– Но?
– Но я должен признать… – Он посмотрел на улицу, затем поднял взгляд на городские шпили и купола. – Выступить в Джане? Перед сыном деспота? Развлечь вражеский двор? В этом есть своя прелесть. – Он усмехнулся. – Редкая труппа может претендовать на такую славу.
– А Тобин? Что он об этом думает?
– Мой брат не покажет этого, но он отдаст левую руку – только бы хоть раз взойти на сцену подобного уровня. Есть и другие, кто настроен так же.
– Вот он и не показывает.
– Кто-то должен остаться равнодушным – сугубо ради прочих. – Езак кивнул.
Я оглянулся на предводителя, который высился на фургоне, орал, и командовал, и поторапливал, чтобы видели все.
Настоящий актер.
– Напомни написать письмо, – сказал я. – В Илдрекке мне известна баронесса, которая, возможно, захочет на вас взглянуть даже с моими рекомендациями.
Езак благодарно склонил голову.
– Один вопрос, – молвил он, когда я отвернулся.
– Слушаю.
– Почему?
– Почему я привел вас сюда? Мне казалось, что это очевидно.
– Нет. Это я понимаю. Но сам посуди: ты через столько прошел, чтобы доставить нас сюда, столько потратил; мы столько переделали с тех пор, как прибыли в Эль-Куаддис, и мне остается подивиться – почему ты позволяешь вытолкать себя без боя?
– Кто сказал, что я уезжаю? – Я состроил гримасу. – Это вы отправляетесь в путь-дорогу.
– Но ты… – Глаза Езака расширились.
– Неприятности, – отозвался я, уходя. – И совершенно не те, что нужны вам в данный момент, тем более в Джане. – Я снова похлопал по кошельку. – Найди меня перед отъездом.
Я вошел в гостиницу с главного входа, и хаос сменился почти тишиной. Внутри было темно, если не брать в расчет одинокой свечки на столе в общем зале, а также и безлюдно, если не считать Птицеловки Джесс и Бронзового Дегана, сидевших за столом и склонившихся над пресловутой свечой и парой кружек.
Моя подруга и некогда лучший друг сидят за выпивкой в темной таверне и ждут моего возвращения – что в этом плохого?
27
Я притворил дверь и прохромал к барной стойке. Послышался удивленный выдох, которого я не понял, но вскоре сообразил, что меч Дегана так и висел у меня на спине, а тот до сих пор не знал, что он у меня.
Ну что же, сюрпризом на сюрприз?
– Затихарились, как ворье, – заметил я, осторожно усаживаясь на стул. – Извините за такие слова.
– В подобном обществе сочту за комплимент, – отозвался Деган.
– Да по сараю, сочти за что хочешь.
Я снял с пояса сумку со шкатулкой от Хирона и поставил на стойку. Из глубины гостиницы, с кухни, долетал звон посуды – там готовили завтрак для труппы.
– Я думал, у тебя другие дела, – сказал я Дегану, – что тебе неохота быть здесь, возле нас, потому что это было бы… как ты выразился? Ах да – «слишком тяжело».
– Дрот, – встрепенулась Птицеловка, – это не он сюда пришел, а я пошла и…
– Остынь, все в порядке. – Деган поднял руку. – Никто не заставлял меня приходить, Джесс, и я был не очень любезен с Дротом в последнее посещение. Он в своем праве.
Я шмыгнул носом и вынул шкатулку из сумки. Она была немного меньше человеческой головы и сделана из полированного красного дерева. Кованые медные обручи, державшие ее, достойно обогащали цвет. С придворного станется потратить на вместилище больше, чем на содержимое.
– Не возражаешь, если я спрошу, где ты взял мой… откуда у тебя меч? – спросил Деган, когда я откинул крышку.
– Забрал у Серого Принца. Он уже мертв. Долгая история.
– С тобой иначе и не бывает.
– Может, я сумею уговорить тебя снять его с моих плеч?
– Той ночью мы с этим покончили. – Деган покачал головой. – Он больше не принадлежит мне.
– В таком случае пусть остается при мне.
– Сентиментальность?
– Да, что-то вроде.
В шкатулке было шесть полотняных мешочков. Я взял один, вытряхнул зерно и положил в рот. После минувшей ночи ахрами должно было показаться амброзией, но оно просто улеглось под язык и наполнило рот горечью.
– Как ты узнала, где его найти? – Я переключился на Птицеловку.
– Следила за ним. Той ночью, когда он к тебе приходил.
Я вскинул брови, взглянув на Дегана.
– Я высматривал тебя, – пожал плечами тот. – У нее другая повадка.
Птицеловка слегка приосанилась, явно довольная собой.
– Она говорит, что у тебя какие-то трения с Закуром, – сказал Деган.
– Ничего такого, с чем я не справлюсь. – Птицеловка фыркнула, и я оставил это без внимания. – Поговорим лучше о твоем собрате…
– Бывшем собрате.
– Хорошо, бывшем собрате. О Серебре.
– Я же сказал, что он слишком высокого мнения о себе. – Деган взболтал содержимое кружки и отхлебнул.
– Похоже, что и о Дегане Слоновая Кость.
– Ты ему сказал? – Деган остро посмотрел на меня.
– Не я, а ты. Серебро сидел в моей комнате, пока мы беседовали в коридоре. Он слышал все.
Деган зыркнул на Птицеловку, которая проигнорировала взгляд. Молодчина.
– А ты об этом знал? – спросил он.
– Да нет же, черт возьми! Если бы знал, то выволок бы его или затащил внутрь тебя и покончил с этим паскудством раз и навсегда.
– И что же говорит мой бывший брат?
– Оказывается, не ты один интересуешься бумагами Слоновой Кости.
– Он сказал, что тоже за ними охотится?
– Да.
– Чтобы использовать как козырь против меня?
– Это его версия.
– И ты ему веришь?
– Я верю в то, что у него есть виды на тебя, а теперь и на бумаги. – Я пожал плечами. – Не знаю, явился ли твой приход сюда предлогом или счастливым совпадением, но он откровенно считает тебя орудием, которое поможет ими завладеть.
– Это бессмысленно. – Деган нахмурился. – С чего он взял, что я сумею их найти?
– Может быть, и не взял, – подала голос Птицеловка.
Мы посмотрели на нее.
– Возможно, он не рассчитывает на бывшего Дегана, – пояснила она и повернулась ко мне. – Он, может быть, надеется на бывшего Носа.
– На меня? – изумился я. – С чего ему взбредет в голову, будто я могу здесь что-то найти, тем более это?
– Нет, – возразил Деган, послав Птицеловке одобрительный взгляд, – возможно, она права. Серебро не дурак: в этом есть смысл, если он знал о моих поисках чего-то и понял, что может заручиться твоей помощью, направив тебя по моему следу.
