Дирт готов был поклясться, что никто из преследователей его не заметил. И тем не менее теперь они шли за ним. Причем не по следам, которые он оставил на пути к кабаньей тропке, а прямиком к нему. Не сворачивая. Будто видели сквозь заросли.
* * *
Патавилетти припал на колено, провел ладонью по земле, тихо произнес:
— Здесь он спал.
— Его нет, — так же тихо проговорил маг.
— Да. Ушел. Только что ушел. Роса начала высыпать, но здесь ни капли нет. Вы можете показать, где он сейчас?
Маг поднял амулет. Патавилетти, проследив направление, в которое уставился клюв мертвой пичуги, уверенно выдал:
— Пацаненок возвращается в селение.
— Он понял, что мы рядом?
— Не знаю. Вряд ли. Если бы понял, бежал бы без оглядки. Возвращаться ему опасно, можем к морю прижать, а он не рыба. Наверное, не хочет идти по ручью, здесь ведь такие дебри, да и на камнях недолго ноги переломать. Выше по склону светлее, вот и пошел туда.
— Мне все же кажется, что он знает про нас.
— Давайте попробуем прижать его к морю. Хорошо бы на мыс выгнать, там он окажется в ловушке.
Воины развернулись, направились наискосок по склону, по кратчайшей линии, соединяющей погоню с дичью. Но не прошли и трех сотен шагов, как маг поднял руку.
— Стойте! — указал Патавилетти на амулет. — Мальчишка больше не идет к селению. Он направляется к вершине холма.
— Идем за ним. Если не изменит направление, выйдет как раз к мысу. Там его и возьмем.
Но и в этом направлении долго двигаться не пришлось. Маг, опять остановившись, сообщил уже не удивившую Патавилетти новость:
— Он опять свернул. Теперь движется вдоль ручья. Вверх. Никому, кроме меня, не кажется весьма странным, что он так быстро передумал идти в селение? Да еще и менял направление не раз. Ведь даже слепой движется куда прямолинейнее.
— Он нас заметил и путает следы, — логично предположил Патавилетти.
— Не знаю, как там насчет следов, но мне кажется, что мальчишка нас слышит. Или видит.
— Вряд ли, мы ведь вели себя тихо. Уж больно хороший у него слух должен быть. Сомневаюсь что-то в таком. Возможно, у него тоже есть амулет на подобный случай. Один из амулетов лэрда, о которых вы говорили.
— Это вряд ли. Просто он охотник, в лесу ему проще, чем нам. Издали нас замечает.
Патавилетти покачал головой:
— Простите, но не такие уж мы шумные. Да и с лесом знакомы не понаслышке. Каждый мой воин может при надобности звериный и человеческий следы прочитать, шалаш соорудить и прочее устроить. Нам ведь часто приходится в дальние походы ходить. Не видел я до сей поры таких охотников, чтобы так ловко нас засекали издали. А ведь случай был, деревню лесовиков брали. Там — все лесом жили, и что с того? Не помогло им ничего, всех до единого переловили.
Пленный мальчишка, жадно прислушивавшийся к разговору, нехорошим тоном выдал:
— Дирт рыбу на дне моря видит, не то что вас. Он лучше всех.
Даскотелли отпустил дерзкому пленнику беззлобную затрещину, но маг, подняв руку, предостерегающе произнес:
— Не трогай его. Мади, что ты хотел этим сказать? Дирт и правда видит дно морское?
— Так рыбаки про него говорят, но думаю, что это вряд ли. Просто Дирт очень наблюдательный. Все примечает. Будто у него не два глаза, а целых четыре. И дичь он видит куда быстрее, чем она его. А вы — не дичь, вас ему легче заметить. И шумите вы сильнее.
— Этот Дирт становится все интереснее и интереснее… — задумчиво произнес маг. — Прямо-таки не человек, а коллекция редчайших талантов. Патавилетти, пожалуй, стоит отменить приказ соблюдать тишину. Мальчишка все равно нас слышит, а может быть, даже видит.
— Как прикажете. Но я все же сомневаюсь, что он такой уж…
— Сомнений нет, — перебил воина маг. — В глазницах амулета вновь блестит огонь. Это значит, что расстояние увеличивается. Дирт знает о нас и убегает со всех ног, пытаясь оторваться. Это хорошо, ведь бег требует напряжения сил, а еды для их пополнения у него нет. Просто отправимся следом. Без длинных привалов, но и без лишней спешки. Будем час за часом дышать ему в затылок. По уверениям тех, кто предоставил этот отряд, воины в нем подобраны один к одному, сильные и выносливые. Вот и проверим, кто свалится первым, они или мальчишка.
* * *
Дирт несколько раз пробовал менять направление движения, но все заканчивалось одинаково, спустя некоторое время подобравшиеся преследователи выдавали себя характерным шумом. Они будто приклеились к его затылку, безошибочно находили, даже не отвлекаясь на изучение следов.
Как такие неуклюжие увальни могут столь легко его выслеживать, Дирт не представлял. Ну уж точно не по следу, ведь они всегда двигались напрямик, игнорируя все повороты и петли, которые он выписывал ради того, чтобы сбить погоню с толку.
Устав ломать пустыми и паническими раздумьями раскалывающуюся от боли голову, он миновал седловину, где в сезон неплохо заготавливал орехи, и начал забираться на склон невысокого холма, спрятавшегося от морских ветров за громадиной Сторожевого. В отличие от последнего эта возвышенность была бедна на заросли. Многочисленные каменистые проплешины покрывали ее там и сям, будто разросшиеся лишаи. Но и деревьев с кустами хватало, так что он без труда нашел удобное укрытие вблизи вершины. Отсюда открывался прекрасный вид на путь, по которому он только что двигался.
Погоня не заставила себя долго ждать, хотя перевести дух Дирт успел. Жадно вглядываясь вниз, туда, где из леса один за другим выходят преследователи, он нахмурился. Никакая не сотня, как ему казалось поначалу. Два десятка с хвостиком, почти в пять раз меньше.
Вот уж, как говорится, у страха глаза велики. Да и откуда было взяться сотне? Он ведь сам видел, как мало их осталось после магического камнепада.
Проследив, что двигаются они сейчас точно по его следу, Дирт отошел в заросли, пересек их, выбравшись в другой стороне, после чего вновь уставился на погоню. И не удивился, увидев, что она резко изменила маршрут и движется прямиком в его сторону.
Удивляло лишь то, каким образом они это проделывают.
На зрение Дирт не жаловался, потому издали мог различать движения каждого из врагов. Определил, что отряд преследователей состоял не только из спайдеров, убийцы зачем-то тащили с собой четырех хеннигвильцев. Последним оставалось только посочувствовать. Вот уж ужасов натерпелись, ведь никогда прежде ни один из них не забирался так глубоко в лес. Одного этого достаточно. А если вспомнить все, что произошло в селении, — кошмарнее ситуации не придумаешь.
Один из врагов отличался от прочих. На нем не было тяжелых доспехов, голова без шлема, прикрыта черным капюшоном, прикрепленным к такого же цвета длиннополой хламиде, скрывавшей все тело. Лишь кисти руг выглядывают из просторного одеяния.
