* * *
Какое яркое, светлое, солнечное утро! Всегда бы так просыпаться. На какое-то мгновение мое полуспящее сознание озарило ощущение беспричинного счастья. Я повернулся на другой бок и неожиданно (даже для себя) выдал:
– У тебя красивые глаза.
– Спасибо, – прошуршал тихий ответ, и тут же красивые глазки увеличились вдвое. Девушка подскочила как ошпаренная, я сделал то же самое. – Вы кто?
– А ты? То есть вы…
– Что вы здесь делаете?
– Просыпаюсь… проснулся уже.
– В моей постели?! Как ты здесь оказался? Убирайтесь, или я сейчас полицию вызову!
– Что вы говорите… Твоя постель? В моей квартире? Объясни мне, что ТЫ здесь делаешь? Может, это я должен вызывать полицию?
– Что?! Это моя квартира! Я здесь живу! И…
– Ну да. И каждый год вы с подругами ходите в баню. Где-то я это уже слышал… А какой это этаж? – Девушка на мгновение замерла. Видимо, где-то внутри зародилось сомнение, но тут же умерло.
– Вчера был двадцатый.
– А сегодня?
– Тридцать восьмой или первый… Точно не помню. Отвернись…
– Зачем?
– Мне надо одеться и сварить кофе…
– Такой секретный рецепт?
– Быстро!
Мне ничего не оставалось, кроме как молча отвернуться и протянуть руку за своим халатом (интересно, если я не дома, то, что он здесь делает?).
– Три ложки кофе и одна сахара! – крикнул я скрывшейся за дверью налетчице и сразу последовал за ней. Мало ли что она там задумала.
Незнакомка стояла посреди кухни, хлопая округленными глазками.
– Миленько… – выдавил я, оглядевшись. – Ты уже все ко мне перевезла, дорогая?
– Что здесь происходит?
Этот вопрос был явно не по адресу. Я точно так же не понимал, что происходит и почему почти все предметы на кухне продублированы. Среди моих друзей, конечно, есть шутники, но такая шутка достойна книги рекордов. Тут только на то, чтобы разделить все, не один день уйдет.
– И часто ты так делаешь?
– Как?
– Вламываешься в чужой дом и устраиваешь… такое! Ты считаешь, что это смешно?
– Что? Что ты о себе мнишь? Я до сегодняшнего утра тебя в глаза не видел!
– В глаза значит?.. Подлый грабитель! Насильник!
– Что? А ну вернись! Если ты заметила, все твои вещи на месте! Куда пошла?
– Проверить свои вещи!
А это оказалось совсем непросто. В спальне раздвижной шкаф был набит ее и моими вещами до предела. Казалось, достаточно одного тонкого капронового чулочка, чтобы этот дутыш лопнул. На полках моя фарфоровая коллекция была наполнена, как снаружи, так и внутри, всевозможными маленькими игрушками, стеклянными и цветными. А на моем (или нашем) постельном белье моя любимая шотландская клетка была усыпана бело-голубыми цветочками.
– Ну, это уже слишком! Ты что сделала? Рукодельница-авангардистка!
– Ничего я не делала! Как бы я смогла?
– Откуда я знаю?
– А это тоже я сделала? – она ткнула пальцем в странного вида телевизор.
– Что это?
– Не знаю.
– Что за фирма такая SHARPONY?
Все это было более чем удивительно. Не было ни следов клея, ни царапин. Гарантийные пломбы были на месте. Более того, их было в два раза больше.
– Ничего не понимаю. – Я стоял, как вкопанный, и смотрел на это чудо.
– Хватит здесь торчать! Пойдем в гостиную.
– Да, дорогая. Уже иду.
В гостиной тоже было на что посмотреть. Особенно порадовали аквариумы. Девушка, как и я, была любительницей поглазеть на рыбок, но маленьких рыбок и в маленьком аквариуме. А он оказался проглочен моим большим. Вокруг кружили мои вечно голодные «золотые пираньи», и только отмороженным сомикам, как всегда все было по барабану.
В общем, выяснилось, что такая картина вырисовывалась везде. Во всех комнатах, включая ванную и туалет. Почти все вещи в доме дублировались, включая документы о праве на собственность. Только по одним владельцем значился я, а по другим Сандра. Так мы, кстати, заодно и познакомились.
После двух-трех кругов по квартире в глазах стало рябить и двоиться. В конце концов, подустав от этой беготни, мы присели отдышаться перед тем местом, где у меня висел календарь с Синди Кроуфорд, а у нее со смешной обезьянкой. Представляете, что нам пришлось наблюдать.
– Ладно. Раз уж мы оба понятия не имеем, что происходит… – начал было я.
– Я точно не понимаю, насчет тебя не знаю.
– Хорошо. Допустим, что мы оба не знаем, что происходит. Нужно же как-то разбираться…
– С чего начнем?
– Ну… – бодро начал я, но в этот момент наглый дверной звонок разорвался истошным звуком, который в инструкции по эксплуатации значился как трель.
– Я открою. – Мне пришлось быстро переключиться и направиться к двери.
– Не трогай мою дверь! Ты здесь не хозяин.
Мы оба рванули вперед и почти одновременно припали к глазкам. На лестничной площадке, нервно поигрывая дубинками, стояли два полисмена. Одетые в синюю форму и изрядно искаженные дверной оптикой, оба они были похожи на хорошо вооруженные баклажаны.
– Так ты не шутила насчет полиции? Давай, открывай!
– Твоя дверь, ты и открывай.
– Значит, дверь моя?
– Будем считать это жестом примирения.
– Спасибо, конечно, но, как истинный джентльмен, я обязан уступить дверь даме. Квартира все-таки твоя.
– Это с твоими-то шмотками?
Мы могли бы еще долго так спорить, но в дверь застучали нетерпеливые баклажанные дубинки вперемешку с настойчивыми требованиями открыть дверь, причем совершенно баклажанным тоном.
– Вы тут живете? – спросил один из «синеньких», когда мы все-таки открыли.
– Нет, мы просто забежали вам дверь открыть, – не удержался я.
– Мы к вам по поводу потопа, – попытался исправиться второй.
– Всемирного? Это не к нам. Это этажом выше.
– Нет, вы не поняли…
– А мы думали, нам показалось.
– Мы к вам по поводу всемирного, то есть обычного потопа у ваших соседей снизу.
– А мы можем чем-то помочь? Я даже не знаю, есть ли у меня ведро. Раньше его не было.
– Ваше ведро вряд ли чем-то поможет, но вы не могли бы проверить, все ли краны у вас закрыты и не течет ли где труба? Мы с вашими соседями были бы очень признательны. – А полисмены бывают не такими уж и тупыми. – Да, кстати, а зачем вам два глазка?
