Верити Самптер размеренными движениями расчесывала волосы. Казалось, монотонность этого действия должна успокаивать, но с ней этого не произошло, поскольку она представляла себе, как ее по волосам гладят руки мистера Монтгомери. От этой мысли ее бросило в жар. Точно так же, когда она в первый раз увидела Лео Монтгомери. Тогда сердце у нее подпрыгнуло. И, если быть честной, с тех пор так и прыгает, стоит ей его увидеть. А сегодня он впервые заметил ее… как женщину.
Возможно, он еще раньше обратил бы на нее внимание, если бы она делала макияж, использовала бы оттеночный шампунь, завила бы волосы и принарядилась, как в той рекламе, где она когда-то снималась.
Та реклама…
Это брат-близнец Шон убедил ее сняться, шутливо заметив, что тогда она, возможно, забудет про свой стиль мальчишки-сорванца. Милый Шон. Слезы набежали на глаза, и Верити не стала их вытирать. Шон умер почти год назад, а тоска по нему не отпускала. Они с Шоном были очень близки. Их связывали общие секреты, шутки и занятия спортом. Они даже учились в одном и том же колледже. Он придирчиво относился к ее приятелям, а она — к девушкам, которых брат приглашал домой.
Однажды в университетской библиотеке к ней обратился ассистент по кастингу. Он объяснил, что ищет студенток, чтобы снять серию роликов для рекламы новой марки содовой. Верити этим не заинтересовалась, но Шон стал ее уговаривать. Он считал, что съемка пойдет ей на пользу. И она сдалась. Прямые волосы превратились в роскошные локоны, очки сменились на контактные линзы, макияж сделал глаза огромными, а губы пухлыми. Она не поинтересовалась, появился ли ролик на телеэкране, из телекомпании ей ничего про это не сообщили — и удовольствовалась лишь оплатой за те часы, которые проработала моделью. После съемки Верити решила, что завивать волосы, делать макияж и модно одеваться ей больше ни к чему. Рыжеватый оттенок волос смылся, локоны распрямились, и она, как всегда, стягивала их в хвост. Одна из линз треснула, и Верити вновь надела очки.
А в прошлом году в январе Шон погиб, катаясь на лыжах…
Шум в коридоре отвлек Верити от печальных воспоминаний. Ее спальня находилась в дальнем конце дома. Мистер Монтгомери сам занимался с Хедер в те редкие вечера, которые проводил дома. Он укладывал Хедер спать, и затем из хозяйских апартаментов и спальни девочки не доносилось никаких звуков. Теперь же Верити услышала топот маленьких ножек по паркетному полу и низкий баритон Лео, звавший дочь.
Дверь распахнулась, и Хедер, голышом, влетела в комнату. С кончиков волос капала вода, а на плечах виднелась мыльная пена. Про шишку на лбу она давно забыла. Вошедший следом за девочкой Лео остановился и сказал:
— Я должен был постучать…
Верити засмеялась.
— Хедер сделала это за вас.
— Я сейчас ее заберу. Вот только как бы она не выскользнула у меня из рук…
— Она не может стоять спокойно, пока ее вытирают.
Их взгляды встретились, и опять Верити охватило удивительное теплое чувство к нему. Он отвернулся и произнес:
— Вы сами отнесете ее в детскую или я?
— Я не буду возражать, если это сделаете вы.
Лео был в брюках цвета хаки и черной спортивной рубашке с короткими рукавами. Какой же он загорелый, какие у него мускулистые плечи, плоский живот и узкие бедра! Верити моргнула. Ей должно быть стыдно! Нельзя увлекаться своим хозяином. И вообще, мужчин она не привлекает, да к тому же намного моложе Лео Монтгомери. В детской Верити видела фотографии матери Хедер. У Каролин Монтгомери была гордая посадка головы, удачно подобранный макияж и красивая стрижка. Несомненно, Каролин была красавицей. Наверное, таким нелегко живется — надо ведь постоянно соответствовать этому образу. Джолин Коннехи, сестра мистера Монтгомери, рассказала Верити, что брат вот уже два года не может прийти в себя после ее смерти. Верити это было понятно. Она знала, что такое утрата родного человека Лео стоял около ее постели, и она вдруг смутилась. Возможно, это потому, что у нее разыгралось воображение…
Он окинул взглядом двуспальную кровать с белым покрывалом. Изголовье кровати занимала книжная полка, где Верити поставила свои любимые книги.
— Хедер любит играть в прятки, всегда прячется под кроватью, — прошептала Верити.
Лео недоверчиво покачал головой, опустился на колени и приподнял край покрывала. Придав голосу строгость, он произнес:
— Вылезай-ка оттуда и надень пижаму.
— Не хочу баю-бай. Хочу играть с Верити.
Верити тоже опустилась па пол рядом с Лео, ненароком задев его плечо. От этого прикосновения у нее часто-часто забилось сердце.
— Если ты вылезешь из-под кровати и наденешь пижамку, то я почитаю тебе сказку, — пообещала Верити.
— Это подкуп, — прошептал ей на ухо Лео.
Его дыхание коснулось ее кожи, и Верити вздрогнула.
— А вы предпочитаете залезть под кровать и уговаривать ее еще полчаса? — то ли в шутку, то ли всерьез спросила она.
— Я там не помещусь, а уговаривать не умею.
— Тогда остается подкуп. — Верити не смогла подавить улыбку.
Он повернул к ней голову, их губы разделяло всего несколько сантиметров. Верити почувствовала запах мужского одеколона, а от жадного блеска в глазах Лео она была не в состоянии сдвинуться с места.
Он прокашлялся, нагнулся пониже и засунул руку под кровать.
— Иди сюда, маленькая безобразница. Верити почитает тебе сказку. Но не вздумай еще раз здесь прятаться. — И добавил, обращаясь к Верити: — Я пойду за пижамой, а вы проследите, чтобы она еще куда-нибудь не спряталась.
Верити засмеялась.
— Хорошо.
Спустя пять минут Лео вернулся с пижамой Хедер. Верити наблюдала, как его большие пальцы пытаются справиться с пуговичками у ворота. Он такой огромный мужчина, но как же он нежен с дочкой!
— Все в порядке. — Он подхватил Хедер на руки. — Вперед, в твою спальню. — Посередине комнаты Лео вдруг остановился. — Я только что сообразил, что у вас здесь нет телевизора. У предыдущей няни был свой.
— Мне он не нужен. Я не любительница телепередач.
Он удивился, а она покачала головой и улыбнулась.
— Мне всегда есть чем заняться. Я очень люблю слушать музыку. — Она указала на тумбочку, где лежал плеер. — Вот без этого я не обойдусь.
— Вы можете включать стереопроигрыватель в гостиной в любое время, когда пожелаете.
— Я заметила, что у вас большая коллекция записей «Битлз».
— Да. Слушайте на здоровье.
— Вы очень добры, мистер Монтгомери. Возможно, я что-нибудь послушаю.
— Называйте меня Лео.
— Лео, — тихо повторила она.
— Верити теперь мне почитает? — спросила Хедер, склонив головку на плечо отца.
