Все же хорошо, что Пейдж не стала ловить его на слове. Решение пригласить ее было столь внезапным, что он сам удивился своим словам, да и она была поражена не меньше его.
О чем им вообще говорить? О прошлом? О той поре, когда им не по карману был обед в ресторане со скатертью на столе — настолько не по карману, что и поход в ближайший магазин за мороженым в стаканчике нередко казался верхом расточительности. Кому ж захочется вспоминать об этом?
Однако было что-то магическое в тех вечерах, когда они в полночь возвращались домой; он смотрел, как она лижет" холодное мороженое, и в нем поднималось совсем иное желание…
— Папа, — нетерпеливо позвала Дженнифер. — Я же сказала, я поела;
— Тогда убери забор из картошки и брось все в мусорную корзину, — рассеянно ответил он.
Приятно предаваться воспоминаниям, если все в прошлом, подумал он. Так обстоит дело и с их браком, с этим давно покончено. Но что касается денег…
Можно позволить себе ностальгические воспоминания о прогулках при луне и о мороженом. Но как бы Пейдж ни артачилась, уверяя, что ее бизнес процветает, у него было чувство, что дела обстоят немногим лучше, чем в ту пору, когда мороженое считалось дорогим лакомством.
Первое, что бросилось в глаза Пейдж, когда она вошла вечером в кухню, была красная роза в букете из папоротника и лихниса в белой фарфоровой вазе посреди стола.
Из комнаты донесся голос матери:
— Говорите, в раковине вода? Замечательно, что уже сами управляетесь.
Насмешку нельзя было не заметить, подумала Пейдж и невольно посочувствовала тому, кто был на другом конце провода.
Она дотянулась до маленькой карточки, которая утонула в лихнисе, и увидела, что конверт уже открыт. Влипла, подумала она.
Эйлин выкатилась в коляске в кухню, прикрыв трубку рукой, и уставилась на Пейдж.
— Кто такая Дженнифер, — спросила она, — и почему она присылает тебе цветы?
У Пейдж слегка отлегло от сердца, и она взглянула на карточку. Там было только: «Спасибо от Дженнифер». Она, конечно, сообразила, что это затея не Дженнифер, но Остину хотя бы хватило ума не подписываться своим именем.
— С каких это пор ты читаешь мои карточки? пошла она в наступление.
— На конверте был только адрес, — ответила Эйлин. — Я хотела убедиться, что это не ошибка. Так кто такая Дженнифер?
— Та маленькая девочка, с которой я сидела в субботу вечером.
— У вас изменились правила? Если «Жена напрокат» принимает оплату розами, мне не мешало бы знать это.
— Ничего необычного в том, что благодарные клиенты не ограничиваются чеком.
Эйлин пристально посмотрела на нее, но на другом конце провода послышалось бормотание, вновь отвлекшее мать.
— Нет, — решительно сказала Эйлин, — если вода в раковине с утра, ею нельзя пользоваться. Неважно, что она чистая; она остыла. Спустите ее и налейте новую, как можно горячей.
Пейдж коснулась бархатистого лепестка.
— Чем ты занята, мама?
— Беру все на себя, — язвительно проговорила Эйлин. — И стараюсь выполнить твою работу. Кто-то же должен перемыть посуду у Бена Оркута, а раз ты так и не появилась, а мне туда не дойти…
Пейдж закрыла глаза от огорчения.
— Ой, я забыла о посуде Бена Оркута!
Хотя па самом деле можно только удивляться, что она не позабыла обо всем на свете: встреча с Остином полностью выбила ее из колеи. Все, что не было внесено в ее тщательно запланированный рабочий день — а заказ Бена Оркута был сверхурочным, — напрочь вылетело у нее из головы.
— Знаю, что забыла, — сказала Эйлин. — Он позвонил мне в полном расстройстве. Вода все еще льется, мистер Оркут? Нет, не надо привозить сюда грязную посуду, что бы вы там ни подумали, но я не вызывалась заниматься вашим хозяйством. У вас найдется пара резиновых перчаток?
— Скажи, что я приеду вечером, — сказала Пейдж. — Нет, еду прямо сейчас.
Эйлин вновь прикрыла трубку.
— Не делай глупостей. Он и сам справится, если только не баловать его, взвалив все на себя.
— Ты не видела Бена Оркута, — остерегла Пейдж.
Но Эйлин уже принялась последовательно рассказывать, что делать, и вмешиваться явно не стоило.
Заеду утром, подумала Пейдж, и все улажу. Она надеялась на то, что Бен до того времени не затопит кухню.
Она переоделась в джинсы и свитер и уже думала приняться за счета, когда раздался звонок в дверь. Эйлин была занята разговором с Беном, а потому Пейдж посмотрела в глазок и выругалась, увидев, кто стоит за дверью.
Она слегка приоткрыла дверь и спросила:
— Ты что, одержим тягой к самоубийству? А если бы открыла мама?
Остин пожал плечами.
— Дракон на колесах либо захлопнул бы дверь у меня перед носом, либо отчитал меня. А может, совершенно неожиданно повел бы себя любезно, отчего у меня точно случился бы сердечный приступ.
Вдобавок Дженнифер увидела твою машину и знает, что ты дома.
— Ты не сказала, что у тебя ребенок, — укорила ее Дженнифер.
Пейдж в смущении покачала головой.
— Почему ты решила… — она посмотрела туда, куда указывала девочка пальцем. — А, второй глазок?
Дженнифер кивнула.
— Как раз моего роста.
— Это впору моей маме. Ведь она ездит в инвалидной коляске.
У Дженнифер был разочарованный вид.
— Зачем я вам понадобилась, Остин?
— Давай немного пройдемся.
Пейдж слышала из кухни голос матери:
— А теперь так и делайте, по одной тарелке; и глазом не успеете моргнуть, как все будет готово.
Дело явно шло к концу, и тогда Эйлин непременно направится в гостиную посмотреть, кто пришел. Пейдж крикнула:
— Я выйду ненадолго.
Она схватила куртку и мигом выскочила за дверь.
— Мне не хочется гулять, — заворчала Дженнифер. — Я замерзла.
— Если не прекратишь, — предупредил Остин, — сорвешь голос и не сможешь говорить.
— Правда? — недоверчиво спросила Дженнифер, но тут же оживилась. — Тогда я не смогу отвечать на вопросы учительницы. Я замерзла, я замерзла, я…
Пейдж пришлось прикусить губу, чтобы не рассмеяться.
Остин вздохнул:
— Я добивался не этого.
Пейдж засунула руки в карманы. Она машинально увеличила шаг, цедя с ним в ногу и поймав полузабытый ритм их совместных прогулок. Она быстро опомнилась, и па этот раз ей пришлось прикусить губу вовсе не для того, чтобы сдержать смех.
Они так же гуляли и перед тем, как он заявил, что уезжает из Денвера. Тогда она еще думала, что все замечательно и любовь их будет вечной…
