Он быстро отдал приказания четверым неграм, после чего обратился к Чешуйчатым, объясняясь с ними отчасти знаками, отчасти странным свистом, на который они отвечали свистом же.
Через четверть часа экспедиция была готова, черные были вооружены ружьями, а Чешуйчатые чем-то вроде красных багров и дощечек в форме полукруга. На поясе у каждого висел кожаный мешок.
— В путь! — скомандовал Дарнлей.
В то время как отряд покидал красную землю, он сказал девушке:
— Бояться нечего… Они не убивают. Даже если бы оцепенение или сон продлились, беда невелика. Я видел отяжелевших животных, сон которых длился три-четыре дня без всяких вредных последствий…
— Но, — возразила Мюриэль, — если во время их сна на лагерь нападут хищные звери? Ваши ящеры и гигантские леопарды ужасны!..
— Не бойтесь! Наши друзья автоматически проснутся прежде, чем какой-либо зверь проникнет в лагерь. Сон прекращается спустя около часа по окончании оцепенения, и в течение этого часа никто не может проникнуть в местность, подверженную этому явлению… Кроме тех, кто здесь выполняет роль людей: на них инстинкт не так действует… Но почти все окрестные племена мои союзники.
Люди и псевдолюди шли по следу. Им отлично помогали чешуйчатые животные.
— Что бы сделали они? — дрожа спросила Мюриэль. — Я хочу сказать: те, кто не в союзе с вами.
— В точности не могу сказать вам. Нравы у различных племен не одни и те же. К тому же у них две расы. Та, что малочисленнее, наиболее опасна.
Он покачал головой, тень прошла по его глазам, но он сказал, улыбаясь:
— Наверняка мы найдем караван целым и невредимым. Идем!
Мюриэль не узнавала пейзажей, по которым она проходила. Она рассказала Дарнлею о лесе гигантских мимоз.
— В них опасно проникать? — спросила она.
— В этой местности несколько таких лесов. Если ничего не рвать и быть осторожным… И не переступать запрещенной зоны, по ним можно ходить.
— А как узнать запрещенные зоны?
— Это видно, дитя мое… Признак — оцепенение. Как только оно начинается, нужно остановиться и переждать или обойти препятствие. Другой признак — непонятный страх — задыхаешься и чувствуешь себя охваченным ужасом. Иногда предупреждает лихорадка, которая все усиливается по мере того, как продвигаешься по запрещенному району. Случается также, что вас просто отбрасывает назад.
— А есть ли границы, которых никогда нельзя переступать?
— Нет. Но есть поступки, которых всегда надо избегать. Вы скоро узнаете, в чем они состоят.
Уже прошли тот пригорок, где голубой хищник напал на Мюриэль. Дальше нужно было идти наугад, так как девушка только приблизительно могла осведомлять своих спутников. Но Чешуйчатые люди и псевдособаки проявляли поразительный нюх.
Наконец, все остановились и стали исследовать землю во всех направлениях.
— Караван останавливался здесь! — сказал Дарнлей. — Впрочем, вот доказательства.
И он указал на следы, оставленные кольями палаток, валявшуюся на земле банку консервов и обрывок веревки.
Один из черных издал восклицание, сейчас же повторенное остальными. Чешуйчатые люди шарили по земле.
— Господин, — сказал говоривший по-английски негр. — Они здесь были… взгляните, вот след ног.
Тревога отразилась на лице Дарнлея.
— Следов борьбы нет? — спросил он.
— Ни одного, господин.
Черный переводил глаза с Дарнлея на Мюриэль.
— Говорите, умоляю вас! — сказала девушка.
Дарнлей сделал безнадежный жест; хитрить ни к чему, молодая девушка предположила бы самое худшее.
— Да, говорите, — сказал он, в свою очередь.
— Они делать караван пленник…
— Кто они?
— Те, кто как люди…
Мрачный страх оковал Мюриэль; видения смерти стали осаждать ее мозг. Самуэль видел, как она побледнела.
— Не думаю, что они их убьют! — сказал он. — По крайней мере — нескоро.
Но он, казалось, уже пожалел, что обронил последнее замечание.
— Не будем терять времени! — прибавил он. — В путь!
Черные, Чешуйчатые и животные шли теперь по следу так же уверенно, словно похитители и пленники были перед их глазами. Прошли ту местность, где росли сосны, папоротники и косматые мхи. Последние разрослись до гигантских размеров, а высокие древовидные папоротники шумели при дуновении ветерка, укрывая в своей чаще стаи двуутробок.
Дарнлей ничего не говорил.
Так добрались до красного ущелья. Преследователи двигались осторожно; часто то один, то другой негр прикладывали ухо к земле. Чешуйчатые люди по временам останавливались. Дарнлей знал, что они вопрошали пространство, будучи одарены чувством, подобным тому, каким обладают рукокрылые.
— Вы думаете, что мы подходим? — робко осведомилась Мюриэль.
— Нет еще, — сказал Дарнлей. — Они опередили нас на несколько часов. Мы не должны рассчитывать догнать их до сумерек, если они остановятся.
— А если не остановятся?
Дарнлей поднял брови, выражая сомнение.
— Но, — опять с трепетом начала Мюриэль, — вы надеетесь освободить наших друзей?
— Твердо надеюсь.
Видя заплаканное лицо девушки, он решил объяснить некоторые подробности.
— По всей видимости, это племя Красной Поляны. В него входит около ста пятидесяти воинов… Нас только сорок, но я послал за подкреплением. Итак, не беспокойтесь.
Один из черных указывал на место первой стоянки похитителей. Местность была обследована во всех направлениях, но так как ничего примечательного не нашли, преследование продолжалось. В красном ущелье остановились. Черные и Дарнлей закусили. Мюриэль с трудом проглотила сухарь. Что касается Чешуйчатых, то они питались папоротниковыми кореньями и слизистым месивом, приготовленным из лишайника.
В этот момент Чешуйчатый словно вырос из камня и тихо свистнул.
— Подкрепление подходит, — сказал Дарнлей.
— Боже мой! — прошептала девушка. — Так значит, будет бой?
— Может быть и нет… Те, из Красной Поляны, нас знают, и знают, что мы лучше их вооружены.
— Но ведь у них оружие пленных.
— Они не умеют с ним обращаться.
Экспедиция продвигалась вперед с возрастающей предосторожностью.
Впереди шел отряд разведчиков, состоящий из черных, чешуйчатых животных и нескольких Чешуйчатых людей.
Часа за два до сумерек разведчики вернулись. Дарнлей, переговорив с ними, вернулся к Мюриэль. Он был очень серьезен.
— Так и есть: это из Красной Поляны, — сказал он. — Наши разведчики думают, что остались незамеченными. Впрочем, как бы ни было, дело решится на месте. Они не могут покинуть своего жилья из-за жен и детей; к тому же дома они чувствуют себя всего сильнее. Приготовимся!
