В подобные времена сон превращался в насущную необходимость. Даже пятиминутная дрема могла заштопать прохудившиеся рукава его потрепанного представления о себе. И вот, едва Хоб закрыл глаза с мечтой оказаться на Ибице и почти перенесся туда в зарождающемся сновидении, как зазвонил телефон.
Подавив стон, Хоб перекатился в сидячее положение — недурное достижение для человека возрастом за сорок, предчувствующего утрату своей фазенды.
Звонил Найджел.
— Дорогой мой, ты же знаешь, что я не стал бы беспокоить тебя во время сиесты, если бы мы не разузнали нечто важное. Во всяком случае, сулящее оказаться важным.
— Мы? — переспросил Хоб. Всякий раз, когда Найджел величаво употреблял «мы», у Хоба возникало ощущение, что до него снизошла царствующая особа.
— Жан-Клод и я. Вообще-то на самом деле Жан-Клод. Но я настоял, что мы должны позвонить тебе незамедлительно.
— И что там такого важного?
— Возможность выяснить, кто тебя ограбил. В самом-то деле, старичок, неужели ты думаешь, что я позвоню тебе с новостями о твоем дядюшке Пите из Балтимора?
Хоб не потрудился оспаривать наличие в своем родстве дядюшки Пита из Балтимора. По какой-то лишь одному ему ведомой причине, наверняка имеющей отношение к классическим британским эксцентричным выходкам с серьезным лицом, Найджел вечно настаивал на существовании оного индивидуума и справлялся о его здоровье всякий раз, когда Хоб возвращался из Америки.
— И кого же вы подозреваете, ребята?
— Хоб, все не так-то просто. Имени у нас пока нет. Но, по-моему, он у нас в руках.
— Отличная работа, ребята. Да, конечно, я хочу все услышать. Встречаемся через час в «Пье Ко».
— Хорошо. Жан-Клод сделает небольшой заказ, пока мы будем тебя ждать.
Хоб не стал протестовать и снова улегся. Телефон тут же зазвонил.
— Хоб? Это Аврора.
Хоб постарался сгрести остатки вежливости воедино. Выбравшись из манящих глубин дремы, пробормотал:
— Как дела, Аврора?
Риторический вопрос был задан лишь из вежливости, но Аврора восприняла его всерьез.
— Хоб, я попала в беду.
— Прискорбно слышать, — промолвил Хоб, оттягивая время, чтобы чувство сострадания успело вернуться к нему. — Что стряслось?
— Эмилио в Париже.
— Знаю. Я только что пил с ним пиво.
— Он только что звонил. Пытается заставить меня встретиться с ним.
— Откажи ему.
— Конечно, я отказала. Но Эмилио не понимает, когда ему говорят «нет».
— Ему придется научиться. Здесь Франция, одна из немногих оставшихся на свете стран свободы.
— Типы вроде Эмилио добиваются своего любой ценой. Хоб, тебя можно нанять?
— Ради этого я и живу, — подтвердил Хоб. — А что ты придумала?
— Небольшая работа по сопровождению. Мне надо встретиться с модельером на авеню Монтень, а я боюсь выйти из квартиры. Я в самом деле не готова к сцене с Эмилио. Если можешь, просто сопроводи меня до рю Монтень, а потом забери оттуда через час или около того.
— Это мне по плечу. Где ты остановилась?
— Бульвар де Терн, четыреста тридцать семь, в Шестнадцатом округе.
— А какое там метро?
— Понятия не имею. И потом, у нас нет времени на метро. Возьми такси за мой счет.
— Ты уверена? Я на другом конце Парижа.
— Сейчас не время считать сантимы, — ответила Аврора. — Скажи консьержке, что ты за мной. Приезжай быстрей, ладно?
Глава 45
Хоб представился консьержке — миниатюрной испанке — и сказал, к кому приехал. Позвонив по переговорному устройству у себя в будочке, та сообщила:
— Она спускается.
Хоб кивнул и вышел на улицу. Стоял чудесный летний день, без единого изъяна, ничем не выдающийся. Синее небо, пушистые белые облачка. По бульвару де Терн упорядоченно катили машины. Дальше по улице пивная «Лорен» бойко торговала своим ходовым товаром, террасы ее были заполнены хорошо одетыми людьми — сплошь представителями верхушки среднего класса, населяющего райский Шестнадцатый округ. Эмилио не показывался.
На вышедшей Авроре был элегантный темно-синий костюм и круглая шляпка в стиле тридцатых, в этом году снова вошедшем в моду. Помахав Хобу, она направилась к нему. Выглядела она свежей и отдохнувшей, однако с опаской стреляла глазами вверх и вниз по улице.
— Вряд ли ты его тут увидишь, — успокоил ее Хоб. — Полчаса назад я покинул его в Тринадцатом.
— Этот человек меня пугает, — призналась Аврора. — Если ты этого еще не понял.
Заметив свободное такси, Хоб подозвал его. Аврора назвала шоферу адрес на рю Монтень. По пути она то и дело поглядывала в окно.
— Ты в самом деле считаешь, что он тебя преследует? — поинтересовался Хоб.
— Ему палец в рот не клади. — Она со вздохом промокнула глаза. — Ты не поверишь, но он был такой милый, когда мы только-только познакомились.
Хоб кивнул. Какие ж тут могут быть сомнения?
— Я знаю, что он старается везде выглядеть крутым. Пожалуй, он и есть крутой. Но он был так нежен со мной. Так покровительственен. — Она на миг задумалась. — Может, эта покровительственность была напускной. Может, на самом деле он просто собственник. Но поди угадай! — Она снова вздохнула. — В каком-то смысле это вина Макса. Он подзуживал меня встречаться с Эмилио, чтобы я могла приглядывать за ним.
— А ему-то зачем это понадобилось? — удивился Хоб.
— Эмилио заставлял Макса заниматься нелегальными делишками, Максу это совершенно не нравилось, но он никак не мог найти способ сорваться с крючка.
— Что у Эмилио есть на Макса? Или ты не хочешь об этом говорить?
Аврора хмыкнула.
— Ну, ты ведь мой частный детектив. Если я не могу открыться тебе, то уж никому не могу.
— Довольно верно, — подтвердил Хоб. Аврора явно соображает, что к чему.
— Это все из-за наркоты. Произошло около года назад. Постоянный источник Макса иссяк, и он купил у другого. У стопроцентно надежного человека, как ему сказали. Им оказался Эмилио.
— А ты не представляешь, как Эмилио вышел на Макса? Через Келли?
— Нет, Келли недолюбливал Эмилио и не доверял ему.
— Молодец Келли. Продолжай.
— А после второй покупки Эмилио накрыл Макса. Вытащил свой значок и пистолет. Показал Максу маленький диктофон, где был записан весь разговор. Инкриминирующий, как он это назвал. «Теперь ты сядешь, Макс», — заявил он. Голос его был ужасен.
— Но Макс не сел.
— Нет. Он начал умолять Эмилио, сказал, что он всего лишь потребитель, мелкая рыбешка, что марафет — единственное противозаконное деяние в его жизни, что он даже в налоговой декларации никогда не лгал. А Эмилио выслушал, кивнул и пообещал: «Что ж, может, что-нибудь придумаем». А Макс попросил: «Я сделаю что угодно, только не арестовывай меня». Тогда Эмилио сказал: «Я свяжусь с тобой через пару дней».
