«Хорошо здесь, – подумал он. – На выходные можно рвануть на рыбалку или в лес на охоту».
Юноша представил, как вытягивает из воды упирающегося изо всех сил омуля, осетра или какую другую рыбину, и сердце его учащенно забилось в радостном предвкушении будущих волнительных моментов.
Дом номер семнадцать оказался двухэтажным строением весьма впечатляющего вида. Зенон подивился охвату почерневших от времени, но без малейших признаков гнили дубовых бревен, из которых тот был сложен. Строили на века и не экономили на строительных материалах. Бревна полуметрового диаметра еще в лесу сортировали самым тщательнейшим образом. Затем их везли в город, обтесывали и собирали сруб на заранее заготовленном фундаменте. А на следующий сезон разобрали для того, чтобы тут же вновь собрать на прежнем месте, сажая просохшие дубовые бревна на льняную паклю. Затем сруб конопатили, подводили под крышу, вставляли оконные рамы, обрамляя их резными наличниками, стелили полы, возводили печи и совершали еще множество других строительно-отделочных операций. В конечном итоге на улице Лыковой вырос дом-красавец – настоящая крепость, стены которой не всякому артиллерийскому снаряду по зубам.
Перед тем как распахнуть калитку невысокой оградки из штакетника и подняться на крыльцо примыкающей к дому остекленной веранды, молодой человек продолжительное время постоял, закинув голову, откровенно любуясь шедевром местного зодчества.
Зенону долго ждать не пришлось, как только он нажал на кнопку дверного звонка, за дверью послышалось какое-то шевеление, и старческий женский голос громко поинтересовался:
– Кто там?!
– Простите, пожалуйста! – крикнул Зенон. – Я ищу дом Маары Бушуй!
– А чего его искать-то? – Дверь распахнулась, и на пороге появилась пожилая женщина весьма опрятной наружности. – Считай, уже нашел. Токо вот кричать не надо – я хоть и старая, но не глухая.
– Вы, наверное, и есть госпожа Маара? – смущенно спросил Зенон.
– Да не тушуйся, сынок, проходи! Тебя, кажется, Зеноном кличут? Мне насчет твоей персоны уже доложил по телефону господин Ягайла, дай Бог здоровья нашему Кшиштофычу – не забывает старушку, постояльцев подкидывает, и ни одного плохого еще не прислал. Все как на подбор положительные, скромные, сурьезные, малопьющие. Ты сам-то как насчет выпивки? Не того, часом? – Маара Бушуй выразительно щелкнула себя по горлу.
– Не волнуйтесь, уважаемая, – поспешил заверить старушку Зенон, – крепче пива ни-ни.
– Ну это ты зря, дорогой мой, с устатку иногда не грех и водочки усугубить, а пиво не только здоровью, но и мужской силе – прямая угроза, ты с им поаккуратнее. А коли занедужится, не спеши к магам-лекарям – все они шарлатаны и ничего не понимают – лучше обратись к старой Мааре, она тебя своей настоечкой побалует. Хошь на бузине, хошь на полыни, хошь на девяти травках – от любой хвори вмиг избавит...
Зенона так и подмывало указать старухе, чем чреват для нарушителя неофициальный знахарский промысел или незаконный сбыт спиртных напитков, но, опасаясь испортить отношения с хозяйкой так понравившегося ему дома, скромно промолчал. Он поймал себя на мысли, что гражданка Бушуй здорово похожа на его родную бабушку, у которой он когда-то проводил летние каникулы.
– Проходи, милок, счас я покажу тебе твою комнату, – спохватилась старушка и, едва ли не силой выхватив чемоданчик из рук постояльца, засеменила внутрь дома.
Миновав светлую веранду, они оказались в просторной прихожей, из которой двухстворчатая дверь вела в жилые помещения первого этажа, а широкая лестница уходила куда-то наверх. Женщина объяснила, что лестница ведет на второй этаж.
– Не обессудь, вьюнош, поселю тебя наверху. Там хорошо, дух здоровый от травок, что я сушу на чердаке. Сама бы там жила, да тяжко шастать сверху вниз – годы не те.
Молодой человек не возражал и, подхватив женщину под локоток, помог ей взойти вверх по довольно крутой лестнице.
На втором этаже располагались две жилые комнаты, а также рабочий кабинет покойного супруга хозяйки дома. По словам Маары Бушуй, ее благоверный был чиновником средней руки в торговом ведомстве. Лет сорок тому назад он возвращался со службы под хмельком и угодил под колесо локомобиля, оставив безутешную вдову без мужа, детей и средств к существованию. Зато успел построить дом, который и стал главным источником ее доходов.
Комната, в которую старушка препроводила своего нового постояльца, очень понравилась Зенону. Все скромно, но со вкусом: широкая кровать, застеленная темно-зеленым покрывалом; расставленная у стены и по углам мягкая мебель; письменный стол со всеми необходимыми канцелярскими принадлежностями; платяной шкаф с огромным, в рост человека, зеркалом на внутренней стороне одной из дверей. Однако более всего Зенона удивило присутствие в его апартаментах весьма дорогостоящего ящика с экраном и стеклянным сосудом увеличительной линзы перед ним.
– А это откуда, тетушка Маара? – спросил он. – Штука не дешевая. – И, наклонившись к ящику, вслух прочитал: – Новоградский Радиотехнический Завод, приемник телевизионных сигналов «Весна 321».
– Это не мой, милок, – улыбнулась старушка, – нешто мне по средствам эдакую штуковину купить. Досталась в наследство от одного постояльца. Жил здесь в прошлом годе один майор с семейством. Обе комнаты занимал. Так вот, когда его отсюда направили на повышение в столицу, на радостях оставил телевизор. «Пользуйся, – говорит, – тетушка Маара, и вспоминай добром меня, супружницу мою и деток малых». Ну, я отказываться, естественно, не стала, хотя у меня еще один имеется там, внизу.
– Тоже от какого-нибудь постояльца достался? – саркастически ухмыльнулся юноша.
– Не, вовсе не от постояльца, – не заметив издевки в голосе молодого человека, отвечала Маара Бушуй. – Тот мне подарили коллеги по работе моего покойного супружника, проявили заботу, значица, чтоб поменьше грустила.
Поставив на пол чемодан и сумку, Зенон подошел к распахнутому настежь окну, выходящему на дорогу, раздвинул занавески и, вдохнув полной грудью, с пафосом произнес:
– Хорошо тут у вас, тетушка Маара! Воздух – не надышишься, еда – отменная, девушки – одна другой краше...
– Насчет девок это ты правильно заметил, – поддержала его старуха, – к нам кто ни приедет, обязательно со старой супружницей разведется, а новую отсюда с собой заберет. Уж такие у нас они завлекательные. Да мне самой лет еще тридцать назад наперебой предлагали руку и сердце, только я женщина ученая, не поддалась уговорам.
При этих словах взгляд небесно-синих глаз пожилой женщины затуманился, будто в одно мгновение перед ее внутренним взором промчалась череда событий давно минувших дней, а губы скривились в легкой улыбке.
– Чего так? Одной-то, поди, скучновато будет?
– Одной-то скучновато, да с каким-нибудь пьяницей и дебоширом чересчур весело. Откровенно говоря, мне муженька мово законного за глаза хватило – любил, сердешный, зеленым вином побаловаться да по чужим бабам прогуляться. К тому же у меня, почитай, постоянно кто-нибудь обитает, так что есть с кем словечком перемолвиться. Вот и теперь, благодаря заботе Эдмуна Кшиштофыча, у меня полный комплект постояльцев: ты да маг из вашего ведомства, вежливый, культурный, обходительный – одно слово, интеллигент.
