Глава 12
Утро следующего дня началось с пронзительного поросячьего визга под окном спальни, где отдыхали наши путешественники, конечно же, отдыхали в прямом смысле этого слова всего лишь двое, третий всю ночь провел, сидя на стуле, бдительно охраняя покой спящих товарищей (если он куда-нибудь и отлучался ненадолго, об этом никому не ведомо). Затем несколько раз прокукарекало, замычало, залаяло, заблеяло и, наконец, заговорило, заголосило, запело… Гнилые Колодези пробудились ото сна, и жизнь на огороженной частоколом территории забила ключом. По причине полного отсутствия в оконных проемах спального помещения застекленных рам или хотя бы закрытых ставней все уличные звуки свободно влетали в комнату и, конечно же, явились причиной преждевременного пробуждения одного из наших главных героев. Справедливости ради нужно отметить тот факт, что Гвенлин изначально проявил выдержку и спокойствие. Он не сразу распахнул глаза и покинул кровать. Юноша попытался оказать пассивное сопротивление сокрушительному напору внешних раздражающих факторов старым проверенным способом – натягиванием на голову одеяла. Но не тут-то было, по мере того как просыпалась деревня, уровень шума становился все нестерпимее, и наивно было бы полагать, что тонкое шерстяное одеяльце окажется способным защитить кого-либо от его воздействия. Последней каплей, переполнившей чашу терпения молодого человека, стала голосистая ватага местных пацанов, решивших поиграть в какую-то веселую игру прямо под окнами спальни.
Устав вертеться под одеялом, Гвен резко соскочил с кровати, прошлепал босыми ногами по деревянному полу к окну и громко во всеуслышание излил на головы малолетних горлопанов свою версию их появления на этом свете, никак не вписывающуюся в рамки общепринятых представлений о том, откуда вообще берутся дети. Кроме разом утихомирившихся детишек лекцию юного мага слышала половина населения деревни и, конечно же, кое-кто из родителей сорванцов, так опрометчиво затеявших возню под окнами важного гостя, но никому из слушателей не пришло в голову оспорить сомнительные тезисы его выступления.
Отчитав мальчишек, Гвенлин немного успокоился, смачно плюнул в куст чертополоха, растущий прямо под окном спальни, и пошел одеваться, бесцеремонно растолкав по дороге безмятежно спящего Мандрагора:
– Хватит дрыхнуть, соня! Подъем! Сегодня всем нам предстоит серьезное испытание – Зверя будем брать. Тебя, корень, решено использовать в качестве наживки.
– Как это в качестве наживки? – удивленно захлопал глазками магический корень.
– Как… как? А так, как это обычно бывает на рыбалке: насадим тебя на крючок и закинем прямо под нос чудищу, как только клюнет, мы его тут же подсечем и выдернем.
– А как же я? – доверчиво спросил корень. – Что будет со мной?
– Ничего с тобой не случится, – продолжал изгаляться хмурый по причине недосыпа Гвен. – Отмоем тебя от слюней твари, если, конечно, останется что отмывать, и будешь ты у нас как новенький.
– Гвенчик, признайся, пожалуйста, – еще чаще захлопал глазами оскорбленный до глубины души Мандрагор, – ты ведь пошутил… или как?
– Да пошутил я!.. Пошутил! – рявкнул Гвен, скрывая за внешним раздражением жалость к своему легковерному товарищу. – А ты и поверил. Не переживай, тебя в качестве наживки использовать никто не собирается – мы со Шмулем вчера, пока ты дрых без задних ног, кое-что поинтереснее придумали, но об этом чуть позже. Сперва нужно позавтракать.
После того как троицу, стараниями заботливого Элия, обслужили по первому классу, Гвенлин попросил старосту побыстрее доставить к подъезду сельской управы парочку хрюшек погорластее, обладающих к тому же самым скандальным характером, два больших куска мешковины, заточенный деревянный кол в аршин, молот поувесистее, моток веревки саженей пяти длиной и ведерный кувшин вина покрепче. Молот и мешковину чародей пообещал вернуть в целости и сохранности, но остальной реквизит честно посоветовал сразу внести в графу «непредвиденные расходы». Получив конкретное задание, Элий помчался его исполнять, и вскоре громкий голос старосты раздавался одновременно в разных частях цитадели.
Пока глава сельской администрации устраивал кутерьму в рядах своих соплеменников, Гвенлин и Шмультик совместными усилиями донесли план предстоящей операции до третьего члена своего братства. Нельзя сказать, что задумка товарищей не понравилась Мандрагору. В принципе, он не возражал против того, чтобы Зверь был уничтожен посредством именно этого плана, однако, сославшись на врожденный пацифизм и любовь к животным, попытался увильнуть от участия в предстоящем мероприятии. На что прямодушный Гвен мудро заметил:
– Любишь скотину, тогда оставайся навсегда в Гнилых Колодезях, но если ты мечтаешь стать смотрителем королевской кухни, то все невзгоды и опасности будешь делить с товарищами.
– А кто станет охранять наши вещи? – не теряя надежды отвертеться от неприятного приключения, поинтересовался корень.
– Не смеши, гербарий! – нагло ухмыльнулся Шмультик. – Достаточно Гвену лишь тихонько шепнуть местному бугру, что в комнату, где хранятся наши шмотки, входить смертельно опасно, как через минуту об этом будет известно всем и каждому в округе, и никто из аборигенов не рискнет подойти к двери ближе чем на десяток шагов. Так что придется тебе, деревянный, идти с нами и также рисковать собственной шкурой.
– Ну зачем я вам нужен? – упавшим голосом плаксиво запричитал Мандрагор.
– А так, на всякий случай, – ответил «маг», – назначаю тебя офицером по связи, или попросту вестовым.
Видя, что дальнейшие препирательства бесполезны, магический корень серьезно обиделся на жестокосердных товарищей, надулся и замолчал.
Тем временем на пороге столовой возник запыхавшийся староста и доложил Гвенлину о том, что все заказанное господином чародеем доставлено к крыльцу, а сам Элий ждет дальнейших указаний.
– Спасибо, почтенный, можете отправляться по своим делам, – великодушно махнул рукой юноша. – Если понадобится чего-нибудь еще, мы обязательно прибегнем к вашей помощи. – И, водрузив на плечо Мандрагора, направился к выходу.
Первым делом Шмультик опорожнил кувшин с вином в валявшееся неподалеку долбленое корыто, которое сунул под нос двум привязанным к крыльцу розовым хрюшкам среднего свинячьего возраста. Угощение свиньям явно пришлось по душе, и они дружно погрузили свои пятачки в корытце. Пока бестии расправлялись с дармовой выпивкой, человек и демон совместными усилиями упаковали в дерюжный мешок весь прочий инвентарь. Минут через пять хрюшки изрядно окосели, движения их стали вялыми, визг не столь оглушительным, и совсем скоро обе они дружно храпели рядом с корытцем, на дне которого еще оставалось немного вина.
– Только сейчас до меня дошел истинный смысл расхожего выражения «нажрался, как свинья», – покачал головой Шмультик, хватая одну из пьяных бестий под мышку. – Теперь им предстоит испытать на собственной шкуре ужасное похмелье.
– Вообще-то не на шкуре, а на голове, – поправил Шмультика Гвен, одной рукой поднимая другую свинку, второй при этом прихватывая мешок с остальными принадлежностями, и философски заметил: – Лучше бы оно, конечно, на шкуре сказывалось, бывает, выкушаешь вроде бы и немного, а на следующий день такая катавасия под черепушкой, что впору башку на плаху положить, да еще слезно умолять палача, чтобы тот сделал одолжение и выполнил ее внеплановое усекновение…
