Стелла была в бешенстве; женщина-генератор, полная энергии и жизнелюбия, она впервые в жизни лишилась дара речи. В жестокой борьбе за контроль над ситуацией она потребовала от Джорджины:
— Так, так, не думаешь ли ты как-то объяснить нам, что тут происходит?
Только после этих слов Джорджина заметила человека, стоявшего рядом с матерью.
— Уэйли, — смущенно воскликнула она.
— Да, Уэйли, — грубо прервала ее мать. — Ему определенно хотелось бы знать, почему девушка, с которой он предполагал обручиться, целует другого мужчину на глазах половины населения Керри!
Лайэн легко перехватил инициативу.
— Здесь не место давать объяснения, я предлагаю вернуться в Орлиную гору, где мы продолжим этот разговор в более подходящей обстановке.
— Где эта Орлиная гора и что это такое, кто вы такой? — оскорбительным тоном вмешалась Стелла.
Лайэн крайне вежливо ответил:
— Я — Лайэн Ардьюлин, а Орлиная гора — мой дом. Джорджина и ее дядя остановились у меня и живут здесь последнюю неделю, и, если вы намереваетесь задержаться в Керри, я предлагаю вам присоединиться к ним.
Глаза Стеллы метали молнии, когда Лайэн представился ей, и Джорджина не удивилась бы, если бы оказалось, что ее мать слышала это имя и раньше. Но Стелла отвела глаза, которые могли бы ее выдать, прежде чем они успели что-то выразить, и Джорджине осталось только гадать.
Прежде чем Стелла приняла приглашение, ее сверлящий взгляд затуманился подозрением. Она повернулась к Лайэну и сказала ему с угрожающей мягкостью:
— Я пойду к вам домой, однако я все же настаиваю на необходимых объяснениях. Я знаю своего деверя достаточно хорошо и уверена, что тут не обошлось без какой-то грязной затеи. Наверное, я успела вовремя, надеюсь, как раз вовремя, чтобы освободить мою дочь из лап ее дяди, и, — ее жесткий взгляд голубых глаз обвиняюще уперся в Лайэна, — его таких же лукавых друзей!
Ноздри Лайэна раздулись, его кельтская гордость была уязвлена, но он быстро взял себя в руки и расстроил планы Стеллы, спокойно сказав ей:
— Для меня будет честью принимать мать Джорджины как гостью в моем доме. Пожалуйста, следуйте за мной, автомобиль ждет снаружи.
Глава двенадцатая
Джорджина пыталась не встретиться глазами с Уэйли, когда автомобиль вез их в Орлиную гору, однако она ощущала его укоризненный взгляд на своем лице всю поездку. Дидра оказалась между ними на заднем сиденье, и это делало невозможным их разговор, однако Стелла, сидевшая впереди рядом с Лайэном, казалось, использовала все возможности и высказывала суждения в своем обычном прямолинейном тоне. Джорджина не слышала разговора, но ее сердце разрывалось по мере того, как выражение лица Лайэна становилось все более и более мрачным, а тон Стеллы все более и более настойчивым; битва гигантов началась. Она избегала мысли в удивленном испуге, какая из этих двух властных личностей сможет одержать победу.
Когда в конце концов они остановились перед домом, Стелла вышла из автомобиля и огляделась, после чего вздрогнув в наигранной манере дала понять, как она не одобряет все это.
— Боже мой! — выпалила она, мало заботясь о хороших манерах, — как можно провести жизнь в таком мавзолее. Ставлю тысячу долларов, что здесь нет даже центрального отопления…
Лайэн не ответил, озабоченный другим, но, когда он направился к дому, Джорджина, как бы оправдываясь, прошептала Стелле:
— Пожалуйста, мама, успокойся, все не так, как представляется…
Однако Стелла умышленно сделала вид, что не слышит, и прошла в дом, выказывая враждебность каждой чертой своей выпрямленной фигуры.
Дидра, сохранявшая любезное молчание, предложила приготовить кофе и оставила их наедине в малой гостиной, где уютно горевший камин создавал приятное тепло. Взглядом Джорджина проводила ее изящную фигуру до двери и увидела, как та остановилась и оглянулась на собравшихся с удовлетворенной улыбкой, прежде чем выйти.
— А теперь, — Стелла вставила сигарету в преувеличенно длинный мундштук и многозначительно сделала знак в сторону Уэйли: — Я хочу услышать все, и я предупреждаю вас обоих, что лучше бы все было хорошо!
Когда Уэйли послушно двинулся к ее матери с зажигалкой в напряженной руке, Джорджина бросила взгляд на Лайэна. Он наблюдал за Уэйли, его губы были слегка искривлены, но он смутил ее, неожиданно обратив взор на нее, причем его вздернутые брови и вопрошающий взгляд требовали ответа, который ей не хотелось бы давать.
— Ну, — скрипучим голосом сказала Стелла, откинувшись на спинку кресла, — я жду.
Лайэн облокотился на мраморную полку камина и насупленно смотрел на нее некоторое время, прежде чем сдержанно начал:
— Я полагаю, что вопрос, на который вы хотите получить ответ в первую очередь, — почему я целовал вашу дочь на глазах… — он немного поколебался, затем слегка улыбнулся перед тем, как повторить слова Стеллы, — на глазах половины населения Керри?
Когда жесткий взгляд Стеллы подтвердил это, он продолжил:
— Ваша дочь просто проявила любезность, спасая меня от необходимости объяснять моим арендаторам, что обручение, ради которого они собрались и которое, по их мнению, неизбежно должно было состояться, на самом деле невозможно. Объявление об обручении было сделано по доброй воле вашим деверем Майклом, однако и Джорджина, и я знали, что оно продлится только одну ночь, а после того, как прекратятся всевозможные пересуды, это обручение умрет естественной смертью.
Он поднял руку, призывая к молчанию Стеллу, пытавшуюся прервать его, и удивление заставило ее подчиниться и дать ему возможность продолжить.
— Вам может показаться глупым то, что произошло, однако наши мотивы были самыми благородными. Мои арендаторы задумали этот вечер как празднество, и ни Джорджина, ни я не хотели лишить их одной из очень немногих радостей, выпадающих на их долю. Не так ли, Джина?
Теплота его голоса и то, что он воспользовался этим уменьшительным именем — Джина — привели ее в такое замешательство, что она мучительно покраснела, прежде чем произнесла с запинкой:
— Да… да, это так.
Уэйли открыл было рот, однако Стелла приморозила его взглядом, вынудив молчать, и вопросительно взглянула на Джорджину:
— А как относительно Уэйли, ответь, пожалуйста, не чувствовала ли ты никакого вероломства по отношению к нему, когда согласилась на этот идиотский план?
Джорджина буквально физически ощутила, как напрягся Лайэн в ожидании ответа с гораздо большей заинтересованностью, чем все остальные.
— Я… я, собственно, не думала, — пробормотала она, с пылающим от румянца лицом. Однако затем ее характер восстал против такого цензорского поведения матери и обиженного выражения лица Уэйли. — Поскольку Уэйли и я официально не обручены, я чувствовала себя вправе делать все, что пожелаю.
