Когда я причёсывал волосы, раздался стук в дверь.
— Минутку, — отозвался я.
Я закончил причёсываться, а затем подошёл к двери, отодвинул засов и открыл её.
Там стоял Билл Рот, одетый в коричнево-красное, выглядящий словно стареющий кондотьер.
— Билл! — Я стиснул ему руку и ввёл к себе. — Рад видеть тебя. Я только что освободился от нехороших хлопот и собираюсь отправиться за новыми. Я не знал, находишься ли ты во дворце или ещё где. Собирался проведать, как только немножко разберусь с делами.
Он улыбнулся и дружески ткнул меня в плечо кулаком.
— Я буду на обеде, — ответил он. — И Хендон сказал, что ты тоже будешь там. Однако я подумал, что лучше будет зайти к тебе и прогуляться вместе, поскольку там будет это посольство из Бегмы.
— О! У тебя есть какие-то новости?
— Да. Есть какие-нибудь свежие сведения о Люке?
— Я только что говорил с ним. Он заверяет, что вендетта закончена.
— Есть какая-нибудь вероятность, что он захочет посетить слушание, о котором ты меня спрашивал?
— Судя по его тону — нет.
— Очень жаль. Я проделал кучу исследований, и для защиты в деле о вендетте есть кое-какие хорошие прецеденты — например, был случай с твоим дядей Озриком, ополчившимся на весь королевский род Карма из-за смерти своего родственника по материнской линии. Оберон, между тем, поддерживал тогда с Кармой особенно дружеские отношения, а Озрик убрал троих. Однако при слушании дела Оберон оправдал его, основывая своё решение на предыдущих случаях, и пошёл даже ещё дальше, вынеся своего рода общее постановление.
— Оберон также отправил его на особо опасную войну, — перебил я, — с которой он и не вернулся.
— Об этой части дела я не знал, — сказал Билл, — но в суде он выкрутился отлично.
— Мне не придётся напоминать об этом Люку, — сказал я.
— О какой части дела?
— И той, и другой.
— Это не главное, зачем я пришёл к тебе. Происходит кое-что и в военном плане.
— О чем ты говоришь?
— Куда легче будет показать тебе, — объяснил он. — Это займёт лишь минуту.
— Ладно. Пошли, — согласился я и последовал за ним в коридор.
Он пошёл впереди, направляясь к чёрной лестнице, спустился и свернул у её подножия налево. Мы прошли мимо кухни и последовали по коридору, свернувшему в глубину дворца. Когда мы проходили по нему, я услышал сверху грохот и взглянул на Билла. Тот кивнул.
— Вот это-то я и услышал раньше, — сообщил он мне, — когда я проходил мимо. Вот поэтому-то я и решил идти этим путём. Здесь все вокруг вызывает у меня любопытство.
Я кивнул, понимая это чувство. Особенно когда понял, что звуки доносятся из главной оружейной палаты.
В центре этого находился Бенедикт, разглядывавший ноготь большого пальца через дуло винтовки. Он сразу поднял глаза и наши взгляды встретились. Вокруг него передвигалась дюжина ратников, переносивших оружие, чистивших его, расставлявших его.
— Я думал, ты в Кашере, — удивился я.
— Был, — обронил он.
Я дал ему возможность продолжать, но так ничего и не дождался. Бенедикт никогда не славился болтливостью.
— Похоже, ты готовишься отражать нападение, — заметил я, зная, что порох здесь бесполезен, а имевшиеся у нас боеприпасы действовали только в районе Эмбера и определённых примыкавших королевств.
— Всегда лучше упредить опасность, — вымолвил он.
— Ты не хотел бы уточнить? — попросил я.
— Не сейчас, — ответил он, дав ответ вдвое длиннее предвиденного мною и подающий надежду на будущее просвещение.
— Нам следует окапываться? — продолжал допытываться я. — Укреплять город? Вооружаться?
— До этого не дойдёт, — отрезал он. — Иди туда, куда шёл.
— Но…
Он отвернулся. У меня возникло ощущение, что разговор окончен. Когда он проигнорировал последующие несколько вопросов, у меня появилась уверенность и, пожав плечами, я повернулся к Биллу.
— Пошли, поедим, — предложил я.
Когда мы вернулись в коридор, Билл тихо спросил:
— Имеешь ли ты какое-нибудь представление о том, что это значит?
— Далт близко, — предположил я.
— Бенедикт был с Рэндомом в Кашере. Далт, возможно, причинил беспокойство именно там.
— У меня такое ощущение, что он ближе.
— Если Далт захватил в плен Рэндома?
— …Невозможно. — От этой мысли я почувствовал лёгкий холодок. — Рэндом когда угодно может козырнуться сюда… Нет. Когда я говорил о защите Эмбера, а Бенедикт сказал: «До этого не дойдёт», у меня сложилось впечатление, что он говорит о чём-то близком и скором. И о чём-то, с чем он, по его мнению, может справиться.
— Я понимаю, что ты имеешь в виду, — согласился он. — Но он сказал тебе также, что не будет строить укрепления.
— Если Бенедикт считает, что нам не нужно строить укрепления, то значит нам не нужно строить укрепления.
— Вальсировать и пить шампанское, пока не грянут пушки?
— Если Бенедикт говорит, что можно…
— Вы действительно доверяете этому парню. Что бы вы без него делали?
— Были бы более нервными.
— Извини меня, — покачал он головой. — Я не привык иметь дело с живыми легендами.
— Ты мне не веришь?
— Мне не следовало бы тебе верить, но я верю. В том-то и беда.
Он замолчал, и мы свернули за угол и направились обратно к лестнице. Затем он добавил:
— Когда я был рядом с твоим отцом, дело обстояло так же.
— Билл, — когда мы начали подниматься по лестнице, сказал я, — ты знал моего родителя ещё до того, как он восстановил свою память, когда он был просто обыкновенным Карлом Кори. Возможно, я выбрал к этому делу неправильный подход. Ты можешь вспомнить о том периоде его жизни что-нибудь, способное объяснить, где он сейчас?
Он на миг остановился и посмотрел на меня.
— Не думай, будто я не размышлял над этим. Я много раз думал, не мог ли он заниматься под именем Кори чем-нибудь таким, что должен был выполнять после того, как его дела в Эмбере будут закончены? Но даже под своим псевдонимом он был человеком очень скрытным. А также парадоксальным. Он много раз служил во многих родах войск и это предположение кажется вполне логичным. Но иногда он писал музыку, что идёт вразрез с образом крутого сержанта.
— Он прожил долгую жизнь. Многое узнал, многое испытал.
— Именно. Вот поэтому-то так и трудно догадаться, во что он может быть замешан. Раз или два, опрокинув несколько бокалов, он упоминал о людях науки и искусства, в знакомстве с которыми я бы никогда его не заподозрил. Он никогда не был просто обыкновенным Карлом Кори. Когда я его узнал, он уже набрал несколько веков земных воспоминаний. Это создало характер слишком сложный, чтобы его можно было предсказать… Я просто не знаю, чем он мог заняться, если только занялся.
