— Я еще в жизни не встречал супругу бывшего заместителя
министра, которая бы позволяла себе ходить с такой, мягко говоря, необычной
прической и с подобным цветом волос. Ведь ваш супруг был заместителем министра
МВД. Неужели и тогда вы позволяли себе появляться в Тбилиси в таком виде?
Извините меня, если мой вопрос показался вам бестактным.
— Нет, ничего. Даже интересно. Значит, вы обратили внимание
на мою «раскраску». И сразу сделали далеко идущие выводы. А почему жена
заместителя министра не может одеваться и краситься так, как ей хочется?
— На Кавказе свои условности, — напомнил Дронго.
— А у меня мама не с Кавказа, — резко ответила Эка. Затем,
чуть успокоившись, сказала: — Конечно, вы правы. В таком виде я не могла бы
ходить в Тбилиси, когда Резо получал генерала. Ни в коем случае. Нас бы просто
не поняли. Представляю, как обсуждали бы журналисты мою прическу. Нет, тогда у
меня были обычные длинные волосы. И обычная прическа, положенная супруге
чиновника. А потом его сняли с работы. Сняли за то, что он честно выполнял свой
долг и защищал своего президента. Более того, они решили его посадить в тюрьму.
А наш генеральный прокурор даже грозился возбудить уголовное дело. Вот тогда я
и решила, что поступлю всем назло. Я поменяла свой имидж, начала одеваться, как
молодая девочка, перекрасила волосы в красный цвет. Это стало вызовом
зарвавшимся чиновникам. Теперь, когда они меня видят, они просто пугаются. Я
уже не говорю про их жен, те просто от меня шарахаются, как будто я заболела
СПИДом. Хотя я думаю, что они шарахались бы от меня во всех случаях. Даже если
бы я сделала прическу святой монахини или Жанны д’Арк. Или вообще обрила бы
голову. Вы правы. У нас свои условности. И выпавший из обоймы человек уже не
совсем человек. Многие прежние друзья его не замечают, а бывшие сослуживцы
стараются даже не отвечать на его звонки. Вот поэтому я и покрасилась в такой
необычный цвет. Пусть возмущаются. Я удовлетворила ваше любопытство? Или у вас
есть еще вопросы?
— Только последний. Вчера по вашему лицу я понял, что вам не
очень хочется лететь в Измир. Я могу узнать почему?
— Нет, не можете. Это уже мое личное дело. Моя личная жизнь,
куда чужих я обычно не пускаю.
— Тогда простите. Я не предполагал, что это настолько
личное.
— Именно настолько. Я бы предпочла остаться в Стамбуле. Но
понимаю, что Резо должен лететь на встречу с Максудовым и Квитко. Они же
компаньоны. Пусть и не очень равные, но все-таки компаньоны. А в деловых
отношениях такие посиделки очень важны.
— А мой сосед? — показал на задремавшего Самедова Дронго.
— Он опасный человек, — очень тихо сказала Эка, — мне он
никогда не нравился. Я знаю, что он ваш земляк. И не обижайтесь на мои слова.
Но он слишком любезен. Все время пытается быть полезным нам, Максудовым,
Николаю Квитко, даже его сестре. А я боюсь очень услужливых людей. Они всегда
очень опасны.
— Хорошо, что он вас не слышит. Разве это такая плохая
черта?
— Опасная, — уверенно ответила Эка, — у Резо был один такой
подчиненный. Начальник отдела. Подполковник. Нужно было видеть, как он
радовался, когда мы где-то появлялись, как он лебезил, какие тосты в нашу честь
произносил. А когда Резо подал в отставку, он первый начал разоблачать своего
бывшего шефа, придумывая чудовищные небылицы. И я вам скажу, что вынесла для
себя твердое решение. Самые страшные люди — это подхалимы и льстецы. Они часто
вас ненавидят еще сильнее, чем ваши враги. Но они трусы и поэтому вынуждены вас
хвалить, вам угождать, бояться вас. А когда положение немного меняется, они
вспоминают все эти переживания, весь свой страх, который они испытывали. И они
никогда не забывают этого страха и не простят его вам.
— «Рабы мечтают станцевать на могилах своих хозяев», —
процитировал Дронго.
— Почти. Но рабы — это все-таки другая психология. Они
ущербны изначально и понимают, что надо соблюдать дистанцию. А вот те, кто
считает, что им не повезло только потому, что повезло вам, вот эти
действительно опасны. Они вас боятся и вам завидуют, но делают вид, что они —
ваши лучшие друзья, чтобы однажды найти способ предать вас.
— Сколько вам лет? — неожиданно спросил Дронго.
Эка не стала кокетничать, скрывая свой возраст.
— Сорок один, — ответила она, — я не боюсь своего возраста.
Вы считаете меня слишком молодой для подобных взглядов? Или, наоборот, слишком
старой для моей прически?
— Я не поэтому спросил. Кстати, для своего возраста вы
выглядите удивительно молодо и хорошо.
— Вы умеете говорить комплименты.
— В данном случае это не комплимент. Но, чтобы не слишком
вас радовать, скажу, что ваше нарастающее ожесточение в душе меня пугает.
Нельзя жить с подобной философией. Слишком тяжело.
— У вас другая? — поинтересовалась она. — Неужели вы до сих
пор любите человечество? И каждого человека в отдельности? Вы же эксперт по
преступлениям, представляю, с какими низкими проявлениями души человеческой вы
сталкивались в своей жизни. Ложь, обман, предательство… Или у вас другое
мнение?
— Другое, — печально ответил он, — я люблю жизнь. И люблю
людей. Иногда мне приходится сталкиваться с ужасными проявлениями человеческих
характеров, но это всегда их слабость. Я не прощаю людей, но я пытаюсь их
понимать. Я люблю жизнь во всех ее проявлениях. Даже с учетом этих перелетов на
самолетах. Я люблю проницательных собеседников, умные книги, хорошие рестораны,
путешествие по нашему прекрасному миру. И, наконец, я люблю красивых женщин…
— Вы просто неисправимый эпикуреец. Вчера вы показались мне
более современным человеком. Более цельным.
— Это я только притворялся, — вздохнул Дронго, — на самом
деле я, конечно, эпикуреец. Учитывая, что я сегодня не завтракал, я с
удовольствием съем то, что мне сейчас принесет стюардесса. И порадуюсь своему
завтраку. Разве этого мало для счастья?
Он лукаво посмотрел на женщину. Она покачала головой.
— Кажется, мы говорим с вами о разных вещах, господин
эксперт, — с явным сожалением произнесла Эка.
Глава 3
В аэропорту их встречали. Заказанный Максудовым микроавтбус
ждал у выхода. Им пришлось немного подождать, пока принесли бочонок вина и
ковер, который разместили в багажнике автомобиля. Все четверо забрались в салон
автомобиля, и молодой водитель, развернувшись, поехал в противоположную от
Измира сторону, где виднелись горы.
— Отсюда далеко ехать? — спросил Дронго у Самедова.
— Нет. За этим перевалом. Там прекрасное место. Тихо и
спокойно. Рядом никого нет. Я бы тоже с удовольствием купил бы там дом. Сейчас
многие известные люди покупают себе дома на Эгейском море. В Бодруме или в
Измире. Очень удобно. Все понятно, все свое, родное. Язык, обычаи, культура,
еда…
