Мерцание света прекратилось. Полежав немного, я почувствовал, что ко мне возвращаются силы. Я поднялся и сел. Чувствовал я себя вполне сносно, однако, мое умственное напряжение росло. Мозг продолжал усилено работать.
Мог ли я изменить своё прошлое, вернись я в него? Могло ли в тот злосчастный вечер всё сложиться иначе? Стечение тех роковых обстоятельств навсегда изменило мою жизнь… Сейчас, накачанный какой-то дрянью, сидя на полу стеклянного бокса, я с волнением думал о том, что называлось судьбой…
Я устал. Мне захотелось спать.
– Эй, Джек, мне бы постель, – обратился я к наблюдавшему за мной, словно за рыбой в аквариуме, профессору.
Закхер засуетился. Скоро он появился в дверях с подушкой и одеялом в руках. Развернув на полу раскладную кровать, он принялся застилать её простынёй.
– Послушайте, Джек, – начал я. – Всё хочу спросить вас, зачем вам понадобился этот эксперимент? Именно над человеком? Животных вам недостаточно? Ведь анатомически мы практически ничем не отличаемся от млекопитающих. Да взять хотя бы обезьян…
– Понимаете, всё-таки есть одно принципиальное отличие… – взбивая подушку, отвечал Закхер. – Вы-то и поможете мне доказать существование его. В этом, голубчик, суть…
– Вы прямо заинтриговали меня, Джек, – сказал я, садясь на приготовленную кровать. – Когда-нибудь вы обо всём мне расскажете и ответите…
– Непременно…, – ответил Закхер, удаляясь.
Профессор что-то скрывал, в этом я не сомневался. С его работой было что-то нечисто, что-то не так. Мне же не оставалось другого выхода, как только пройти этот эксперимент до конца. Тёмный раствор, закаченный в меня, вскипал.
– Что вы хотите доказать, профессор? – закричал я. – Что ваши липотронные ксиниды способны видоизменить живой организм? Вы хотите поменять мою внешность? Вы против Системы? Хотите стать первым, кого она растопчет?… Считаете себя умнее всех? Вы обращаетесь со мною беззаконно!
Мне хотелось разозлить доктора, но Закхер молчал.
«Вот мерзавец!» – думал я засыпая.
Что происходило со мной во сне?…
Проснувшись, я почувствовал себя бодро. Тело, то самое тело, которое накануне казалось мне таким слабым и разбитым, теперь было совсем другим. Мои мышцы, набрав мощь, подтянулись, окрепли. Кровь разогрелась, понеслась, забурлила в жилах. Мне казалось, что за ночь я помолодел. Ушли прочь усталость, беспокойство.
Я открыл глаза. Свет! Он показался мне таким же ярким, как и раньше, однако что-то вокруг было не так. Я как-то по-другому видел теперь окружающее пространство… Цвета… Они как будто поблекли. Нет, они совсем исчезли. Всё вокруг стало однообразно серым. Зеленое покрытие пола, синий фон расположенных за боксом стен… Всё теперь мне виделось в градациях серого. Экран часов, на котором ещё вчера цифры светились красным, сегодня показывали бледно серым «13:45».
Я проспал почти половину суток, и за это время что-то явно поменялось во мне. Всем телом, всеми кончиками своих нервных окончаний, я ощущал, что стал каким-то другим. Снова и снова я осматривался вокруг. Если бы Закхер попросил описать сейчас мои ощущения, я бы не смог подобрать нужных слов. Мои глаза не просто утратили способность различать цвета, зрение моё стало панорамным… Не поворачивая головы, я одновременно мог разглядеть две противоположные стены. Это было удивительно! Это настораживало. Что-то со мной было не так.
Я попытался встать. Всё, что происходило со мной дальше, напомнило мне «Зазеркалье». Пока моя нога тянулась к полу, кровать, как мне казалось, росла. Став выше, по меньшей мере, на два метра, она подняла меня высоко над полом. Пару минут я пребывал в замешательстве. Мне нужно было вниз. Наконец, осторожно вытянувшись по краю матраца, я все-таки решился совершить прыжок, но вместо того, чтобы аккуратно приземлиться, я со всей силы плюхнулся на пол. Что со мной произошло? Тело, моё новое тело, такое сильное, крепкое, полное энергии не позволяло мне выполнять таких простых действий. Я испугался…
«Эй, Закхер, где вы?» – попытался крикнуть я, но, о ужас, только сдавленный громкий звук, похожий на собачий лай, вырвался из моей груди.
Я закрыл глаза, мне надо было успокоиться. Я чувствовал, как моё сердце от волнения готово выскочить вон. Что сделал со мной этот сумасшедший профессор?…
Отдышавшись, я приоткрыл глаз. Вокруг ничего не изменилось. Где-то высоко надо мной повис край моей постели, тусклые очертания стен стеклянной клеткой по-прежнему окружали меня.
Я предпринял попытку снова встать, но теперь уже не просто опуститься с кровати, а полноценно подняться на ноги. Это было невыносимо, и этого сделать я не мог. Тело слушалось меня, но я не в силах был разогнуться. Стоило мне только приподнять голову и, выпрямив спину, сделать попытку опереться на ноги, как я терял равновесие и снова валился на пол. Ноги, несмотря на всю появившуюся в них силу, не способны были держать меня.
Я встал на четвереньки, и тут, о чудо… Я побежал. Да так легко и быстро, что казалось, всё моё тело теперь создано специально для того, чтобы передвигаться вот так – одновременно на руках и ногах. Невероятная радость обуяла меня, я пробежался по периметру комнаты, подбежал к стене и, махнув хвостом, прыгнул на стекло… Махнув хвостом?! Я оцепенел. Внизу моей спины, где-то на продолжении копчика, я чувствовал длинный отросток, которым мог теперь управлять. Это был хвост. Я попытался повернуться, чтобы рассмотреть себя и закружился по полу…
Тут зашел Закхер.
– Вот ты какой, голубчик, – принялся он рассматривать меня.
«Что вы наделали? Кто теперь я?» – пытался я крикнуть, но вместо слов из меня вылетал только громкий, нечленораздельный лай.
Челюсти не слушались меня. Губы, растянувшись по зубам, не шевелились.
Кем я стал? Я помнил всё, я помнил весь вчерашний день и предыдущий.
Я знал формулы Больмаца и Мелинга, закон относительности Эйнштейна, но я не способен был донести до находящегося рядом со мной человека ни одного из своих слов. Всё больше мне одолевала паника!
– Ну что ты, распрыгался, – успокаивал меня Закхер, гладя по спине. – Сейчас, голубчик, сейчас ты всё поймешь.
Закхер ушел. Я же попытался рассмотреть своё тело, но сколько бы я не крутился, сколько бы не подпрыгивал вверх-вниз, разглядеть так ничего и не смог. Только клок черной меховой одежды удалось распознать мне на себе. Зачем Закхер переодел меня?…
Я лег на пол и вздохнул. Только сейчас я обратил внимание на то, что необычайно остро ощущаю запахи. Воздух комнаты, который раньше казался мне абсолютно нейтральным, в этот момент представлялся мне невероятно занятным. Я готов был поспорить, что могу разложить его на составляющие. Теперь я чувствовал все те запахи, которые буквально пропитали покрытие, устилающее пол. Я нагнулся…
Отчетливо уловил я запах Закхера. Каждый его шаг, каждый оставленный им след благодаря моему обострившемуся обонянию теперь был «виден» мне. Мой нос на время заменил мне глаза. Я снова принюхался. Кое-что настораживало меня… Я почувствовал, что в этой комнате я не один. Другие люди побывали здесь ранее. Чужие запахи, одни чуть слабее, другие совершенно отчетливо «слышались» в пустоте. Их сохранил ворсистый ковер. Так же, как и я, эти люди жили здесь. Они крутились на полу этой комнаты, ходили, бегали, дотрагивались до её стен. Закхер обманул меня! Я был не первым… Множество людей, мужчин и женщин, посещали этот бокс! Благодаря своему теперешнему нюху я безошибочно различал каждого из них. Обманщик! Закхер обманул меня. Прочие люди принимали участие в эксперименте, Закхер утаил это от меня… Но зачем?
