Взглянув на повозку, предводитель невольно улыбнулся. Вот уже несколько часов его терзали сомнения: а не ошибся ли он, решившись на это нападение? Нет, похоже, все-таки не ошибся…
Поначалу, когда он еще только готовился к нападению, все выглядело очень даже разумно. Несколько месяцев назад его беременная жена погибла во время набега Макгрегоров, и Макдональды возжаждали мести. Они ждали подходящего случая — и вот такой случай представился: стало известно, что Макгрегор решил снова жениться, на сей раз на англичанке. Гэлен не удивился этому известию — ведь Макгрегор и сам был наполовину англичанин.
Однако месть не принесла бы настоящего удовлетворения, если бы Макдональды просто убили невесту врага, пусть даже и англичанку, — ведь она не виновата в том, что произошло с женой Гэлена. Убей он ее, она бы просто стала очередной невинной жертвой, как и его несчастная жена. И все-таки Гэлен непременно должен был отомстить. Он жаждал мести, но при этом хотел быть справедливым. Поэтому и решил похитить невесту Макгрегора и жениться на ней. Он даже убедил себя в том, что окажет ей таким образом услугу, так как Макгрегор славился жестоким обращением с женщинами. Ведь до сих пор никто точно не знал, при каких обстоятельствах умерла его первая жена. Поговаривали, что у беременной женщины случился выкидыш после побоев мужа и она истекла кровью.
Итак, похищение невесты Макгрегора казалось наилучшим решением. Он приобретет жену — а потом и наследников — и отомстит врагу. Оставалось совершить набег.
Но этот замысел нравился Гэлену лишь до тех пор, пока он собственными глазами не увидел невесту Макгрегора — такую маленькую и худенькую… Увидев ее, он решил, что совершил непоправимую ошибку. Поэтому-то слова Томми так порадовали его, отчасти даже успокоили. Действительно, такая маленькая — и такая храбрая! Спасибо Томми за то, что вовремя подсказал, как по-новому посмотреть на эту затею. Ведь ясное дело, твердость духа куда важнее роста и крепости мышц…
— Я думаю, он прав, милорд, — послышался голос Дункана.
Гэлен посмотрел направо — погруженный в раздумья, он совсем забыл про Дункана.
— Да-да, милорд, — подтвердил тот, — она действительно тверда духом.
Гэлен промолчал. Было очевидно, что все его люди думают сейчас о молодой англичанке, ехавшей в повозке. Впрочем, ничего удивительного, ведь она их будущая госпожа.
— Кто тверд духом? — спросил подъехавший к ним Ангус.
— Саксонка, — усмехнулся Гэлен.
Дункан же повторил все то, что недавно говорил Томас.
— Она защищала свою старуху и проткнула Большого Робби кинжалом, — сообщил Гэлен.
— Это просто царапина, — пробурчал Робин, подъезжая к предводителю.
Теперь пятеро всадников ехали в ряд, а остальные воины прислушивались к их разговору.
— Но рана сильно кровоточила, — заметил Дункан. — У нее вся рука была в твоей крови. Да и накидка твоя залита кровью.
Робин оглядел себя и выругался.
— Эльфреда съест меня живьем, прежде чем я успею объяснить ей, что это только царапина.
Все усмехнулись, так как знали, что Большой Робби действительно побаивается жены, причем побаивается неспроста.
— Возможно, ты прав, — в задумчивости пробормотал Ангус, не обращая внимания на жалобы Робина. — Пожалуй, это и впрямь твердость духа. А то я уж подумал, что она просто-напросто глупа. Нет, пожалуй, это все-таки твердость духа.
— Будем надеяться, — кивнул Дункан. Немного помолчав, добавил: — Может, это глупость, но и храбрость тоже.
Все утвердительно закивали, впрочем, без особого восторга.
— Да-да, конечно, — продолжал Дункан, — скорее всего храбрость. И ведь попытаться удрать в повозке… Любая другая англичанка на ее месте просто разрыдалась бы, и только.
И снова все закивали. На сей раз с явным одобрением. Дункан же, криво усмехнувшись, проговорил:
— Да, тверда духом, поэтому непременно снова попытается удрать. А может, уже удрала.
Все пятеро внезапно остановились и, обернувшись, уставились на повозку. Когда она к ним подъехала, они окружили ее и убедились, что женщины по-прежнему спят на шкурах.
— Она слишком устала, — пробормотал Дункан после минутного молчания.
Вдруг Томас свесился с седла и с озабоченным видом приложил ладонь ко лбу девушки. И только сейчас Гэлен заметил лихорадочный румянец на ее щеках.
— Жар? — спросил он с беспокойством.
— Да. И сильный, — ответил Томас.
Он выпрямился в седле, вытащил ногу из стремени и спрыгнул в повозку. Старуха мгновенно проснулась и взглянула на свою госпожу. Затем уставилась на склонившегося над ней шотландца.
— Оставь ее, негодяй! — закричала она.
— Не беспокойся, я не причиню ей зла, — проворчал Томас, осматривавший молодую пленницу.
Пылающее лицо девушки было искажено болью.
— Она страдает, — пробормотал Томас.
С трудом приподнявшись, Моргана пристально взглянула на свою воспитанницу.
— Подай мне сумку со снадобьями, — распорядилась старуха.
— Где она? — спросил Гэлен.
Он спешился и подошел к борту повозки.
— Там, в углу.
Опередив своего предводителя, Томас принялся рыться в куче узлов и сумок.
Гэлен положил ладонь на лоб девушки и почувствовал, что лоб пылает.
— Что с ней?
Старуха хотела что-то ответить, но тут девушка приоткрыла глаза и застонала:
— Джонни, больно… помоги…
Несколько мгновений Гэлен смотрел в ее воспаленные глаза, потом повернулся к старухе и, нахмурившись, спросил:
— Кто такой этот Джонни?
— Надо положить новый бальзам, — с озабоченным видом пробормотала Моргана. Взглянув на воинов, добавила: — Переверните ее, положите на живот.
Гэлен колебался, но затем все же выполнил распоряжение старухи.
— Нашел сумку? — спросил он у Томаса.
— Да, вот она, — ответил тот.
— Оголите ее спину, — сказала Моргана, потянувшись к сумке.
Воины молча переглянулись. Немного помедлив, Гэлен пожал плечами и, вытащив из-за пояса нож, распорол на девушке платье. Увидев, что ее спина перетянута повязками, он замер в изумлении.
— Теперь повязки, — сказала Моргана, запустив руку в сумку.
В этот момент девушка снова застонала. Склонившись над ней, Гэлен принялся осматривать повязки. Наконец распорол их, обнажив спину девушки, и вновь послышались стоны. Воины, обступившие своего предводителя и внимательно следившие за происходящим, невольно ахнули, увидев ужасающую рубленую рану на спине молодой англичанки. Стянутая многочисленными стежками нити, «борозда» протянулась от левого плеча до поясницы — такой удар можно было нанести только мечом. «Удивительно, что она после этого выжила, — подумал Гэлен. — И конечно же, ей не следовало бросаться на Робина с кинжалом. Слава Богу, что ни один из стежков не лопнул».
