— Зачем ты так, Алик, — посмотрела с укоризной на непримиримого борца за чистоту рядов стоявшая рядом девушка. — Грязь — ее водой смыть легко.
— Ха-ха, — заржал Ласков. — И где ты жидкость возьмешь?
Но Лана проигнорировала высказывание, взяла вновь прибывшего за руку и буквально втолкнула в кухню.
— Не обращайте внимания, — улыбнулась девушка дяде Мише, — я потом все объясню. Сначала давайте вернем вам нормальный вид.
Лана вспомнила про двадцатилитровую кастрюлю, которая бесполезно стояла на плите. Как рассказала Мила Евгеньевна, сторож Петрович, помогая детсадовской поварихе, которая прямо с утра начинала варить суп, загодя, еще с ночи наполнял емкость.
— Вода, правда, холодная, но, чтобы намылиться, вполне сгодится. Опустите бадью на кафельный пол и искупайтесь. Рядом с раковиной есть мочалка и кусок хозяйственного мыла. А я принесу еще воды, чтобы ополоснуться, — и девушка, прихватив пластмассовое ведро, оставила Стальева одного.
Лана придумала, где еще в лакуне можно добыть жидкость. Как известно, летом во всех московских квартирах наступает сезон отключения горячей воды: ее централизованно сливают, чтобы трубы не ржавели. Детский сад не исключение. Но на одной из батарей в коридоре установили свой кран — на тот случай, если во время процедуры прорвет старые трубы и потребуется быстро удалить жидкость из системы. Что и взялась сделать Лана. Так в распоряжении бомжа оказалось еще и дополнительное ведро воды, которое просунул в дверь Ласков. Правда, на дне плавали кусочки металла и сама вода пахла ржавчиной. Но дядя Миша не обращал внимания на неудобства. Бомж усиленно тер бока. Как, оказывается, давно он не мылся! Так давно, что успел забыть про удовольствие, которое доставляет ощущение полной чистоты.
Вытершись насухо вафельным полотенцем, которое Лана тоже передала через Алика,
Стальев достал из сумки, которую предусмотрительно прихватил с собой, заветный пакет. В нем лежали штаны и рубашка, чистые, аккуратно сложенные еще дома и сберегаемые на непредвиденный случай. Оделся. И пока Ласков, зажав нос, собирал брошенные пожитки бомжа и поспешно перекинул их через барьер за край, Лана принесла ножницы и коротко, ежиком подстригла дядю Мишу, чтобы не мучиться и не распутывать свалявшиеся колтуны.
Когда Стальев посмотрел на себя (отмытого и причесанного) в зеркало, то ужаснулся — его голову украшали седые за редким исключением прядки.
— Больше с того дня я в зеркало не смотрюсь, — рубанул воздух рукой дядя Миша. — Чтобы забыть и не вспоминать никогда подлеца, которым стал. К той жизни возврата нет.
Но внезапная решительность тут же улетучилась: старый бомж вспомнил, как впервые, надев чистую одежду, вышел в коридор. Нет, не правильно он тогда все сделал, не сумел сразу поставить на место обидчика, но переписать события, увы, уже нельзя.
Содержимое его второй сумки жители колонии вытряхнули обратно на стол и внимательно рассматривали.
— Зачем мужику женский свитер? — кончиками пальцев Крон выудила из кипы цветную тряпку.
— Что нашел на мусорке, то и взял, — бесцеремонно ковырялся в вещах Алик: соображал, что может пригодиться лично ему.
— В мусоре? Но несношенную одежду не выбрасывают, — засомневалась Мила Евгеньевна. — Нет, он, наверняка, их украл!
— Чему вы удивляетесь? — обратился к окружающим бывший банкир. — Уже при мне на помойку стали выносить старые, но обратите внимание: работающие телевизоры и холодильники, а сейчас, видимо, туда отправляют и целые, но вышедшие из моды шмотки. Чтобы не забивать барахлом антресоли и кладовки в квартирах.
Пора, наконец, намекнуть, кому принадлежат вещи, и дядя Миша с криком: "Это мое!" упал плашмя на раскиданные пожитки.
— Отвянь, синяк, — Алик схватил маргинала за загривок и оттащил от стола. — У нас принято новичкам делиться со старичками. Причем, и из карманов все вытряхивать. Ласков бесцеремонно похлопал бомжа по бедрам. И выудил на свет коробочку. Только ее!
Дядя Миша мысленно похвалил себя за предусмотрительность. Обычно, карманы бомжей забиты пол завязку хламом так же, как и их сумки. Прежде чем окунуть в кастрюлю голову, Стальев аккуратно сложил в найденный на полке мешочек богатства из карманов: спички, окурки, слипшиеся мятные карамельки, таблетки аспирина, пластмассовые ложечки и прочую мелочь. Но вот упаковка пластыря в мешочек уже не влезала. Поэтому оставалась сиротливо скучать на видном месте, пока бомж отмокал. И отправилась прямиком в карман штанов: не бросать же вещь! И теперь Алик крутил упаковку пластыря, пытаясь сообразить, нужна ли она ему. Но странные полоски банкиру не показались и, оставив новичка в покое, он вернулся к "разделочному" столу.
Так за дядей Мишей укрепилась репутация молчаливого и запуганного человека.
В тот же вечер ему определили место жительства, выделив самое маленькое помещение — кладовку, куда он, оставшись один, сразу перенес мешочек с вещами из карманов. Унизить хотели, засунуть нежеланного соседа подальше от глаз. Но не догадывались местные снобы, что тем самым сделали старому бомжу царский подарок. Человек, который последний год спал и ел на трубе под открытым небом, почти забыв, для чего на свете нужны кровать, одеяло и стул, вдруг оказался единоличным владельцем не только четырех стен, где его особо никто не беспокоил, но и уймы вещей, которые, наверняка, кому-нибудь понадобятся. А значит, дядя Миша еще сможет вписаться в коллектив, и с ним будут считаться. Может быть… Когда-нибудь потом…
— А как вы пережили известие, что вернуться назад нельзя? — задал последний вопрос Денис, собираясь уходить.
— Сначала, как и ты, метался и искал выход, — пожал плечами Стальев. — Но вскоре смирился, обустроил свой угол и стал ждать следующего провалившегося — в надежде, что, вдруг у него, то есть, значит, теперь у тебя, получится то, что не удалось остальным. Только внимательнее присматривайся к окружающим. Они вовсе не такие простые, как может показаться на первый взгляд. Это я тебе как бывший ми… — дядя Миша вдруг поперхнулся на полуслове, Хромов принялся его хлопать по спине, а хитрый бомж посмотрел из-под прикрытых ресниц: не заметил ли парень оговорку. Да нет и, успокоившись, продолжил, — как бывший новенький говорю.
— Если вы имеете в виду странные картины Егора из снов, то их я видел.
— А про Травкина слыхал? — настаивал бомж, — он периодически объявляет, что у него депрессия и запирается на неделю. Что он там делает? А Ласков? Зачем мышцы постоянно качает? К чему готовится?
— Вы мне столько вопросов назадавали, — остановился у выхода Денис, — что работы надолго хватит. Но и к вам есть один.
Дядя Миша сжался: вдруг гость все же поинтересуется, кем работал раньше незлобивый с виду бомж.
— Неужели вам… ни разу больше выпить не хотелось?
Ну и вопрос! Стальев облегченно перевел дух.
— Ни разу, — твердо ответил дядя Миша и — скрестил пальцы за спиной. Не рассказывать же первому встречному о своих секретах.
