— Вот как? — удивленно посмотрела на него Элинор.
— Во время сбора винограда всегда очень весело, — ответил дон Мигел. — Все принимают в нем участие. Но вообще-то, как я сказал, винных празднеств у нас нет. Но у нас много других, — быстро добавил он, заметив, что Элинор несколько разочарована. — Мы в основном веселый, беззаботный народ. Любим праздновать все, что касается урожая.
— Да, — добавила Карлота. — Каждая ферма празднует сбор урожая.
— И у вас наверняка много религиозных празднеств?
— Да, Элинор, много… и их празднуют по всей стране.
Некоторое время все молчали. Элинор от души наслаждалась пейзажами за окном. Она восхищалась привлекательной простотой коттеджей маленьких деревень, чьи обитатели улыбались и приветственно махали проезжающей машине. Ближе к берегу картина сильно изменилась. Она видела могучие утесы, о которые разбивались океанские волны, и многолюдные пляжи с нежно-золотистым песком. Иногда попадались длинные песчаные полосы, имевшие вид одинокий и недружелюбный. Там виднелись редкие хижины рыбаков. Города тоже были разными. Некоторые — мрачными и неинтересными, а другие напоминали рисунок на открытке. Элинор с сожалением покидала их сверкающие заливы и высокие горы, заросшие дубами и соснами. Близился закат.
— Теперь уже недалеко, — сказала Карлота. — Ты устала, Элинор?
— Вовсе нет. Мне очень понравилась поездка. — Она встретилась взглядом с серыми глазами напротив и улыбнулась. Дон Мигел в ответ несколько долгих минут, не отрываясь, смотрел на нее. Потом отвернулся и уставился в окно. Элинор начала размышлять о том, что произошло, когда они остановились выпить чаю в маленьком кафе на берегу. Вставая, она ухитрилась растянуть себе лодыжку и, к собственному смятению, почувствовала, что падает. Граф тут же поддержал ее. Даже теперь она не могла понять, показалось ей или действительно он наклонил голову, вдыхая аромат ее волос. Она знала, что запах ее шампуня был восхитителен, она так и сказала парикмахеру. Довольный, он сообщил, что это новинка. Хотя Элинор сделала прическу вчера, аромат сохранился до сих пор, как и обещал парикмахер.
Наконец она решила, что ей показалось. Вряд ли человек, втайне оплакивающий любимую жену, стал бы вести себя так…
Первый вечер и следующий за ним день в solare они бездельничали. Принимали солнечные ванны, купались в бассейне с подогревом и ели вкусную пищу, приготовленную Марией Виегаш, кухаркой-экономкой дона Мигела. Она вместе с мужем и двумя дочерьми умело вела хозяйство. Две садовницы присматривали за садом, а Жозе, мастер на все руки, выполнял работу, которая подвернется.
Мария прислала Ану, одну из своих дочерей, прислуживать Элинор. Та, постучав, робко вошла в комнату.
— Мама говорит, что сегодня вечером дон Мигел устраивает очень важный обед для своих друзей, — взволнованно сообщила девушка. — Поэтому она прислала меня и сестру помочь одеться вам и доне Карлоте. — Ана с трудом говорила по-английски, но понять ее было легко.
Элинор неуверенно глянула на нее. Она предпочла бы справиться сама, но в то же время ей не хотелось отказываться от помощи. Она решила, что отказ обидел бы и мать, и дочь. Смирившись, Элинор поблагодарила Ану и попросила ее наполнить ванну.
— Ваше белое платье, сеньорита, — воскликнула Ана, доставая его из гардероба, — оно такое красивое!
— Спасибо, Ана. — Элинор улыбнулась ей, обрадовавшись, что приняла помощь Аны. Ведь у нее не было времени подготовиться к важному приему, который устраивал граф. Завтра вечером они должны были присутствовать на званом обеде с виконтом Тейшейрой Гонсалу Санчесом де Кавалейру и его семьей у него дома, в Соларе де Лусена, очаровательном поместье на великолепных землях, простирающихся до берегов реки Лимы.
Карлота покраснела, узнав о приглашении виконта, и сказала Элинор, как только они остались одни:
— Санчес — самый красивый мужчина из всех, кого я знаю. Он очень добрый. Тебе понравится, Элинор.
— Ты имеешь в виду виконта?
— Да. — Карлота долго смотрела себе под ноги. Вдруг она сказала, совершенно неожиданно: — Кажется, он знает о моем ребенке…
Последовало долгое неловкое молчание. Элинор не знала, что сказать. Ее поразило, что Карлота считает виконта красивее своего брата. Ведь сама Элинор не могла себе представить никого красивее дона Мигела. Она давно решила, что только он необыкновенно щедро одарен природой.
— Это… это важно? — наконец спросила Элинор, больше ничего не придумав.
— Не очень. Но я чувствую, что при встрече это смутит меня.
— Почему ты думаешь, что он знает о… о ребенке?
— Просто чувствую, Элинор, — немного подумав, призналась Карлота. — Ты знаешь, что я уехала давно и, конечно, не встречалась с Санчесом после возвращения. Но я помню, что, когда он обедал с нами, а Мигел сказал, что я уезжаю отдыхать в деревню, Санчес взглянул на меня и спросил: «На несколько месяцев?» Тебе не кажется, это очень странный вопрос?
— Да, — мрачно ответила Элинор.
Она собиралась сказать, что если Санчес догадался, почему Карлота уезжает в деревню, то его слова никак не назовешь дипломатичными.
— Меня тогда поразило, что эти слова вырвались у него сами собой. Если бы он мог, то взял бы их обратно. Кажется, брат его не слушал, потому что разговаривал с кем-то другим.
Элинор едва не спросила, где же сейчас Лоренсо. Но она промолчала, не желая смущать Карлоту упоминанием об отце ребенка, хотя та первая заговорила. Элинор не знала, что очень скоро ей предстоит услышать о Лоренсо… и о Доре Амелии Пауле де Каштру, прекрасной жене графа.
Обед подали в нарядно обставленной столовой с высокими потолками. За овальным столом Карлота сидела справа от брата, а Элинор — слева, рядом с Санчесом. Красивый, признала Элинор, хотя и не сравнится с хозяином дома. Далее сидела сестра Санчеса — Инес. Ее муж восседал напротив, рядом с Кларой, женой дона Андре Гарсиа. Его quinta и quinta дона Мигела разделяли воды реки Лимы. Двоюродный брат Санчеса и его вторая сестра тоже были приглашены, но не смогли прийти. Так что за столом собрались четыре пары. Хорошее, легкое и приятное число для ее первого званого обеда, подумала Элинор. Она чувствовала себя счастливой из-за красивого платья и еще оттого, что граф сделал ей комплимент. И не один. Ее красоту и очарование оценил и Санчес, который вежливо спросил ее о должности компаньонки Карлоты, когда перед обедом им подали напитки. Сначала он казался робким, но потом прекрасно чувствовал себя в ее обществе. Как и она — в его. Санчес ей очень понравился — открытый, великодушный светловолосый гигант. В его глубоких синих глазах светилась мягкость, столь нехарактерная дону Мигелу. Казалось, он невероятно обрадовался тому, что его усадили рядом с Элинор, и сразу начал болтать с ней.
— Я очень рад, что завтра вечером вы будете моей гостьей, сеньорита, — сказал он, когда Элинор, улыбнувшись, взглянула на графа. Дон Мигел улыбнулся в ответ, но ей стало не по себе. Показалось, что он недоволен. — Можно я стану звать вас Элинор?
