– Да, – зачарованно произнесла Сара, не очень, на самом деле, представляя, что с ней происходит. Это не был простой интерес к человеку и к тому, что он говорил. Вообще-то ей и не было особенно интересно то, что излагал Алкин, а в квантовых законах она точно ничего не понимала. Может, ей передался его энтузиазм? Внутренняя энергия? Может, в его словах о том, что человечество будет жить вечно, таился безумный внутренний заряд оптимизма? Наверняка было что-то, заставившее Сару испытывать подъем, радость и еще целую гамму чувств, которые она не могла, да и не хотела определить, ей не было надобности в определении, потому что в глубине души Сара знала, что происходит, сопротивлялась этому и, в то же время, не хотела сопротивляться и только повторила: – Да, кажется, понимаю.
Вряд ли это было правдой.
– Значит, есть и вселенные… ну… бозоны?
Это она сказала? Сара сама удивилась – вроде бы да, она задала вопрос, но получилось это само собой, она и не думала…
– О! – воскликнул Алкин. – Именно! Вы умница, Сара, я вас люблю!
Слово было сказано, но не замечено, оно вырвалось из клетки подсознательного, не понятое, не оцененное, и Сара тоже услышала, не услышав – не пожелав услышать, как ускользает от понимания невпопад произнесенная фраза.
– Конечно, – продолжал Алкин. – Есть другие вселенные, не только наша. Собственно, из антропного принципа это следует однозначно. Есть множество, может, даже бесконечное число вселенных с другими законами природы, и наша такова не потому, что Бог приложил усилия, чтобы создать ее именно такой. Нет, просто в Большом взрыве возникло множество разных миров, и мы живем в этом, потому что условия здесь подобрались такие, какие нужно. Вы правы, Сара: есть среди множества вселенных, возникших в Большом взрыве, миры-фермионы и миры-бозоны. Фермионы – вселенные, где всякий класс явлений возникает в единственном варианте: один принцип звездной эволюции, один принцип образования планет, один-единственный разум на всю вселенную. А есть миры-бозоны, где могут сосуществовать и взаимодействовать разные законы природы, разные принципы устройства жизни, и разумов там множество, потому что их возникновению не мешают квантовые законы. Это удивительные миры, Сара! Немыслимое разнообразие форм, не то, что в нашей Вселенной!
– Я устала, – сказала Сара. Получилось не очень прилично, но Сара почему-то знала, что поступила правильно, и Алкин ее поймет, вот уже и понял, лицо его, сосредоточенное на том, чтобы правильно выразить мысль на все-таки не родном для него языке, прояснилось, Саре даже показалось, что разгладились складки в углах губ.
– О! – Алкин поднялся. – Как я мог… Простите, я всегда, когда увлекаюсь… А вы так внимательно и хорошо слушали, что я мог говорить до утра. Наверно, вам пора? Я вас задерживаю?
Тайлер не звонил, – подумала Сара. Неужели прошло слишком мало времени, хотя ей показалось, что уже глубокий вечер? Она посмотрела на часы, стоявшие на журнальном столике, простенький будильник за полшиллинга. Без четверти пять. Действительно, еще и часа не прошло, как они вошли, время будто растянулось. Теория относительности? Наверно. Слишком сильное здесь взаимное притяжение, вот время и замедлилось.
– Все это очень интересно, – неуверенно произнесла Сара, подумав, что, кроме физики, здесь было сказано еще что-то, важное для обоих. Что? Не вспоминалось. – Но какое отношение это имеет к бедняге Хэмлину? Мы ведь о нем говорили…
– Я хотел объяснить, – смущенно произнес Алкин. – Но если вы устали… Может, в другой раз?
На этот вопрос мог быть только один ответ: «Конечно, в другой раз как-нибудь», но Сара сказала:
– Нет. Я хочу знать, по пока ничего не понимаю!
– Хорошо, тогда я… – начал Алкин, и в этот момент в сумочке Сары зазвонил, наконец, телефон. Наконец? В иное время она так бы и подумала, но сейчас возникло раздражение, которого Сара не сумела скрыть, и Бакли (конечно, это был он) сразу почувствовал ее изменившееся настроение.
– Что-нибудь не в порядке? – его беспокойный голос был слышен Алкину, хотя он и не мог разобрать каждое слово.
– Все нормально, – Сара сосредоточилась, и голос зазвучал, как обычно, с интонациями, к которым Тайлер привык за время их знакомства. – Я ждала твоего звонка.
– Можешь ехать, – сообщил Бакли. – Пробки нет, да и погода замечательная после дождя. Только не торопись, дорога мокрая.
– Сейчас выезжаю.
– Поужинаем вместе, – это был не вопрос, а утверждение, и Алкин поджал губы – он и сам мог пригласить Сару в кафе, но не догадался вовремя. – Подъезжай к участку, я выйду.
– Хорошо, – согласилась Сара без энтузиазма, что было отмечено Алкиным.
– Мне действительно пора, – сказала Сара, бросив телефон в сумочку. – Но я не поняла вашей логики, Алекс, хотя и узнала много для себя нового. Какое это имеет отношение…
– Вы третий раз об этом спрашиваете, – улыбнулся Алкин. – Если бы мы могли встретиться еще… Вы бываете в Кембридже?
– Я могу предложить вариант лучше – почему бы вам не приехать в Бакден?
– Мне? – растерялся Алкин.
– Конечно! – с энтузиазмом воскликнула Сара. – Увидите дом, где жил Хэмлин, – он сохранился и выглядит почти так же, как семьдесят лет назад. Я покажу вам тот документ, если вам интересно. И еще – поговорите с Тайлером, он очень умен, уверяю вас, интересуется научными новинками, хотя, конечно, интерес его порой чисто профессиональный. Наверняка ваши идеи его заинтересуют! Хорошая мысль, верно?
– Хорошая, – с сомнением протянул Алкин.
Замечательная идея – встретиться с Сарой, погулять с ней по городку, посмотреть на место, где произошла трагедия. Но у Алкина не было никакого желания говорить о чем бы то ни было с главным констеблем Бакли.
– Приезжайте завтра к полудню, – решила за Алкина Сара. – Выезжайте одиннадцатичасовым автобусом. Мы с Тайлером встретим вас на конечной остановке, это напротив нашей достопримечательности – Большой крепости, заодно можно ее осмотреть, вам должно быть интересно.
Почему она думает, что ему должно быть интересно осматривать крепостную стену, каких в доброй старой Англии сотни, если не тысячи?
– Хорошо, – сказал он. – Я приеду.
И так было бы хорошо, если бы меня встретили только вы, Сара, с вами я готов и крепость осматривать…
Должно быть, эта мысль так явственно отразилась на его лице, что Сара, уже протянувшая руку для пожатия, отступила на шаг и пробормотала:
– Значит, договорились.
Так и не подав руки, она пошла к выходу. Алкин забежал вперед, предупредительно открыл перед Сарой дверь, и как-то получилось, что ладони их все равно соприкоснулись. На какое-то время мир застыл, как застывает для внешнего наблюдателя луч света, достигший сферы Шварцшильда – поверхности, где нет времени, и если что-то происходит, то длится вечность.
Алкину так и показалось – целую вечность они простояли с Сарой, держась за руки, будто Фальстаф с Фордом, застрявшие в дверном проеме. Мгновение спустя после вечности (с ощущением времени у Алкина возникли проблемы) они оказались на тротуаре, Сара садилась за руль, а он стоял у открытой дверцы и что-то говорил, но из-за того, что время то сжималось, то растягивалось, сам не мог понять своих слов.
