— Ясно, — кивнул Дронго, — судя по всему, Максудов тоже
уехал из своей республики?
— Откуда вы знаете?
— Когда мы встречались несколько месяцев назад, он сказал,
что они граждане России. Даже не сказал, а подчеркнул. Обычно на такие темы
люди говорят только в том случае, если в них подсознательно сидит некий
комплекс.
— С вами всегда интересно разговаривать, — рассмеялся Керим
Агаевич, — дело в том, что Максудов был одним из тех, кто руководил
промышленностью Узбекистана еще в середине девяностых. Он и до этого был
достаточно богатым человеком. Но допустил небольшую ошибку. Вы, наверно,
помните, как лет пять назад появились сообщения о тяжелой болезни Ислама
Каримова. Тогда начались закулисные игры, связанные с вопросом о том, кто может
сменить президента на его посту. Некоторые выдвигали Уткира Султанова, бывшего
премьера, некоторые самого Сарвара Максудова. Но как обычно бывает, президент
поправился, и все изменилось. Султанова сделали сначала вице-премьером, а через
два года сняли с работы. А Максудова просто освободили, и он сразу уехал. К
тому же поползли слухи, что он каким-то образом связан с оппозицией, а терпеть
подобные связи узбекские власти не могли ни при каких обстоятельствах. Его не
преследовали, разрешили уехать. К тому времени у него уже была своя компания
«МСИ». В России он развернулся, наладил бизнес с Турцией, где у него тоже
оставались связи. И стал руководителем крупной компании с миллионными
оборотами.
— Вы рискуете, Керим Агаевич, — заметил Дронго, — подписывать
соглашение с компанией, где два таких ярких оппозиционера. Узбекистан и Грузия
союзники официального Баку, особенно руководства в соседней республике. Вы не
боитесь, что у вас могут возникнуть проблемы?
— Нет, — возразил Самедов, — совсем не рискую. Мы поставляем
оборудование и не занимаемся политикой. Причем оборудование идет либо через
Турцию, либо через Украину. А там сидит Николай Квитко, который очень лояльно
относится к существующей власти на Украине. Достаточно сказать, что его родной
дядя является губернатором Львовской области. Поэтому у меня не может быть
никаких проблем. И все знают, что я не лезу в политику. Никакой политики, нигде
и никогда. Только бизнес. Иначе можно так погореть. Я и так плачу все
положенные «откаты». Всем плачу, кому нужно. Но я зарекся на всю жизнь
заниматься политикой после девяносто второго года. И вообще политика — грязное
дело.
— А бизнес чистое? — поинтересовался Дронго. — Помните у
Карла Маркса? Обеспечьте бизнесмену пятьсот процентов прибыли, и нет такого
преступления, на которое бы он не пошел? Вы действительно считаете, что многое
с тех пор изменилось в психологии людей?
— Карл Маркс был наивным коммунистом, — отмахнулся Керим
Агаевич, — сейчас другие времена. А насчет бизнеса, я вам так скажу. Везде есть
непорядочные люди. И в политике, и в бизнесе. И везде есть люди, с которыми
можно иметь дело.
Автомобиль подъехал к аэпропорту. Самедов вышел, дожидаясь,
пока водитель вытащит его небольшой чемодан и сумку гостя. Он приказал водителю
приехать за ними в понедельник утром, когда они прилетят в Стамбул. Самедов
хорошо говорил на турецком, что было не удивительно для азербайджанца. В новом
комплексе международного аэропорта они свернули после входа направо и вошли в
небольшой зал для пассажиров бизнес-класса.
Сдавать багаж они не стали. Войдя в салон, Дронго и Самедов
увидели сидевших на диване супругов Джанашвили. Резо читал газету на русском
языке, его супруга говорила с кем-то по телефону. Увидев вошедших, она убрала
аппарат. Самедов прошел и уселся в кресло рядом с ними. Дронго занял второе
кресло.
Эка была одета в кожаные брюки и кожаную черную куртку, под
которой была надета темно-фиолетовая майка. Ее красные волосы торчали в разные
стороны. Очевидно, это была ее новая прическа. Увидев Дронго, она добродушно усмехнулась.
— Вы решили все-таки отправиться с нами? Это правильное
решение. Не нужно портить отношений с миллионером. Вдруг понадобится…
— Я учту ваши советы, — холодно заметил Дронго, — если вдруг
он попросит меня заняться расследованием какого-либо непонятного дела.
— Не отказывайтесь, — улыбнулась она, — он хорошо заплатит.
У Резо только несколько процентов акций его компании, но на эти деньги мы
совсем неплохо живем. А у нашего хозяина виллы таких акций целый контрольный
пакет. Можете себе представить. Я думаю, что он стоит миллионов тридцать или
сорок.
— Вы его не любите?
— Я их просто обожаю, — фыркнула она, — всех этих
бизнесменов и миллионеров. Как только их вижу, то сразу в них влюбляюсь. Сразу
и навсегда.
Резо убрал газету и хмуро взглянул на нее. Эка замолчала.
Неловкую паузу прервал Самедов.
— Я подумал, что будет неправильно, если мы туда полетим без
подарка. Я заказал небольшой ковер, который доставят нам в аэропорт Измира.
— Вы меня опередили, — признался Резо, — я тоже заказал
подарок. Его доставят на борт самолета. Целый бочонок нашего лучшего вина. Это
не дешевая подделка, которой торгуют в других странах. Настоящее вино. Его
почти уже не осталось. Из него готовят киндзмараули. Сами попробуете.
— У меня с собой серебряный рог, — признался Дронго, — я вез
его с собой в Италию для моего хорошего друга. Но теперь подарю его Максудовым,
а новый рог попрошу прислать из Баку. Это работа наших мастеров из Кубы.
— Какой вы молодец, — обрадовался Керим Агаевич, — я давно
хотел сделать подобный подарок. А мой ковер им, наверно, и не нужен. Глупо
дарить людям, живущим в Турции, турецкий ковер.
— Они не всегда живут в Турции, — возразила Эка.
Объявили посадку на их рейс.
Когда все оказались в самолете, Резо, заняв свое место,
накрылся одеялом и заснул. Самедов пристегнулся, глядя в иллюминатор. Когда
самолет начал набирать скорость, Дронго закрыл глаза. Когда они уже поднялись
достаточно высоко, он их открыл и заметил, как внимательно смотрит на него Эка.
— Вы боитесь летать? — спросила она. — Неужели наш известный
сыщик чего-то боится?
— Да, — кивнул он, — ужасно боюсь и не люблю летать.
— Как странно, — задумчиво сказала она, — обычно мужчины не
признаются в своих фобиях. И вообще не любят сознаваться в своей трусости.
— Очевидно, я не совсем такой, как остальные, — пожал он
плечами.
— И много вы летаете? — поинтересовалась она.
— Много. Иногда в год по сорок-пятьдесят раз сажусь в
самолет.
— Как интересно, — медленно сказала она, — значит, вы
боитесь и все-таки летаете. Преодолеваете свой страх. Вы необычный человек,
мистер сыщик.
— Можно я тоже задам вам один вопрос? — спросил Дронго.
— Вам все можно, — шепнула она, — вы же все равно знаете
ответы на большинство вопросов. Так что задавайте.
