Фиона порывисто нагнулась и положила руку Труди на колено.
— Труди, сколько вам лет? Уверена, что вы моложе, моложе... своего возраста.
Озорная улыбка смягчила строгие черты старой девы.
— Вы хотите сказать, чем выгляжу, так ведь?
Теперь Фиона покраснела.
— Я... я...
Мисс Трудингтон спокойно продолжала:
— Мне сорок девять лет. Всего-то! Вы поражены, не правда ли? Я одеваюсь как шестидесятилетние, да?
Фиона подумала, что, если говорить об одежде, Труди действительно анахронизм, она знала очаровательных женщин, которым за шестьдесят.
— Но почему вы так одеваетесь?
— Да потому, что это не имело никакого значения. Годами мне приходилось помогать матери, и мне было не до моды, да она и не хотела, чтобы я одевалась привлекательно, хотя... — задумчиво добавила Труди, — сама она одеваться любила.
— Труди, я не хотела бы совать нос не в свои дела, так что, если я спрошу что-нибудь не то, хлопните меня легонько и я умолкну, но все же скажите, пожалуйста, почему это не имело значения?
Труди некоторое время молчала, но Фиона чувствовала, что это не оттого, что она обижена. Наконец она посмотрела Фионе в глаза и проговорила:
— Я перестала заботиться о своем внешнем виде после того, как потеряла единственного человека, которого любила.
— Он... он женился на другой, как мой жених? — спросила Фиона, решив, что хоть этот вопрос и причиняет ей боль, но он может их сблизить.
— Нет. То есть, может, сейчас он женат, даже скорее всего, но не это разлучило нас. Я ничего не слышала о нем долгие годы. Он уехал в Англию работать в трущобах.
— А что же случилось. Труди? Если не хотите, не говорите.
Труди взяла клубок шерсти.
— Я никогда не говорила... хотя нет никаких причин молчать об этом сейчас. Маму это уже не может трогать. Я не могла ее оставить.
— Вы хотите сказать, что она вас не отпускала от себя... или думала, что не сможет без вас? Я не уверена, что это правильно. То есть я хочу сказать, Труди, что женщине надлежит оставить своих родителей и уйти к мужу.
— Все было не так просто, — задумчиво произнесла Труди. — Мама действительно ужасно нуждалась во мне.
— О, она была инвалидом?
— Нет, но, может, еще хуже. Мама была алкоголиком. Будь она инвалидом, мы с Хью могли бы пожениться и взять ее к себе. Но поскольку она была алкоголичкой, ничего поделать было нельзя... особенно учитывая работу Хью. Это просто погубило бы его. Я ото всех скрывала такой позор. Мне приходилось все время быть на страже и не спускать с нее глаз. Сейчас мне кажется, что это была ошибка. Лучше было бы, если б рядом находился надежный человек. Но в те дни все было не так, как сейчас.
— Вы хотите сказать, что не говорили об этом даже своему жениху?
— Именно так, Фиона, Хью так никогда и не узнал. Я не могла позволить и ему пожертвовать собой.
— Но что же он обо всем этом думал?
— Вероятно, что я его недостаточно любила. Хотя как я могла его не любить, — продолжала Труди. — Любая девушка потеряла бы голову из-за него. А он выбрал не разодетую по последней моде, а меня, Фебу Трудингтон, неряшливо и не по моде одетую, стеснительную и неуклюжую. Хотя с Хью я никогда не была неуклюжей. — На глаза Труди навернулись слезы.
Они помолчали. Затем Фиона набралась смелости и спросила:
— Феба, я всегда так называю вас мысленно, это ведь имя моей мамы, сейчас же нет необходимости одеваться так старомодно? Во всяком случае, дело не в деньгах.
— Нет, конечно. Эдвард платит мне гораздо больше, чем я на самом деле зарабатываю. Это максимум, что он может сейчас себе позволить, ведь несмотря на то, что имение огромнейшее и настриг шерсти колоссальный, ему пришлось заложить его на очень невыгодных условиях, чтобы откупиться от второй жены Роберта. Но сам он говорит, что это временные затруднения и нет необходимости считать каждую копейку. Так что дело не в этом, просто я потеряла всякое представление о модной одежде, и мне самой было бы дико, если б я сейчас предстала перед всеми в каком-то стильном одеянии.
— Ничего тут дикого нет, Труди. Но вы бы сразу стали гораздо привлекательнее, а дети и Эдвард были бы в неописуемом восторге.
Они переглянулись. Во взгляде Труди не было уверенности. Чтобы подбодрить ее, Фиона сказала:
— Я могла бы переделать кое-что из ваших вещей. А когда поедем в Данидин, накупим всего вдоволь. Кстати, в кладовке я видела несколько кусков материи. Можно из них что-нибудь сделать. Они, наверное, от Ранги — элегантные хлопчатобумажные ткани и тонкий шелк с цветочной набивкой.
— Вы любите шить?
— Просто ненавижу, но считаю своей обязанностью ладить и с этим. Я люблю шить руками, отделывать, но кроить и шить на машинке ненавижу.
— И вы готовы сесть и шить для меня?
— А что тут такого? Да, Феба, у вас такие красивые волосы... а вы их портите тугими косами. Прямой пробор удлиняет затылок. Вам будет больше к лицу пробор сбоку и взбитые короткие волосы. Высокие скулы, узкий разрез глаз... да стоит вам захотеть, от вас глаз не оторвешь. Хотите я постригу вас, когда дети улягутся?
Труди взглянула на нее и улыбнулась. Улыбка ей действительно шла.
— Вы, Фиона Макдоналд, кого хочешь уговорите. Перед вами не устоишь. Может, утром я пожалею, но сейчас готова на все. — И она весело рассмеялась.
Фиона взглянула на нее, еще не веря своим глазам, потом пододвинула кресло, взяла полотенце, ножницы и расческу.
Подметая отрезанные пряди скрученных волос, Фиона ворчала:
— Разве можно так мучить волосы этими косами? Пока они выглядят прямо как жгуты, но сейчас мы их помоем шампунем, и они немного разойдутся. Труди, я, кажется, поздно спохватилась, но лучше поздно, чем никогда: у меня есть электрический фен и лак. Мы все сделаем попозже. Мне хочется, чтоб дети увидели вас во всей красе утром.
Она радовалась, что ей повезло и движок не подвел. Доведя дело до конца, она надела на волосы Труди две сетки, надежно скрепила их шпильками и помогла добраться до кровати.
— Только не вздумайте расчесывать утром. Я сама это сделаю. Встану на несколько минут раньше.
Больше всего Фиона боялась, как бы Труди не запаниковала утром, но случилось так, что первым увидел Труди Тамати; при этом он присвистнул от восхищения и воскликнул:
— Вот это да! Почему вы раньше не делали такую потрясающую прическу, мисс Трудингтон?
Труди выслушала комплимент вполне милостиво и пояснила:
— Это дело рук мисс Макдоналд. Держи ушки на макушке, Тамати, Если ей взбредет в голову, что ты лучше смотришься блондином, быть тебе блондином еще до заката.
