Дотянуться до самого Хаоса иногда трудновато, поэтому я сосредоточился и сфокусировался, тщательно и сильно. Контакт возник почти мгновенно. Он сидел на балконе под безумно полосатым небом, слева от него проплывали Смещающиеся Горы. Сидел он, положив ноги на плавающий столик, и читал книгу. Когда контакт установился, он опустил её и слегка улыбнулся.
— Мерлин, — тихо произнёс он. — Ты выглядишь усталым.
Я кивнул.
— А ты выглядишь отдохнувшим, — заметил я.
— Верно, — ответил он, закрывая книгу и положив её на столик. А затем спросил: — Беда?
— Беда, Мандор.
Он поднялся на ноги.
— Ты хочешь пройти?
Я покачал головой.
— Если у тебя под рукой есть какие-нибудь Козыри для возвращения, я бы предпочёл, чтобы ты прошёл ко мне.
Я протянул руку вперёд, наши руки стиснули друг друга, он сделал единственный шаг и встал рядом со мной на мосту. Мы на мгновение обнялись, а затем он повернулся и посмотрел сначала по сторонам, а затем в пропасть.
— Здесь есть что-то опасное? — спросил он.
— Нет. Я выбрал это место, потому что оно кажется самым безопасным.
— И к тому же живописным, — отозвался он. — Что с тобой случилось?
— Я долго был всего лишь студентом, а потом проектировщиком определённых специализированных механизмов, — начал я рассказывать. — До довольно недавнего времени моя жизнь оставалась небогатой событиями. А потом начался кромешный ад. Причём, большую часть происходящего я не понимаю, а многое происходит с подачи кого-то, кого я не знаю. Эта часть довольно сложна, и не стоит твоего внимания.
Он положил руку на перила моста.
— А другая часть? — спросил он.
— Вплоть до этого момента я думал, что мои враги происходят из Эмбера. Но вдруг, когда казалось, что большая часть этого дела будет улажена, кто-то пускает по моему следу Огненного Ангела. Я лишь недавно уничтожил его. Я понятия не имею, почему это произошло, и это, конечно же, к Эмберу отношения не имеет.
— Ты, конечно же, прав, — сказал он. — Я понятия не имел, что дело дошло до чего-то, близкого этому, иначе давно бы поговорил с тобой. Но позволь не согласиться по части порядка важности, прежде чем я с удовольствием выскажу определённые предположения относительно тебя. Я хочу услышать твою историю полностью.
— Почему?
— Потому, что ты, братец, иногда потрясающе наивен, и я доверяю твоему суждению насчёт того, что истинно важно.
— Я могу умереть с голоду прежде, чем закончу, — отозвался я.
Криво улыбаясь, мой названный брат поднял руки. В то время, как Юрт и Деспил приходились мне сводными братьями, рождёнными моей матерью Дарой от принца Савалла, Повелителя Грани, Мандор был сыном Савалла от предыдущего брака, к тому же существенно старше меня, и поэтому напоминал мне многих моих родственников в Эмбере. Я всегда чувствовал себя посторонним среди детей Дары и Савалла. При этом Мандор тоже не являлся частью этой обособленной группки и у нас появилось что-то общее. Но, что бы там ни было, мы с ним поладили и стали сближаться, как я иногда думаю, больше, чем полнородные братья. За минувшие годы он обучил меня многим практическим вещам и мы не раз хорошо проводили с ним время.
Воздух между нами исказило и, когда Мандор опустил руки, между нами беззвучно и внезапно возник обеденный стол, покрытый расшитой белой скатертью, а миг спустя за ним последовали два стула, появившихся друг напротив друга. Стол был накрыт многочисленными блюдами — прекрасный фарфор, хрусталь, серебряные столовые приборы и даже ведёрко сверкающего льда с тёмной бутылкой шампанского.
— Ты произвёл на меня впечатление, — констатировал я.
— В последние годы я посвятил немало времени гурманской магии, — сказал он. — Нижайше прошу к столу.
Мы поудобнее расположились на мосту между двумя тёмными громадами. Попробовав яства, я оценивающе причмокнул, и прошла не одна минута, прежде чем я смог начать излагать все события, приведшие меня в это царство звёздного света и безмолвия.
Мандор, не перебивая, выслушал всю мою повесть, а когда я закончил, кивнул.
— Не хочешь ещё десерта?
— Да, — согласился я. — Он очень вкусный.
Когда я несколько минут спустя поднял глаза, то увидел, что он улыбается.
— Что тут смешного? — осведомился я.
— Ты, — ответил он. — Если ты помнишь, я уже говорил тебе ранее, перед тем, как ты отправился туда — будь разборчивее с теми, кому оказываешь доверие.
— Ну? Я никому о себе не рассказывал. Если ты намерен прочесть мне лекцию о вреде дружбы с Люком, не разузнав о нем все досконально, я её уже слышал.
— А как насчёт Джулии?
— Что ты имеешь в виду? Она так и не узнала…
— Именно. А ей ты, похоже, мог бы доверять. Вместо этого ты настроил её против себя.
— Ладно. Возможно, тут я здорово просчитался.
— Ты спроектировал замечательную машину и тебе ни разу не пришло в голову, что она также может стать мощным оружием. Рэндом увидел это сразу же. Так же, как и Люк. От поражения на этом фронте тебя уберегло только то, что она стала разумной и не желала слушать чьих-то указаний.
— Ты прав. Меня больше заботило решение технических проблем. Я не продумал тщательно все последствия.
Он вздохнул.
— Что мне с тобой делать, Мерлин? Ты идёшь на риск, даже когда не знаешь, что идёшь на риск.
— Винте я не доверял, — сообщил я, хотя он меня не спрашивал.
— Думается, ты мог бы получить от неё и больше сведений, — сказал он,
— если бы не проявил такой прыти для спасения Люка, который уже продемонстрировал, что он опасен; под конец вашего диалога она, кажется, стала действительно откровенной.
— Наверное, мне следовало бы вызвать тебя.
— Если встретишь её опять, вызови, и я с ней разберусь.
Я уставился на него. Кажется, он говорил это всерьёз.
— Ты знаешь, что она такое?
— Я её разгадаю, — уверенно обронил он, взбалтывая в бокале ярко-оранжевый напиток. — Но у меня есть к тебе одно предложение, элегантное по своей простоте. У меня есть новый загородный дом, совершенно уединённый, со всеми удобствами. Почему бы тебе не вернуться со мной ко Дворам, а не перескакивать из одной опасности в другую? Заляг на пару лет на грунт, наслаждайся жизнью, прочитай книги, которые ты все откладывал до более подходящего случая. Я позабочусь, чтобы ты был хорошо защищён. Пусть все поутихнет, а потом ступай по своим делам при более мирных обстоятельствах.
Я пригубил огненный напиток.
— Нет, — отказался я. — Что произошло с тем, про что ты говорил, что знаешь, а я нет?
