— Если так, — с хитрой усмешкой возразил Франс, — то отчего ты так расстраиваешься?
— Вы, сеньор, совсем тупы? Я расстроена, потому что мне не нравится, когда из меня делают дуру в моем же якобы доме.
— Это действительно твой дом.
— Отныне нет.
— Лаура… — Он замялся. — Я уже признал, что совершил ошибку, пригласив Кончиту. И мне, конечно, следовало рассказать тебе о ней.
Она рассмеялась.
— Как любезно! Зачем? Или тебе нужно мое благословение перед тем, как ты уложишь ее в постель?
— Ты моя жена, — твердо сказал Франс. — В моей постели не будет больше других женщин.
— О, это еще лучше! — Она увернулась от его рук и отступила на шаг. — Я, наверное, должна быть польщена тем, что ты используешь меня как замену своей любовнице?
— Может, ты добавишь, — повысил голос Франс, — что я был заменой твоему любовнику?
— Иди к черту! — Лаура даже топнула ногой. — Это ложь! Я переспала с тобой, потому что мне этого хотелось, потому что с тобой я почувствовала… — Она замолчала, жалея о вырвавшихся словах. Глупо. Пора остановиться. — Вот что — отпусти меня домой. Позволь мне взять ребенка и…
Франс взял ее за плечи.
— Как ты почувствовала себя тогда со мной, дорогая?
Лаура покачала головой.
— Не важно. Не знаю, почему я это сказала. — Она и впрямь не знала. Никогда не позволяла себе подумать о том, что чувствовала в ту ночь, почему оказалась в объятиях Франса. И сейчас, когда он стоял совсем рядом, ей не хотелось об этом думать. — Франс, пожалуйста, давай покончим со всем этим. У нас не брак, а какая-то мыльная опера. Ты женился на мне ради дочери, но она все поймет, когда подрастет. Узнает…
Он обнял ее, хотя она уперлась ладонями ему в грудь, прижал к себе.
— Ответь мне, милая, что ты почувствовала, когда мы были вместе?
Его глаза потемнели, и она задрожала, зная, что если не отведет взгляд, то может случиться все что угодно. Но и ответить на его вопрос она не могла.
— Ничего. Я не почувствовала ничего.
— Ага. Ничего. Конечно, нетрудно догадаться. — Франс взял ее за подбородок и заставил посмотреть на него. — Поэтому ты дрожала, как дрожишь сейчас. — Он улыбнулся и достал из кармана носовой платок. — Интересно, что бы случилось, если бы ты в ту ночь выглядела так же. — Он осторожно вытер ее губы. — Наверное, мимо этого жуткого платья я бы прошел, но помада…
Лаура едва сдержалась, чтобы не хихикнуть.
— О, черт, что подумали твои друзья?
— Я скажу им, что в Англии есть такая традиция. Жена приходит к мужу в самом неприглядном виде, как бы проверяя его чувства, и, если он тем не менее хочет ее… даже если на ней платье цвета… Кстати, какого оно цвета? У него есть название?
— Жутко-зеленый. Но ты ушел от темы. Кончита твоя любовница?
— Нет. — Он уже не улыбался.
— Тогда кто же она? В вашем языке есть слово, обозначающее ту роль, которую Кончита играет в твоей жизни?
— Как и в вашем. Она мой друг.
— Очень близкий друг.
— Да. — Франс пожал плечами. — Я не подумал, что ее это так заденет. И, конечно, мне следовало рассказать тебе о ней.
— Но ты же был помолвлен.
— Очень давно. Пять лет назад. Даже больше… И я… — Он взял ее за руки. — Кончита не женщина, а испорченная девчонка. Она не способна быть верной. — Франс вздохнул. — Я считаю, что когда мужчина берет женщину в жены, они должны чтить брачные обязательства. Один мужчина, одна женщина. И больше никого.
— Она все еще… хочет тебя.
— Кончита флиртует с каждым мужчиной… Я даю ей советы в том, что касается бизнеса, но, похоже, теперь ей придется поискать советника в другом месте.
— Если из-за меня, то не надо. Не оставляй ее.
— Я оставил ее несколько лет назад. — Он улыбнулся, поднес ее руки к губам и поцеловал. — И потом, ты намного красивее, чем она.
— Ты и впрямь полагаешь, что я красивее?
— Несомненно, хотя… — Франс усмехнулся. — Сегодня это было нелегко заметить.
— Хочешь сказать, что тебе не понравилось мое платье? Да, но ты сам виноват. У тебя не было никакого права приказывать мне перебираться в эту комнату.
— У меня есть все права. — Он смягчил эти слова, беря ее в объятия. — Ты моя жена. — Только не будь дурой, не расслабляйся, не позволяй… — Мы женаты. — Он поцеловал ее в губы. — Зачем лгать себе? Я хочу тебя, а ты хочешь меня.
Лаура заглянула ему в глаза и задала вопрос, мучивший ее все эти месяцы.
— Почему ты ушел в ту ночь?
— Ты заперлась в ванной. — Она почувствовала, как он напрягся. — Дала понять, что я тебе больше не нужен.
Лаура вздохнула и положила руки ему на грудь.
— Я сделала это только потому, что мне было стыдно.
— Из-за того, что переспала с незнакомым мужчиной? Она кивнула.
— Да, и что вела себя так…
Франс застонал, привлек ее к себе и поцеловал. Она почти не сопротивлялась. Он ее муж. У нее есть право желать его, отдаваться ему, хотя их брак построен не на любви. Впервые после той давней ночи Лаура позволила себе раствориться в его объятиях.
— Я не забыл ту ночь, — прошептал Франс, поглаживая ей спину. — Ничего подобного у меня никогда не случалось.
Лаура вздохнула.
— У меня тоже.
— Ты такая красивая, — шептал он. Красивая и хрупкая. У него на руках она почти ничего не весила. Франс заметил круги у нее под глазами. — Ты устала, дорогая. Это моя вина. Врачи говорят, что ты здорова, и я приглашаю гостей…
— Не так уж их было много. — Лаура улыбнулась.
— Лучше бы мы провели вечер вдвоем. Мне следовало уже давно уложить тебя в постель.
— Что? Франс, что ты делаешь?
— То, что должен был сделать. — Он повернул ее спиной к себе и расстегнул «молнию» на платье. — Укладываю в постель.
— Нет!
Платье скользнуло вниз, и Франс прижался губами к ее шее. Она едва слышно застонала, и этот звук, означавший, что она хочет его так же сильно, окрылил его… Но нет, сегодня заниматься с ней любовью он не станет. Лаура выглядит утомленной, и в этом его вина. Ей больно и обидно, в чем тоже виноват он. Заставил ее незамедлительно вступить в брак, а надо было сделать это осторожно, постепенно вводя в свою жизнь. Он многого ее лишил.
Теперь все будет по-другому. Да, он долго ждал этой ночи, но их впереди еще много. Очень много. Франс улыбнулся. Впереди годы, Он сможет построить жизнь для этой женщины. Они разделят и страсть, и уважение, и любовь их дочери.
В любовь, которая якобы существует между мужчинами и женщинами, он никогда не верил. Знал, что ничего такого на самом деле нет. Знал по грустным, глупым и сентиментальным рассказам матери. А теперь…
