Ничего не подозревающий Дерек вновь распахнул дверцу, и Фрея шагнула вперед, тщетно пытаясь справиться с разлившимся по телу ощущением слабости. Последнее, что она помнила, — она рухнула в обморок прямо к его ногам.
Голоса Мойры и Дерека доносились до нее словно сквозь вату.
— Мне так жаль, но я не смогла удержать дверцу, — говорила Мойра. — Она просто выскользнула у меня из рук.
— Ты не виновата, — успокоил ее Дерек. — Пойди, принеси что-нибудь, надо привести мисс Марш в чувство.
Фрея открыла глаза и увидела прямо перед собой лицо Дерека.
— Не двигайся. Спокойнее, — приказал он ей.
Ее голова опустилась ему на плечо, и она вдруг поняла, что лежит на диване, а Дерек поддерживает ее. Дурнота постепенно отступила, и Фрея погрузилась в облако блаженства. Ей захотелось, чтобы время остановило свой бег, и она могла навечно застыть в его объятиях.
Дерек очень аккуратно осмотрел ее пораненную руку, и Фрея ощутила тепло его ладони. К ее пальцам вернулась чувствительность, а вместе с ней пришла и невыносимая боль.
Он вытер с ее лба капельки пота, и она не торопилась открывать глаза, стараясь продлить момент сладостной муки.
Но тут появилась Мойра, и разрушила очарование.
— Нюхательная соль, — произнесла она, протягивая Дереку бокал.
Из гостиной донеслись взволнованные голоса Дороти и Гриффа.
— Бедная девочка! — воскликнула Дороти, когда Мойра объяснила ей, в чем дело. — Как ее рука, Дерек? Кости целы?
— Вроде бы да, — ответил Дерек. — Синяки останутся, но кожа не повреждена.
— Это моя вина, — заявила Мойра. — Если бы я как следует придержала дверцу, ничего бы не случилось. Мне так жаль, мисс Марш, правда!
— Не стоит расстраиваться, — вяло улыбнулась Фрея. — Я тоже виновата, не надо было совать руки, куда не следует. Полежу немного, и все пройдет.
— Вы отправляетесь в постель, — мрачно приказал Дерек. — Примете пару таблеток обезболивающего, и поспите часок. Это пойдет вам на пользу.
— Мне и здесь хорошо, — заупрямилась Фрея. — Нечего устраивать суету вокруг обыкновенных синяков! От этого мне только хуже станет.
— Хуже вам станет, когда рука обретет чувствительность, — оборвал ее Дерек.
Фрея хотела было сказать ему, что чувствительность уже вернулась, но предпочла промолчать. Она позволила Дереку взять ее на руки, и он пошел вслед за Дороти вверх по узкой лестнице. Хозяйка привела их в спальню, и Дерек бережно опустил Фрею на кровать.
Он снял с нее туфли и несколько минут, молча, стоял и взирал на нее сверху вниз.
— Цвет лица становится нормальным, — констатировал он. — Как себя чувствуешь? Лучше? — Он взял Фрею за руку и поцеловал каждый ушибленный пальчик. — Так, наверное, твоя мама делала.
В глазах его была тревога, смешанная с дерзостью.
Фрея, наконец, поняла, против чего приходилось бороться всем его женщинам. Подобное отношение, способно сломить любое сопротивление. Отогнав от себя эту мысль, и стараясь не обращать внимания на пульсирующую в пальцах боль, она через силу улыбнулась Дереку.
— Думаю, нет никакой необходимости утруждать миссис Спендер. Это же просто синяки.
— Мне виднее, — отрезал он. — Я тоже виноват, ведь это я предложил тебе прокатиться.
Фрея была готова разрыдаться. Боль в пальцах не шла ни в какое сравнение с чудовищной болью в сердце. На лице Дерека застыло каменное выражение. Должно быть, он жалел, что она испортила ему день своим присутствием. Третий, как говорится, лишний.
Вскоре появилась Дороти, и ее бодрый голос свежим ветром ворвался в размышления Фреи.
— Ваши таблетки, милая. Надеюсь, рука скоро пройдет.
Фрея села прежде, чем Дерек успел ей помочь.
— Мне так жаль, от меня одни проблемы, — извинилась она перед хозяйкой, принимая пилюли. — Рука почти в норме.
Глава 4
Фрея проснулась оттого, что кто-то вошел в спальню. Открыв глаза и приподняв голову с подушки, она увидела Мойру, державшую в руках шелковое одеяние восхитительного голубого цвета. От Мойры исходил божественный аромат, и Фрее захотелось спросить, какими духами она пользуется.
— Проснулись, мисс Марш? Надеюсь, ваша рука не слишком болит.
В глазах Мойры было такое сожаление и раскаяние, что Фрея поспешила утешить ее.
— О да, уже все в порядке. Посмотрите сами. — Она протянула руку, по пальцам растеклись неприятные сизо-фиолетовые подтеки. — Это ерунда. Через несколько дней синяки сойдут.
Фрея села и спустила ноги на пол.
— Я рада, — улыбнулась Мойра. — Я подумала, что ваш костюмчик помялся, вы ведь в нем спали, поэтому принесла вам вот это кимоно. Я буду счастлива, если вы примете его в дар. Я его ни разу не надевала, а мы с вами примерно одной комплекции, вам должно подойти. Я помогу вам надеть его, когда вы умоетесь.
Чуть позже Фрея уже смотрелась в зеркало.
— Вы просто чудо, — промолвила Мойра, окинув ее восхищенным взглядом.
Фрея повернула голову и изогнулась, пытаясь увидеть себя со спины.
— Мне нравится. Я очень вам благодарна. Мне всегда хотелось иметь кимоно. Когда моя сестра жила в Сингапуре, я просила ее привезти мне одно, но она, должно быть, забыла. Короче говоря, у меня в жизни такого платья не было.
«Да уж, Гуги никогда не обращала особого внимания не просьбы других людей», — подумала она про себя.
Девушки вошли в гостиную одновременно. Увидев Фрею, Грифф восхищенно присвистнул.
— То, что доктор прописал, — добродушно пошутил он. — Надеюсь, вы, морские нимфы, не станете воротить нос от моей студии и не откажетесь попозировать мне?
— Откажутся, — заявила Дороти, входя следом за девушками. — Ужин уже поспел.
Хозяйка поинтересовалась у Фреи, как ее рука, и заверила гостью, что костюм будет готов к отъезду на корабль.
После кофе Дерек заметил, что им уже пора отправляться в путь.
— Бери мою машину, Дерек, — предложил Грифф. — Ее все равно в ремонт гнать надо, я позвоню в мастерскую и попрошу, чтобы ее забрали с пристани.
На прощание Мойра поцеловала Дерека в щеку. Фрея отвернулась и открыла, было, заднюю дверцу, но Дерек перехватил ее и усадил вперед.
Краешком глаза она видела его загорелые руки, спокойно лежащие на руле. Он смотрел на дорогу, словно не замечая ее присутствия. Фрея, невидящим взглядом, уставилась в окно на, проносящийся мимо, пейзаж.
— Как тебе Лиссабон? — внезапно спросил Дерек, не поворачивая головы.
— Очаровательный город, — тихо проговорила она.
— Такова вся Португалия. Атлантика делает свое дело — из-за близости океана здесь не так жарко. К августу, конечно, воздух сильнее прогревается, но лично я люблю жару. Она меня не расслабляет, а, наоборот, тонизирует. А Лиссабон хорош еще тем, что в нем нет напускной помпезности, как в большинстве других городов Средиземноморья. — Он мельком взглянул на нее и поинтересовался: — Я тебя не утомил?
