— Обо мне не печалься, взял, сколько хотел, квартиру
отремонтирую, а на водку да хлеб с маслом своих хватит… Сестру не забывай —
Родная кровь, как ни крути. И еще… Всякого дерьма на свете много, я старый
человек и перевидал его… Только всех под одну гребенку стричь нельзя. Нельзя,
потому что себе дороже. Вера должна быть, иначе жить ни к чему.
— Со мной все в порядке, — кивнула я, засовывая
сумку в ту, что принесла с собой, — Спасибо вам.
— Куда податься надумала?
— Не знаю, — пожала я плечами. — Россия
большая. Где-нибудь да устроюсь.
Он вроде бы хотел еще что-то сказать, но передумал. Я
улыбнулась, кивнула на прощание и заспешила на улицу.
На вокзале подошла к окошку и попросила билет на ближайший
рейс. Мне выпало ехать в Казань. Что ж, хороший город и путь неблизкий, за это
время авось что-нибудь придет мне в голову. Объявили посадку. Автобус
импортный, с тонированными стеклами. Рядом с моим местом телевизор, к этим
новшествам я еще не привыкла и порадовалась, что жизнь движется вперед. Бросила
сумку под ноги и устроилась возле окна. Контролер проверила билеты, шофер занял
свое место, и женщина сказала ему с улыбкой:
— Счастливого пути.
Я мельком взглянула в окно, и сердце стремительно
переместилось вниз — по перрону в нашу сторону торопливо шел милиционер, а
рядом с ним тип в штатском. Мент замахал руками, шофер, выруливающий автобус с
перрона, чертыхнулся и затормозил, а я закрыла глаза.
Они вошли в автобус. Мент потоптался возле двери и громко
сказал:
— Бодрова Виталия Константиновна кто будет?
А я едва не рассмеялась, глупо сидеть с закрытыми глазами,
боясь страшного. Это только в детстве кажется — зажмуришься покрепче, потом
откроешь глаза, и все пройдет. Тип в штатском шел по проходу, всматриваясь в
лица. Остановился возле меня.
— Виталия Константиновна?
— В чем дело?
— Пройдемте с нами.
— Уменя билет…
— Мы отправим вас следующим рейсом. Я усмехнулась,
поднялась и под настороженными взглядами пассажиров покинула автобус. Через
минуту он скрылся, свернув на светофоре.
— Сюда, пожалуйста.
Мы не пошли к зданию вокзала, и это меня насторожило.
Свернули за угол. Небольшая заасфальтированная площадка с темными пятнами
масла… слева огромный джип. Двери разом открылись, появился Саша с моим старым
дружком Кувалдой и пошли навстречу ментам.
— Иди, — сказал мне Саша, а я на негнущихся ногах
подошла и заглянула в кабину. Бардин хмуро посмотрел на меня и кивнул..
— Садись.
— Придурок, — покачала я головой. — У меня
предынфарктное состояние.
— А чего ты хотела, чтоб я сам по автобусам бегал?
— Я хотела, чтоб ты отправлялся к чертям собачьим.
— Сядь в машину. Глупо скандалить стоя, когда можно
устроиться с удобствами.
Я села, он захлопнул дверь и принялся пялиться в окно.
Ребята закончили общение с милицией и, отойдя в сторонку, закурили, зорко
поглядывая по сторонам. Прошло минут пять. Бардин повернулся ко мне и сказал
сердито:
— А что бы ты решила на моем месте?
— О чем ты? — нахмурилась я.
— Все о том же… Я был уверен, что ты с этим Чижом…
— Да мне плевать, в чем ты там уверен. Автобус ушел.
Билет пропал.
— Не болтай ерунды…
— Автобус не ерунда.
— Послушай…
— Да я все знаю. Чижу были нужны бабки, тебе были нужны
бабки. Еремею нужны и даже Зинке-буфетчице. Мне, кстати, тоже были нужны. Вон
они, в сумке. Можешь взять, не пропадать же добру. И отвали.
— Я хочу, чтобы ты поехала со мной, — сказал он. Я
хотела спросить куда, а спросила..
— Зачем?
— Что ты дурака валяешь? — всерьез разозлился он.
— Ты. Коля, извини, — сказала я, распахивая
дверь, — С твоими базарами ни на один автобус не успеешь. — Он рывком
вернул меня на место, захлопнул дверь, а я засмеялась. — Ты же знаешь, все
бесполезно.
— Ты мне нужна, — сказал он. Я покачала головой..
— В этом поганом мире никто никому не нужен.
— Ты это говоришь, чтобы позлить меня… Заткнись и
послушай. Тебе здорово досталось, согласен. У меня тоже жизнь не чистый сахар,
и красивым глазам я верить не приучен. Ну, свалял дурака. Каюсь. Мне сорок два,
дерьма я в жизни насмотрелся выше крыши, и хоть немного, а пожить хочу
по-людски. Это что, законом запрещено или я рожей не вышел?
— С такими вопросами надо не ко мне, — вздохнула
я.
Он сжал мою руку и сказал, как отрезал:
— Ты мне нужна.
А я взяла да и поверила.
