Сверкнул трисп Юрта, я разбил свет и сделал ответный выпад. Он раздробил мои лучи и закрутился вбок. Я последовал его примеру. Наши триспы вспыхнули одновременно, и пространство между нами заполнилось сверкающими светлячками, когда обе атаки захлебнулись. Как только перезарядился трисп, я снова ударил, на этот раз низом. Его удар прошел верхом, и опять обе наши атаки разбились о фанды. Мы подплыли ближе друг к другу.
– Юрт, – обратился я. – Если кто-нибудь из нас убьет другого, уцелевший станет отверженным. Труби отбой.
– Дело будет стоить того, – бросил он. – Думаешь я не помню об этом?
А затем нанес секущий удар мне по лицу. Я инстинктивно поднял обе руки, и фандом и трисп, и начал атаку, когда передо мной разбился дождем свет. И услышал его вопль.
Когда я опустил фандом на уровень глаз, то увидел, что он изогнулся вперед, и его трисп уплывает прочь. Также, как и его левое ухо, протянув за собой красную нить быстро собирающихся в бисеринки струек. Отделенный от головы, свободно болтался лоскут кожи с волосами, и он пытался прижать его обратно на место.
Мандор и Деспил уже снижались, входя в штопор.
– Мы объявляем дуэль оконченной! – кричали они, и я повернул головку триспа в положение на предохранителе.
– Насколько тяжело? – спросил меня Деспил.
– Не знаю.
– Юрт подпустил его достаточно близко, чтобы он мог проверить, и чуть позже Деспил сообщил:
– С ним ничего страшного. Но мать будет взбешена.
Я кивнул.
– Это была его затея, – ответил я.
– Знаю. Полетели. Давайте убираться отсюда.
Он помог Юрту вырулить к выступающему краю Грани, волоча за собой фандом, как сломанное крыло. Я не задержался, последовав за ним. Сын Савалла, Мандор, мой названный брат, положил руку мне на плечо.
– Ты ведь даже не собирался его так отделать, – сказал он. – Я знаю это.
Я кивнул и закусил губу. Деспил, однако же, был прав насчет герцогини Дары, нашей матери. Она благоволила к Юрту, и тот каким-то образом заставил ее поверить, что во всем этом деле виноват я. Иногда я чувствовал что она предпочитает мне обоих своих сыновей от Савалла, старого герцога Грани, за которого она вышла в конце концов замуж после того, как порвала с моим отцом. Однажды я случайно подслушал разговор, в котором говорилось, что я напоминаю ей о моем отце, на которого сильно похож. Я снова подумал об Эмбере и других местах в Отражениях, и испытал знакомый приступ страха, так как это напомнило об извивающемся Логрусе, который, как я знал, послужит мне пропуском в иные края. Я понял, что мне предстоит испытать это раньше, чем мне первоначально казалось.
– Пойдем, проведаем Сухэя, – предложил я Мандору, когда мы вместе поднялись из Бездны. – Мне нужно спросить его кое о чем еще.
Когда я, наконец, поступил в колледж, то не тратил много времени на письма домой…
– …домой, – говорила Винта, – уже довольно скоро. Выпейте воды, – и она протянула мне флягу.
Я сделал несколько продолжительных глотков и отдал ее обратно.
– Спасибо.
Я потянулся, разминая затекшие мускулы, вдохнул холодный морской воздух… Поискал взглядом луну, и она оказалась аж у меня за плечами.
– Вы действительно заснули, – сказала она.
– Я говорил во сне?
– Нет.
– Хорошо.
– Плохие сны?
– Могло быть и хуже, – пожал я плечами.
– Возможно, вы все же что-то пробормотали как раз перед тем, как я вас разбудила.
– О…
Далеко впереди я заметил маленький огонек на конце темнеющего мыса. Она показала в его сторону.
– Когда мы минуем эту точку, – пояснила она, – то окажемся в виду гавани Бейля-порта. Там мы позавтракаем, нам дадут лошадей.
– И на сколько далеко порт от Лесного Дома?
– Около лиги, – ответила она, – легкого пути верхом.
Некоторое время она оставалась рядом со мной, сохраняя молчание, глядя на побережье и море. Впервые за последнее время мы просто сидели рядом с незанятыми руками и свободной головой, во всяком случае, так было у меня.
И в какой-то момент во мне проснулось колдовское чутье. Я чувствовал себя так, словно рядом присутствовала магия. Не какого-то простого заклинания или ауры, а чего-то более тонкого. Я вызвал магическое видение и обратил его к ней. Не было ничего бросающегося в глаза, но осмотрительность предлагала мне проверить поглубже. Это я сделал через Логрус…
– Не делайте этого, пожалуйста, – попросила она.
Я только что ошибся. В общем-то считается довольно бестактным зондировать вот так своего коллегу.
– Извините, – сказал я. – Я не знал, что вы изучали Искусство.
– Я не изучала, – ответила она. – Но чувствую его действие.
– В таком случае из вас, вероятно, получился бы неплохой мастер.
– У меня иные интересы.
– Я думал, что, возможно, кто-то наложил на вас чары, – стал оправдываться я. – Я просто пытался…
– Что бы вы ни увидели, – сказала она, – это принадлежит другому. Пусть так и остается.
– Как вам угодно. Извините.
Однако же, она должна была понять, что я не мог так этого оставить, ибо неизвестная магия представляет собой возможную опасность. Поэтому она продолжила:
– Заверяю вас, это никак не повредит вам. Совсем напротив.
Я подождал, но по этому поводу она ничего больше не сказала. Поэтому я, на данную минуту, оставил эту тему. Я перевел взгляд на маяк. Во что же я все-таки встреваю, связываясь с ней? Как она вообще узнала, что я вернулся в город? Не говоря уже о том, что я навещу Закоулок Смерти именно тогда, когда навестил? Наверное, она догадывалась, что такой вопрос придет мне в голову, и если хочет обоюдного доверия, то должна быть готова объяснить это.
Я опять повернулся к ней, и она снова улыбалась.
– С подветренной стороны маяка ветер меняется, – она поднялась. – Извините. Меня ждет работа.
– Можно мне помочь?
– Через минуту. Я позову вас, когда мне понадобится помощь.
Я посмотрел ей в спину и испытал при этом жуткое ощущение, что она тоже смотрит на меня, вне зависимости от того, в какую сторону она глядела. А также сообразил, что такое ощущение присутствует во мне уже некоторое время.
К тому моменту, когда мы причалили, привели все в порядок, и стали подниматься на берег по широкой мощеной дороге, ведущей к постоялому двору со струящимся из трубы дымом, небо на востоке побледнело.. После обильного завтрака мир уже оказался полностью залит утренним светом. Затем мы направились к платной конюшне, где нам для поездки в поместье ее отца предоставили трех спокойных лошадей.
