Вот так. Я, подвергаясь опасности попасться на зуб Пожирателям, неустанно таскал ему его амброзию, а он в благодарность, не иначе – собирается испепелить меня молниями!
– Э нет, Эрхал, не передергивай. – Ювис вроде немного остыл. По крайней мере, гримасу ярости на его лице сменила хоть и злобная, но все же улыбка. – Коньяк здесь абсолютно ни при чем. Ты сам знаешь, что виноват. Страшно виноват! Достойным наказанием за твое преступление будет казнь или заточение на тысячу лет, не меньше!
Я молчу, опустив голову. Он прав, что ж тут скажешь.
– Эрхал, как ты мог! Ты посмел встать на сторону дейва, выступить против своих! Ты поднял руку на амечи!
– Я защищал…
– Кого?
Вопрос провокационный. Мы оба знаем, кого именно я защищал…
3
Мои неприятности начались с одного короткого разговора. Впрочем, поначалу я не придал ему значения.
Дело было на Лакии – маленьком, уютном мирке, любимом обиталище многих амечи. По крайней мере, старшие Ученики единогласно признали его своей неофициальной резиденцией. Местные жители Лакии – люди с крайне ограниченным запасом магических сил – сильно избалованы близостью к Высшим и искренне считают себя Избранными. Они – что-то вроде любимых слуг у капризных, но в общем-то неплохих хозяев.
У нас с Динантрой был крошечный домик у моря на берегу живописной лазурной лагуны.
Динантра – дарианка, Парящая Среди Звезд. И она смертная. А я – будущий Бог.
Почти у каждого из амечи то и дело появляются любовницы из числа простых смертных. Среди старших Учеников это давно превратилось в игру, в соревнование: кто найдет подружку смазливее. Все связи, как правило, мимолетные. Амечи вообще неспособны на глубокую привязанность, даже друг к другу. Например, я знаю, кто мои отец и мать, но настоящих родственных чувств между нами нет.
Все амечи как одна большая семья, не очень дружная, но сплоченная. Конечно, и у нас плетутся интриги, зреют симпатии и антипатии друг к другу, но ни один из нас не в состоянии причинить физический вред другим амечи. Это сильнее нас, это у нас в крови.
И точно так же у нас в крови сидит всепоглощающая жажда власти над смертными. Нам необходимо их преклонение. Их молитвы – источник нашей силы. Самое страшное для нас – лишиться власти, поэтому каждые пять тысяч лет мы выходим на битву с дейвами.
Дейвы – наши единственные соперники, ненавистные враги, с которыми у нас нет и не может быть ничего общего.
Вернее, я так думал раньше… до некоторых событий.
Итак, поначалу у нас с Динантрой было все как обычно. Я хвастал перед приятелями-амечи красавицей подружкой, те завидовали, она же смотрела на меня с обожанием и таяла при мысли, что принадлежит Высшему.
А потом…
Потом мои приятели словили дейва.
И на меня кучей повалились неприятности.
В тот злополучный день я, как обычно, проснулся первым. Динантра – соня еще та! Долго лежал неподвижно (благо наступили каникулы – и времени у меня было навалом), разглядывал совершенный изгиб ее нагих бедер, округлые мраморные плечи, мягкую со сна грудь, кудряшки черных смоляных волос и точеный, маленький носик, который всегда становился чуточку курносым, когда она вот так лежала на боку, двумя руками обхватив подушку.
Она почувствовала мой взгляд, но не открыла глаз, лишь ресницы затрепетали в предвкушении игры. Так во время каникул начиналось каждое наше утро: она делала вид, что еще спит, а я нежно будил ее поцелуями. Наградой мне обычно был первый искрящийся изумрудный взгляд из-под медленно вздымающихся ресниц – зрелище, сравнимое разве что с первыми лучами восходящего солнца.
Но в это утро все было по-другому. Не успел я прикоснуться губами к ее виску, как она вдруг резко распахнула глаза – внимательные и настороженные – и ошарашила меня вопросом:
– Эрхал, когда ты меня бросишь?
– А что, пора? – неуклюже отшутился я.
– Я вчера слышала разговор… неважно чей… Они говорили, что ты нарушаешь все неписаные правила, так долго не меняя подружку… Мы с тобой уже больше года и… В общем, они заключили пари, через какое время я тебе надоем.
– Это кто ж у нас такой умный, интересно? – недовольно проворчал я. Очарование утра оказалось безнадежно испорченным.
– Неважно… Но я хочу знать – когда?
– Динантра, перестань. Что за глупости!
Желая скрыть неловкость, я поспешно вскочил с постели, набросил халат и скрылся на маленькой террасе, играющей у нас роль кухни.
Мы не держали слуг, чтобы не нарушать сладкого уединения. По утрам я сам варил кофе (без магии, с помощью обычной жаровни с углями и серебряной джезвы), и мы отправлялись развлекаться в столицу Лакии или в другие миры – по выбору. А все хозяйственные мелочи решали с помощью волшебства или приходящих разовых слуг.
Но кофе по утрам я всегда варил сам. Варил, разливал в маленькие фарфоровые чашечки и приносил в постель Динантре. Она брала чашечку и смеялась: дескать, сам Высший у нее на побегушках. А я, дурачась, замирал в позе послушания и спрашивал, что барышне еще угодно. Это была игра. Вся наша с ней жизнь была игрой – легкой и приятной. И вот теперь этот ее вопрос…
Я мрачно варил кофе. Она встала в проходе, прижавшись к косяку, – сосредоточенная, незнакомая.
– А я могу бросить тебя первая?
– Нет, – буркнул, не поворачивая головы.
– Почему?
Я промолчал. Но она и сама знала ответ: я Высший, а она смертная. Все решаю только я, ее желания, по большому счету, значения не имеют.
Не сказав больше ни слова, она ушла в спальню. Когда я принес ей кофе, она вела себя как прежде, словно и не было этого дурацкого разговора. И вскоре я забыл о нем как о маленькой досадливой занозе.
Вечером того же дня мы с Динантрой и Арвином сидели в нашем любимом кабачке «Три Звезды», расположенном на одной из кривых улочек Кохаллы – столицы Лакии. Мы пили вино из белой сливы, болтали о пустяках и наслаждались жизнью, когда в зал ворвался возбужденный донельзя Корис.
– Вы чего расселись! Скорее на площадь Благодати! Мы поймали дейва!
– Что?! Ему, видать, жить надоело! – засмеялись мы с Арвином.
Действительно верх глупости для дейва сунуться в мир, не только принадлежащий, но и кишмя кишащий амечи. Да не Богами, а их задиристыми, импульсивными и беспощадными (по молодости лет) Учениками. Даже я, выполняя «особые поручения» и шастая нелегально по мирам дейвов, тщательно избегал тех, где обосновались Ученики Проклятых. Авантюризм авантюризмом, но жить-то еще охота.
– Он не Проклятый, – рассказывал Корис, – всего лишь Ученик. Скорее всего, из старших. Нам ровесник плюс-минус десяток лет. И силен, сволочь! Так шарахнул ветром по Стаксу, что того буквально вымело из города – да прямиком мордой в городскую свалку.
