— Ну, все равно здо́рово хорошо поговорить о добрых старых временах. А что случилось теперь, Хоб?
— Алекс Синклер. Помнишь его?
— Даже очень хорошо, — сказал Найджел. — В те времена его домик на Ибице стоял рядом с моим. Дьявол Алекс, золотоволосый мальчик. Наверно, помнишь, я был шафером на его второй свадьбе. Сейчас не могу вспомнить, на ком он женился, на Маргарет или на Кэтрин?
— Что ты еще о нем помнишь?
— Он изготавливал подделки с Раулем Фонингом, предметы искусства. Потом работал с Берни Корнфилдом, они продавали воображаемые поместья как реальные. Потом вернулся в Штаты. Добровольно отказался от широко расхваленной свободы и пошел работать в какую-то большую адвокатскую фирму в Вашингтоне, округ Колумбия. Последнее, что я слышал, он жил в Джорджтауне и как сыр в масле катался.
— Тем же заканчиваются и мои сведения. Меня наняли найти его. Вроде бы он приехал в Париж с месяц назад и исчез.
— Кто тебя нанял? Если этот вопрос не кажется тебе нескромным.
— Нет, ты ведь теперь тоже в деле, так получается. Разыскивает его леди по имени Ракель Старр. По крайней мере, так она назвалась, когда пришла ко мне.
— Никогда не слышал о ней, — проговорил Найджел. — Наверно, не из тех, что были в старые времена?
Я покачал головой.
— Я представил ее Русу, он ее не знает. А если Рус не знает, значит, она на самом деле никогда не появлялась на сцене.
— Почему она хочет найти Алекса?
— Она мне не сказала. Кажется, личный интерес.
— С Алексом всегда так, — улыбнулся Найджел. — Что ты хочешь, чтобы сделали мы с Жан-Клодом?
— По-моему, это очевидно. Попытаться что-то раскопать. Особенно что Алекс на самом деле задумал, как и почему он исчез, где он сейчас.
— Выглядит вполне разумно, — согласился Найджел. — Когда ты возвращаешься в Париж?
— Скоро, — я неуверенно пожал плечами.
— Что ты здесь делаешь?
— Еще одно дело, — ответил я.
— Ну, старина, мы ведь теперь партнеры. Включи меня, — предложил Найджел.
Так я рассказал ему о Фрэнки и о том, что открыл Гарри.
— Ты хочешь здесь пересечься с парнем? — спросил Найджел.
— Да, если правда, что он и виндсерферы действительно прибыли сюда. Надеюсь, что дело можно будет легко уладить.
— Много легче, чем пытаться действовать через суд, ага? — заметил Найджел. — Ну, полагаю, ты знаешь, что делаешь.
Я кивнул, хотя, по правде говоря, не очень-то знал.
— Можешь ты немного авансировать меня и Жан-Клода? — спросил Найджел. — По-моему, вы, американцы, относитесь к любому делу как к прогулке за деньгами.
Я дал ему пять тысяч франков на двоих с Жан-Клодом и список людей, с которыми хотел бы в дальнейшем поговорить. Он дал мне номер телефона, куда можно позвонить и оставить сообщение для него и Жан-Клода.
— Ты поедешь поездом? — спросил я.
— У меня все еще есть старая «Испано-Суиза», — покачал головой Найджел. — Увидимся в Париже.
Он повернулся, чтобы уйти.
— Кстати, Найджел… — проговорил я.
— Да, Хоб? — Он обернулся, великолепная военная фигура с небольшим животом.
— Насчет Турции. Я не подставлял тебя и Жан-Клода.
— Знаю, — ответил Найджел.
— Жан-Клод вроде бы не поверил мне. Откуда ты знаешь, что я говорю правду?
— Я давно отработал эту версию. Если бы я действительно думал, Хоб, что ты нас продал, мы бы сейчас не вели этот разговор.
— Почему не вели бы?
— Потому что ты лежал бы на дне канала Сен-Мартен с моими гантелями, привязанными к лодыжкам. Встретимся в Париже, Хоб.
29. ВСТРЕЧА С ВИКО
В тот вечер я взял такси и отправился на маленький аэродром, который обслуживал также Гавр и Пэ-де-Ко. Стоял ранний вечер. На востоке в районе Парижа висела хорошо занятая серая дымка. Вечерний рейс из Антиба опаздывал на двадцать минут. Когда пассажиры выходили, я стоял почти у самых ворот. Прибыло много людей. Но совсем мало мужчин интересующей меня возрастной группы. Остальные — женщины, дети, священники и военные. Я также заметил несколько латиноамериканцев, тотчас привлекающих внимание яркими шалями и туфлями с подошвой из пробки.
Я довольно легко нашел наблюдательный пункт, где мог сидеть и все видеть, не будучи замеченным. В кафе-баре напротив ворот, откуда выходили пассажиры, висело большое зеркало, в которое я мог разглядывать всех прибывших.
Вот прошли два священника и большая стайка девочек в школьных свитерах, наверно, волейбольная команда. Средняя школа «Всех Звезд» в Ницце против «Нырков» из Камарге. А может быть, и нет.
И тут я увидел мужчину. Он вышел из самолета и огляделся вокруг с таким видом, будто попал на Землю обетованную. Затем я увидел багаж. Пять ярких цветных виндсерферов и паруса в разноцветных парусиновых сумках.
Они плыли по багажной карусели, мужчина снимал их и аккуратно складывал рядом. Подошел носильщик, забрал сумки и отнес к лимузину с надписью: «Отель „Риц“, Гонфлер». Вико уже собирался сесть в машину, когда по радио сообщили, что для него есть телефонограмма. Он пошел забрать ее. Когда он вернулся, лимузин уехал.
— Простите, — подошел я к нему, — могу я предложить подбросить вас в город?
— Не помню, чтобы мы встречались, — ответил он, — но буду очень благодарен. Мой багаж уехал без меня.
Он сел в машину. Я тоже.
— Мы с вами не встречались, — начал я, — но у нас есть общий знакомый. Мы оба знаем Фрэнки Фолкона.
— Кто вам сказал? — Он вытаращил на меня глаза.
— Мы знаем Фрэнки Фолкона, — повторил я. — Мое имя Хоб Дракониан, я его управляющий и друг, а также частный детектив.
— Так вы знаете мистера Фолкона? — удивился он.
Вико, молодой человек между двадцатью и тридцатью годами, маленький, грудь колесом. Он выглядел как настоящий крутой парень. Но что-то в нем было не так. Что-то пробегало по лицу, и будто по камню расползалась трещина, какая-то слабость, даже не спрятанная в глубине, внешний изъян, отражающий внутренние угрызения совести. Глядя на это лицо, ни о чем не удавалось думать, кроме драмы, отраженной на нем. Какой драмы? Слабость против силы, привычка против непосредственности, житейские принципы против жизни в фантазиях. Я подумал, как много спрятано в этих маленьких темноволосых людях, выпячивающих грудь колесом, и на мгновение он стал для меня таким же загадочным, как житель Явы или Барсума.
Вико долго пялил на меня глаза, и его намерения не показались мне чистыми.
— Вы приехали ко мне от великого мистера Фолкона?! — наконец восторженно воскликнул Вико. — Первого мастера Америки по изготовлению досок для виндсерфинга?
