— Привет, — сказала я парню, он чуть сдвинул брови
и ответил:
— Привет.
— Если Влад здесь, скажи ему, пожалуйста, что пришла
Лия. Может, у него есть немного времени…
— А тебя не узнать, — вдруг засмеялся
парень, — Я бы решил, что ты с курорта, а… — В этом месте он слегка
притормозил, кашлянул и добавил весело:
— Не признала, что ли? Я Борька Матвеев, из сорок
второго дома. Мы в одной школе учились.
— Привет, — выдавив улыбку, сказала я.
— Идем, — махнул он рукой и направился к двери, из
которой только что вышел. — Только-только про тебя говорили. Я вперед
пойду, предупрежу Влада…
Он ускорил шаг, а я пошла медленнее. Коридором, застеленным
бежевым ковром, мы достигли очередной двери. Борис исчез за ней, а я глубоко
вздохнула и прислонилась к стене, пытаясь унять дрожь в ногах и хоть как-то
справиться с волнением. Дверь приоткрылась, появилась голова моего провожатого,
он кивнул, призывая меня войти. Я сунула руку в карман, нащупала кубики и перед
тем, как сделать шаг, быстро взглянула на ладонь. Шесть и четыре. И вошла.
Комната была просторной и почти пустой. Возле окна большой
стол, два дивана вдоль противоположной стены. Не считая Бориса, в комнате
находилось четверо. Два парня замерли у окна, за столом сидел Валька (должно
быть, воспользовался запасным входом), а на диване лицом ко мне Славка. Он
здорово изменился. Вместо бритого затылка довольно длинные волосы, ухоженные и
тщательно подстриженные, вместо спортивного костюма светлые брюки и рубашка
навыпуск. В этом наряде удобно на Гавайях. Впрочем, жара такая, что у нас,
считай, те же Гавайи. Увлекшись созерцанием бывшего возлюбленного, я не сразу
заметила, в каком напряжении пребывают граждане. Я уже несколько секунд была в
комнате, а никто еще не издал ни звука и даже не шевельнулся. Славка смотрел
прямо перед собой не моргая и здорово напоминал истукана. Я подбросила кубики в
кармане, сделала еще шаг и произнесла жалобно:
— Славик…
Его точно подбросило, он торопливо покинул диван и шагнул ко
мне, а я, призвав на выручку все свои актерские способности, выжала-таки слезу
и, закусив губу, бросилась ему навстречу.
— Славик, — повторила на всхлипе и оказалась в его
объятиях.
— Лийка, — выдохнул он, крепко прижимая меня к
груди, потом провел ладонью по моим волосам, чуть отстранился и заглянул мне в
лицо. К этому моменту слезы катились по моим щекам крупным горохом, а сама я
счастливо улыбалась.
— Я… я… я… — трижды начинала я фразу, всхлипнула,
засмеялась и уткнулась носом в его плечо.
Славка продолжал наглаживать мои волосы и легонько
похлопывал по спине, а зрители тихо снялись со своих мест и удалились, не забыв
поплотнее прикрыть за собой дверь, а мы еще несколько минут стояли, замерев
посреди комнаты.
Наконец я, вздохнув, сделала шаг в сторону, освобождаясь от
Славкиных объятий, вытерла глаза ладонью и попросила:
— Извини, что веду себя как последняя дура, —
Глупости. — Он протянул руку, с намерением меня обнять, огляделся
несколько суетливо и, держа меня за локоть, повел к дивану. — Садись.
Рассказывай. Как добралась? Я тебя еще две недели назад ждал…
— В Сочи завернула. Не хотела появляться перед тобой… в
общем, хотела чувствовать себя женщиной, а не…
— Отлично выглядишь. Хочешь чего-нибудь выпить? —
Судя по всему, он здорово волновался, если, конечно, не придуривался, как я,
отводил глаза и выглядел довольно глупо, впрочем, в добрые старые времена
Славка был веселым, дурашливым парнем и особым умом не блистал.
— Спасибо, ничего не надо, — заверила его
я. — Боюсь, упаду с первой рюмки.
— Может, воды? — Уж очень он суетился.
— Да, пожалуйста.
Славка торопливо прошел к двери, приоткрыл ее и крикнул
кому-то
— Минералки принеси и водки.
Водка с минералкой появились незамедлительно, молодой парень
в белой рубашке и бабочке вкатил столик, на котором, кроме двух бутылок, стояло
еще штук шесть тарелок с разной снедью, и быстренько удалился, проникновенно
улыбнувшись мне на прощание.
— Присаживайся, — робко кивнул Славик, прошелся до
стола и обратно и спросил заботливо, — Хочешь, ближе к дивану подвину?
Я засмеялась, опять-таки сквозь слезы, махнула рукой. Он
подкатил стол, и мы сели рядом. Славка откупорил бутылку, разлил водки в две
рюмки и одну протянул мне.
— Давай, за твое возвращение. — Хоть и пили за это
сегодня уже немало, отказываться я не стала. — Ешь, — продолжал
заботиться обо мне Славка, — Хочешь, велю мороженое принести. Ты ж всегда
мороженое любила…
— И сейчас люблю.
— Вот и отлично.
— Ничего не надо. Посиди спокойно. Выпей еще. А я поем.
Волновалась очень, теперь от водки голова кругом.
— Ты вернулась, это главное. Чего волноваться?
— Понятно, только ведь по-умному не получается. И
сердце ухает, и идти было боязно…
— Что за чушь. Я тебя ждал, уже беспокоиться начал,
куда, думаю, пропала. А ты, оказывается, на юге загораешь… — Он хохотнул и
посмотрел на меня заискивающе. Слава богу, возлюбленный мой переменился мало…
Бутылку мы допили, но главной темы коснуться он так и не решился, ходил
кругами, прятал глаза и глупо улыбался. Придется как-то самой начинать
разговор.
— За деньги спасибо, — сказала я, повертев в руках
пустую рюмку.
— Брось. Если что надо… ты же знаешь, с деньгами у тебя
проблем не будет. Где жить думаешь? Нинка квартиру оттяпала?
— Серега там устроился, у него семья… У деда поживу.
— В коммуналке? На черта она тебе? С квартирой решим на
днях. Какая понравится, ту и купим, только пальцем ткни. И вообще, ты ж знаешь,
как я к тебе отношусь, так что наплюй на все заботы, я старых друзей не
забываю… — В этом месте Славка поспешно отвернулся и достал сигарету.
Прикуривал он долго, чиркал зажигалкой, руки дрожали — Вот черт, одну туфту
гонят.
— Дай мне, — попросила я, он протянул мне
зажигалку «Зиппо» с гравировкой золотыми буковками: «Владу от его Котенка».
Огонек вспыхнул. Славка наконец прикурил, а я вернула ему зажигалку. Он
повертел ее в руках, вздохнул и сказал:
— Ты извини.
— Все нормально. Я и не ожидала, что ты пять лет
проживешь монахом, я любила тебя и сейчас люблю, но… тебе вовсе необязательно…
