится. Тебе
просто не повезло…
— Ага. Я оказалась в ненужном месте в ненужное время.
Золотишко ты свистнул, но попользоваться не рискнул. И Славку боялся, а ну как
догадается, кто на самом деле пришил Китайца. Особенно когда я вернусь и мы с
бывшим возлюбленным не спеша все обсудим… Славку за две недели до моего
возвращения ты пытался укокошить? — спросила я, не ожидая ответа, он и без
того мне был известей — А тут еще Бардина нелегкая принесла… И я устроилась
работать в ресторан… Сплошная головная боль. Ты ведь понял, что я вас с Хрулем
в подворотне засекла, и решил по большой любви меня еще лет на десять в тюрьму
пристроить.
