Итак, сорвавшийся с цепи, но вполне безобидный пес, вывалив язык изо рта на всю его длину, мирно следовал по тротуару, стараясь держаться в тени деревьев, растущих вдоль края дороги. И все было бы хорошо, не попадись на его пути дом добрейшей тетушки Маары. Стоило чужаку лишь приблизиться к вышеозначенному строению, как из душистых цветочных кущ, растущих в палисаднике, выскочил шипящий взъерошенный ком ночного мрака, ощетинившийся впечатляющих размеров клыками и солидным набором бритвенной остроты когтей. Василия (а это был именно он) ничуть не смущала весьма существенная разница в габаритах между ним и его оппонентом. Искушенный в подобных битвах кот не без основания рассуждал, что залогом всякой победы, кроме фактора неожиданности, являются решимость и самоотверженность. Очевидно, что решимости и самоотверженности любимцу тетушки Маары вполне хватало. Василий не встал в грозную стойку, стараясь устрашающим шипением прогнать неприятеля. Котяра сразу же вцепился клыками в многострадальный нос бедняги, умудряясь при этом профессионально обрабатывать когтями всех своих четырех лап морду незваного гостя. Что тут началось! Обезумевший от боли пес жалобно взвыл и завертелся волчком, пытаясь сбросить с себя наглое животное. С величайшим трудом и ценой солидного куска собственной шкуры, оставшегося в пасти озверевшего котяры, ему все-таки это удалось. Однако о какой-либо мести наглому врагу не могло быть и речи – собачья морда теперь представляла собой ужасающее кровавое месиво. Пес был шокирован дерзким нападением из-за угла значительно уступающей ему в размерах наглой бестии и, как следствие, полностью деморализован. Единственным его желанием было немедленно покинуть поле боя. Что он, собственно, и поторопился сделать. Скуля и повизгивая от боли и унижения, лохматый припустил что было мочи в ту сторону, откуда он еще совсем недавно появился с гордо поднятой головой и дружелюбно помахивая вертлявым хвостом.
Василий не стал опускаться до банального преследования отступающего врага. Подойдя к стволу ближайшей липы, он встал на задние лапы и, выгнув спину, принялся неистово царапать когтями передних лап кору дерева. При этом он оглашал окрестности такими душераздирающими воплями, что бедная псина еще активнее заработала конечностями, стараясь как можно быстрее покинуть страшное место. После столь эффектной и эффективной психологической атаки гордый победитель наконец-то удостоил своим вниманием замершего поодаль друга. Боднув пару раз Зенона в ногу, он яростно замурлыкал, мол, не слышу восторженных возгласов одобрения.
На что юноша присел на корточки и, почесав кота за ушком, от всей души похвалил:
– Молодец, Васек, здорово ты его отделал! Надеюсь, было за что.
Кот еще громче заурчал и вновь заехал головой по ноге приятеля, да так, что тот едва не растянулся прямо на тротуаре, потом презрительно фыркнул. Этим он, по всей видимости, хотел сказать, что для хорошей драки вовсе не требуется какого-либо повода – достаточно желания одной из сторон, а еще то, что собак ненавидит с детства и готов сражаться с ними до последнего своего вздоха.
– А вот это зря, – улыбнулся Зенон, проведя ладонью по кошачьей спине от головы до основания хвоста. – Собака – она тоже друг человека.
В ответ на крамольные речи приятеля Василий лишь презрительно зевнул: дескать, какой же собака друг, если мышей и крыс ловить не умеет?
– Ладно, Васек, – поднимаясь на ноги, молодой человек взглянул на циферблат своих часов, – до восьми у нас имеется еще пара часиков, сгоняем быстренько на Отрадную: ополоснемся, порыбачим – короче, отдохнем душой.
Насчет ополоснуться в талой воде горных ледников кот, конечно же, был категорически против, зато предложение половить рыбку воспринял с откровенным энтузиазмом. В предвкушении будущего праздника живота Василий задрал голову к небесам и на кошачьем языке прилюдно объявил о том, что весьма доволен своей судьбой и чтобы там, в Небесной Канцелярии, не вздумали ненароком что-нибудь переиначить. В противном случае он начнет сильно-сильно сердиться, и тогда кое-кому уж точно не поздоровится…
Ровно через час человек и кот после весьма удачной рыбалки возвращались домой по крутой тропинке, ведущей прямиком к огороду тетушки Маары Бушуй. В одной руке Зенон нес презентованный хозяйкой спиннинг, доставшийся ей в наследство от одного из бывших постояльцев, в другой – веточку с нанизанными двумя небольшими форелями и килограммовым омулем. Не остался обделенным и кот Василий, о чем свидетельствовали бросающаяся в глаза вялость его обычно бодрой походки, туго набитое брюхо и абсолютно умиротворенное выражение на хитроватой кошачьей мордашке. Добравшись до плетня, за которым начинался огород хозяйки, Зенону пришлось подождать несколько минут, пока объевшийся свежих омулей Василий также завершит свое восхождение.
– Погубит когда-нибудь тебя твоя жадность! – укоризненно покачал головой Зенон. – Ну почему бы тебе не оставить одну или даже пару рыбин на вечер?! Никто ведь не отнимает. Нет же, обязательно нужно запихнуть в себя больше, чем весим сами, чтобы потом маяться от переедания, несварения и прочих внутренних тяжестей.
В ответ Василий лишь стыдливо потупил масленые глазенки. Откровенно говоря, он и сам был бы рад отказаться от приема внутрь лишней рыбешки. Но всякий раз при виде только что выловленного искрящегося на солнышке радужной чешуей и, самое главное, вполне доступного деликатеса впадал в неистовство и останавливался лишь после того, как самый лакомый кусок не лез в его жадную до рыбы кошачью глотку. Впрочем, после невероятно тяжелого восхождения на крутую горку в животе кота заметно полегчало. Теперь переполненное брюхо хоть и тянуло к земле, но уже вполне терпимо.
Увидев возвращающихся с реки рыболовов, тетушка Маара лишь критически посмотрела на изнуренного обильным угощением котяру и, приняв из рук постояльца остатки улова, не терпящим возражения тоном громко скомандовала:
– Мыть руки и за стол – ужин стынет!
Входя в дом, Зенон не заметил или не обратил внимания на яркий блик, сверкнувший в кроне раскидистого платана, растущего у края оврага, неподалеку от бани тетушки Маары. Вообще-то причиной появления солнечного зайчика могло быть что угодно, например осколок разбитого зеркала, заботливо припрятанный жадной до всяких блестящих штучек вороной, или не успевшая высохнуть после недавнего дождя капелька небесной влаги. Однако, если бы наш герой затаился минут на пятнадцать и проследил за тем деревом, он увидел бы, как из его густой кроны почти до самой поверхности земли свесился кусок толстого веревочного каната. Какое-то время он висел неподвижно, будто дохлый удав, но вскоре веревка зашевелилась, и в следующий момент из кроны дерева по ней ловко скользнула к земле облаченная в камуфлированную полевую форму мужская фигура. Оказавшись у подножия платана, мужчина тихонько свистнул. Откуда-то со стороны до его ушей донесся ответный свист, и через мгновение рядом с первой фигурой выросла вторая, также облаченная в камуфлированную форму армейского образца. Мужчины обменялись рукопожатиями и парой ничего не значащих реплик:
– Все тихо? – спросил вновь прибывший.
– Тише не бывает.
