Глава 18
Пока Алик снова и снова пересчитывал деньги, Денис размышлял над тем, как использовать находку. Идею устроить всеобщий обыск недостающих купюр он сразу отмел. Немногочисленное местное общество моментально погрузится в хаос: все будут подозревать всех. А если сделать из чемоданчика ловушку? Допустим, вернуть дипломат на место, предварительно приделав к ручке проволоку, другой ее конец протянуть к себе в комнату и соединить с колокольчиком. Человек вытащит портфель, полезет за банкнотами, тут-то его и схватить с поличным. Но план, хоть и выглядел эффектно, страдал недочетами. Ночью в лакуне "висит" абсолютная темнота (а человек полезет за деньгами именно тогда, когда все спят, днем рисковать не станет). Кинешься к вору, он услышит шум (фарфоровые осколки толстым слоем рассыпаны по полу, убрать их нельзя — вызовет подозрения), испугается, чего доброго свалится за край. Мало того, окажешься виновен в гибели человека, так еще ничего толком, кроме имени "героя", и не узнаешь — ночной лазутчик исчезнет в бездне вместе со своей тайной. Нет, нужно придумать что-то такое, что сработает наверняка.
После скандала с публичным сватовством прошло несколько дней. Никто из обитателей лакуны не покидал своих комнат. Хромов напрасно прислушивался: нет, двери не хлопали, значит, в коридоре ему тоже делать нечего. Джин уныло слонялся вдоль стены спортзала. Изворотливый собачий ум придумал занятие: пес проложил тропу по периметру и наматывал круг за кругом. Потом в изнеможении падала на мат, оставленный в углу в качестве подстилки, с чувством выполненного долга закрывал глаза и дремал до следующей пробежки.
Денис, забыв про лейкопластырь, поскреб щеку. У нашлепки отогнулся уголок. Парень пододвинул к себе зеркало: лейкопластырь явно портил физиономию. Да и сколько можно носить украшение? Рывком содрал бумажную ленточку. Но царапина, вот не везет, опять закровила. Хромов послюнявил палец, прижал к щеке и направился к двери.
Джин поднял голову и застучал хвостом: хозяин, мне пойти с тобой?
— Ладно, отдыхай, — махнул рукой неудачно "отклеенный".
Денис заглянул к дяде Мише. Только у него имелся запас нужного в подобной ситуации материала.
— И часто у вас так? — парень подставил лицо бывшему милиционеру: тот высыпал из коробочки лечебные полоски. — Полный неконтакт?
— Бывает. Мы живые люди, — философски констатировал хозяин комнаты-кладовки, перебирая бумажные ленточки, подбирая нужный формат. — Ссоримся, кому-то что-то не нравится, у кого-то амбиции взыграют. Если все повспоминать, то чаще других Петр Сергеевич воду мутит, народ заводит. Последний раз, например, Травкина не устроило, что он на втором этаже живет.
В тот день на новый пейзаж наткнулся Егор. Он искал на кухне баночку, которая сгодилась бы для промывки кисточек, как вдруг в глаза резанул невероятно яркий свет. Юноша закричал от ужаса и зажмурился. На крик сбежались колонисты. Егор слышал, как протопали на кухню шесть пар ног. Но потом воцарилась тишина: никто не издал ни звука, все молча застыли и любовались очередной картиной. Юноша осторожно открыл один глаз, потом другой и задохнулся от… нестерпимого жара. Аганин-младший стоял посреди пустыни! Далеко к горизонту, туда, где покачивался в мареве красноватый диск солнца, тянулись "вздыхающие" барханы. Легкий ветерок сдувал с гребней песочные струи, раскаленный воздух искривлял перспективу, придавая пустыне неземные формы. Мираж казался настолько реальным, что на лицах присутствующих выступили капельки пота, а Егор физически ощущал, как зной просачивается в легкие и высушивает их. Голос пропал, у него не хватило сил подтолкнуть вверх, наружу звуки, и они выползали беспомощным хрипом.
— Нашли чем любоваться, — неожиданно прогремел Травкин. — Пустыня не может радовать человека и вносить умиротворение. Никогда еще ничего более мерзкого лакуна нам не демонстрировала. Откуда взялось подобное видение? Судя по тому, что его обнаружил Егор, — указательный палец Петра Сергеевича ткнулся в хилую грудь Аганина-младшего, — мальчишка в момент рождения пейзажа находился на кухне. Здесь явно какая-то связь: Егор и недобрый пейзаж.
— Что вы несете? — нахохлился профессор, и на всякий случай загородил собой сына. — Пейзажи никак не связаны с нашими мыслями и действиями. Они приходят спонтанно, извне, я много раз проверял.
— А я считаю, что характер видения соответствует нашим эмоциям. И чем больше отрицательных, тем хуже картинка. Поэтому предлагаю Егора… переселить на второй этаж, подальше от кухни.
— Глупость какая-то, — подняла голову Лана, до этого момента она пыталась носком туфли прочертить на "песке" слова, но башмак лишь шуршал по кафельному полу. — Что вы придрались к человеку, он и так болен.
— Ха, — Травкин не собирался сдаваться. — Не знаю, что там росло в голове парня, но в лакуне процесс заморозился. Хотя… может именно это замороженное образование и рождает зрительных монстров! — вдруг осенило бывшего начальника ЖЭКа. — Вспомните его безумные акварели.
Готовый расплакаться Егор забыл про баночку, про новый пейзаж и убежал в свою комнату. Его примеру тут же последовал профессор, к сожалению, как интеллигентный человек он не умел противостоять откровенному хамству.
— И в чьи же апартаменты вы собираетесь переселить Егора? — переместилась поближе к коммунальщику Крон.
— В свои собственные, — огрызнулся Петр Сергеевич. — Мне, знаете ли, надоело скакать взад-вперед по лестнице, давно не ребенок уже, пора расположиться с большим комфортом.
— Я бы тоже согласилась жить внизу, — мечтательно заметила Мила Евгеньевна. — Только бы сейф удалось спустить.
— Дорогая, ваши кляузно-оправдательные тетрадки лучше пишутся наверху, не отходя от чугунного шкафа. Чего доброго он при транспортировке проломит пол прямо в край и нас за собой утянет. — Крон, еще не понимая, что попала под горячую руку, продолжала молча слушать. Поэтому Травкин добавил "огня": — Да и кто вы по должности? Смею напомнить — заведующая дошкольным учреждением, вы только что детские горшки хорошо считать умеете. А я — заслуженный работник коммунальной сферы. Не забывайте! У меня больше привилегий
Обиженная Мила Евгеньевна постаралась исчезнуть в коридоре. Женскую солидарность с ней проявила и Лана, через минуту демонстративно звонко щелкнул замок в ее двери.
— А по мне пейзаж как пейзаж, — заметил Ласков. — Какая разница — лес или пустыня? Все равно ведь не настоящие. Зато хоть какое-то разнообразие.
— Когда мозгов в заднице больше чем в голове, разницы точно никакой, — гавкнул Травкин.
Алик скрипнул зубами, замахнулся, но кулак налетел на жесткий, готовый к удару локоть Петра Сергеевича. Ласков отлетел к стене, прямо сквозь барханы. Но быстро очухался и ринулся вновь. Травкин ловко схватил банкира за ворот рубашки и вытолкнул в коридор. Подождал, ухмыляясь: нет, Ласков не вернулся.
— А тебя что не устраивает? — коммунальщик победно осмотрел опустевшее поле боя и посреди виртуальной пустыни обнаружил единственного "непотерпевшего" — дядю Мишу.
