— Я хочу разбить много-много яичков, — заявила Хедер.
Лео вынул из холодильника картонку с яйцами и сказал:
— Пока что мы начнем с одного яйца.
Верити наблюдала за тем, как Лео учит Хедер. Он даже позволил ей взбить яйца, но девочке вскоре это надоело.
— Я пойду рисовать, — заявила она.
Лео спустил ее со стула на пол, и Хедер уселась за детский столик, где лежали се раскраски. Увидев, что Лео нахмурился, Верити объяснила ему:
— Она может сосредоточиться на чем-то не более десяти минут, да и то, если это ее уж очень заинтересует, как, например, раскрашивание. Еще она любит кубики.
— Может, она со временем станет кораблестроителем?
— Или будет проектировать дома, мосты и небоскребы, — продолжила Верити.
— Я готов ко всему.
Они улыбнулись друг другу. Верити словно магнитом притягивало к Лео.
Запищал таймер — первая вафля готова. Верити осторожно приподняла крышку вафельницы, сняла вафлю и налила тесто для следующей.
Молчание затянулось, и наконец Верити спросила:
— Когда вы начали конструировать корабли?
— В десять лет.
— И кто же вас на это подвигнул?
— Отец. Сам он не был конструктором, но строил катера. Я все свободное время проводил с ним на судостроительном заводе. Мне ужасно нравилось выходить с ним в море. Он научил меня любить и понимать море.
— Понимать?
— Управлять катером может научиться любой — приборы сейчас очень умные. Но бывает так, что цвет неба, направление облаков, запах воды могут сказать лоцману гораздо больше того, что показывают приборы.
Лео достал сковороду из шкафа и вылил на нее взбитые яйца. Кухню заполнили вкусные запахи вафлей с черникой, ароматного кофе и яичницы. Хедер мурлыкала себе под нос, раскрашивая картинки, и все было так по-домашнему, что Верити вспомнила сон, который приснился ей неделю назад. В том сне она жила в своем собственном доме, где ей было хорошо. Но здесь, у Лео, не ее дом. Когда он не будет нуждаться в ее услугах, то распрощается с ней безо всякого сожаления, как это сделал Мэтью.
— А ваша мама? Она тоже любила корабли и море?
Лео искоса посмотрел на нее.
— Да ни за что на свете! Мама предпочитает ходить на высоких каблуках и не может допустить того, что на нее попадет хоть капля воды! Ее не интересовали катера и все, что с ними связано.
— Ваша сестра говорила мне, что мама живет в Эйвон-Лейке, но сейчас она в отъезде.
— Да, у нее здесь квартира, но она редко проводит в ней больше недели.
— У вас необычная семья.
Он рассмеялся.
— Можно сказать и так. А у вас?
— У меня?
— Кто ваши родители? Чем они занимаются?
Верити решила ответить честно и коротко.
— Моя мама умерла, когда мы с братом родились. Мы с Шоном близнецы. Нас вырастил папа. Он бухгалтер.
— Близнецы? Вот здорово! А что делает ваш брат?
Верити с трудом сглотнула и сказала:
— Шон погиб в прошлом году в январе, когда катался на лыжах.
Слезы набежали на глаза, и она уронила черпачок с остатками теста для вафель. Лео наклонился одновременно с ней, и их пальцы соприкоснулись, когда он забирал у нее ложку. Его глаза смотрели с таким состраданием, что она никак не могла справиться со слезами.
— Верити, мне очень жаль…
Она смутилась и поспешно отвернулась. Когда же Лео положил руку ей на плечо, у нее перехватило дыхание.
— Со мной все в порядке, — пробормотала она.
Он ласково повернул ее лицом к себе.
— Нет, не все в порядке. И я понимаю, почему. Я знаю, что такое потеря. Потеря жены, потеря брата-близнеца… Такие связи нелегко разрушить.
— Я не хочу, чтобы наша с Шоном связь разрушалась, — сказала Верити. — Никогда. — Ей пришло в голову, что Лео чувствует то же самое к своей жене. — Яичница сгорит, — прошептала она.
— Не допустим этого. — Он отошел в сторону и занялся своим блюдом, а Верити тем временем вытерла бумажным полотенцем тесто с пола, а затем стала сервировать стол.
Лео усадил Хедер на ее стульчик. Девочка указала пальчиком на вафли и, подняв голову, попросила Верити:
— Пожалуйста, нарисуй личико.
В первый раз, когда Верити приготовила вафли, она не была уверена в том, станет ли девочка их есть, и изобразила на вафле рожицу при помощи капелек сиропа и кусочка масла, и тогда Хедер съела все. Теперь, к удовольствию Хедер, Верити сделала то же самое. Лео с интересом наблюдал за этим действом, а Верити чувствовала себя очень неловко.
Зазвонил мобильник Лео.
— Привет, Джолин. Нет, я пока не на заводе. Я завтракаю дома. — Сестра, видно, сделала какое-то замечание, потому что он объяснил: — Мне нужно побыть с Хедер. Она вчера ушиблась, и я понял, что недостаточно уделяю ей внимания. — Подробно объяснив сестре, что произошло, он сказал: — На завод я поеду, как только позавтракаю. А Хедер, я уверен, будет в восторге, если ты заедешь к нам и заберешь ее на праздник у озера.
Верити уже думала о том, что неплохо повести туда Хедер. Художники выставят там свои работы, приедут бродячие музыканты, будут продаваться сладости, для детей предусмотрены различные развлечения.
— Я рада отвезти Хедер и повидаться с Джолин, — кивнула она.
Лео передал сестре слова Верити и спросил:
— Вас устроит встретиться с Джолин в десять утра у статуи Шекспира?
Верити согласно кивнула.
— Для вас на самом деле не составит труда отвезти туда Хедер?
— Конечно.
— Вы хотите купить там картину? — поинтересовался он.
— Возможно, если увижу то, что мне понравится… и если вы не станете возражать: я ведь захочу повесить картину на стену.
— А в чем проблема? — Голубые глаза Лео весело поблескивали.
— Я никогда не работала няней в чужом доме, — призналась Верити, — и правил не знаю.
— Никаких правил, Верити. Главное, чтобы у вас на первом месте была Хедер.
Да, он прав. Для нее на первом месте, конечно, будет Хедер, а про Лео Монтгомери она постарается не думать.
Лео припарковался на стоянке около озера. Сидя в офисе и просматривая брошюру о новых продажах, он никак не мог сосредоточиться, так как все мысли были заняты Верити. Так он продержался два часа и поехал на праздник.
Его жизнь была однообразна: работа, укладывание Хедер спать, сон и снова работа. Еще когда Каролин была жива, он подолгу засиживался в офисе. Происходило ли это потому, что она отстранялась от него? Или из-за того, что он чувствовал: жена что-то скрывает? Так и оказалось: она три месяца скрывала от него свою страшную болезнь — рак мозга. Нет смысла думать об этом сейчас, думать о ее недоверии к нему, ее стремлении к независимости. Возможно, все это привело к тому, что она ушла из жизни раньше, чем можно было ожидать.
