Больше она не пыталась взять себя в руки. Не решалась скрывать от него свои чувства. Теперь никаким притворством не исправить того, что произошло, подумала Элинор расстроенно. Но какое это имело значение? Мигел влюблен в нее. Иначе зачем бы целовал ее так страстно? Она вспомнила о его жене, и ее очень удивило, что граф так скоро после ее смерти обратил внимание на другую женщину. Особенно когда все считали, что он втайне ее оплакивает. Но Элинор была всего лишь человеком, и она была влюблена в красивого графа. Поэтому перестала думать о прекрасной Доре. И когда любимый вновь захотел ее поцеловать, она радостно подчинилась. Его нежность сменилась пылкой страстью, и Элинор оказалась в вихре соблазна и желания. Когда Мигел выпустил девушку из объятий, у нее перехватило дыхание. Она могла только стоять рядом с ним, с любовью глядя в его серые глаза. Ее губы дрожали, они были теплы от поцелуев. Мигел улыбался. Черты его лица смягчил полупрозрачный яркий свет сонной луны, вынырнувшей из-за филиграни летнего облака в открытое небо.
— Ты очень красива, — ласково произнес Мигел, — и очень, очень мила. Оставайся такой, моя дорогая… всегда оставайся такой.
Элинор вздрогнула от этих слов — они вырвались из глубины его души. Он произнес их с дрожащим вздохом, что не вязалось с его высокомерием аристократа.
— Я никогда не изменюсь, — прошептала она в ответ, стремясь произнести вслух слова, которые, как она знала, он желал услышать. И добавила, когда молчание грозило затянуться: — У меня постоянный характер.
Мигел посмотрел на нее долгим, тяжелым взглядом. Наконец сказал резко:
— Мы все так думаем… но все же меняемся.
Перемена в любимом обидела Элинор. Должно быть, он заметил — его лицо вновь смягчилось, улыбка тронула губы.
— Нет, Элинор, ты не изменишься, — прошептал он успокаивающе, будто ребенка утешал. — Твоя стойкость сразу произвела на меня впечатление. Ты будешь верна своему мужу.
Она быстро взглянула на него, но не смогла разглядеть выражение лица. Неужели он любит ее? Ее охватил ужас при мысли, что она ошибается. Вдруг он целовал ее просто для развлечения или потому, что они провели приятный день? Неужели его сердце все еще принадлежит покойной жене? И если оно будет принадлежать ей всегда? Такое неоднократно случалось раньше, а, судя по характеру дона Мигела, он вполне мог хранить верность Доре до конца дней своих.
Глава 8
Однажды, спустя неделю с небольшим после возвращения в Паласио, Элинор обнаружила, что после полудня она свободна от дел. Карлота решила устроить сиесту, Мигел уехал в Лиссабон. Сад выглядел заманчиво, и Элинор с книгой отправилась на лужайку. Но книга так и осталась лежать закрытой у нее на коленях. Она откинулась на спинку стула, с сонным видом рассматривая пейзаж… красочные сады, щеголяющие экзотическими цветами, прекрасный фонтан Русалок, извилистый ручеек, исчезающий в парке. За парком высилась скалистая горная цепь, являя собой картину, полную неукрощенного романтического великолепия. Элинор любовалась откосами и прибрежной равниной. На вершинах скал на фоне ясного, металлического неба виднелись тонкие очертания замков и дворцов. Более пологие низкие склоны и подножия гор напоминали о том, что Синтру некогда называли «эта плодородная земля».
Элинор довольно вздохнула и взяла книгу. Но не читалось ей сегодня. Элинор мечтательно смотрела на дом, наслаждаясь элегантностью архитектуры. Гранитный фасад сиял в лучах солнца. Длинная изящная веранда также ярко блистала, отражаясь в трех огромных окнах малиновой гостиной.
Элинор перевела взгляд повыше и вдруг напряглась. Жулия была у окна комнаты Доры и пристально смотрела в сад. Элинор порывисто открыла книгу и сделала вид, что читает. Но украдкой посматривала на Жулию. Та скрылась, а вскоре появилась у другого окна. Может, убирает комнату… хотя вряд ли. Элинор занервничала, снова вспомнив о тайне. Что же делать? Лучше всего, конечно, тактично рассказать Мигелу о своих подозрениях. Но, спросив себя, что это за подозрения, девушка не нашла ответа. Да, она видела, как Жулия унесла норковую шубу из комнаты своей бывшей хозяйки… но у нее, вероятно, была на то законная причина. Затем таинственная пара… Элинор подозревала, что женщина могла быть Жулией. Но у нее не было ни малейшего доказательства. А теперь… То, что Жулия находилась у окна, абсолютно ничего не значило. Эту комнату, как и любую другую в доме, надо было убирать. Так что присутствие Жулии вполне оправданно.
Но подозрения не исчезали. Влекомая непонятной силой, Элинор, выждав полчаса, вошла в дом и поднялась по лестнице наверх. Она остановилась у двери комнаты и прислушалась, поглядывая на лестницу. Все было тихо. Элинор мягко повернула декоративную круглую ручку, покрытую серебром, и открыла дверь. Комната была пуста. Она вошла, машинально взглянув на дверь в соседнюю комнату. Сердце у нее словно подпрыгнуло. Если Мигел ее откроет… Но он уехал, строго напомнила она себе. Сердцу и нервам незачем приходить в такое возбужденное состояние. Элинор оглядела прекрасную комнату. Ее взгляд остановился на шкатулке, куда она положила найденный в роще бриллиантовый клипс. Девушка не удержалась и подошла к ней. Она подняла крышку… Элинор вскрикнула, увидев, что исчез не только клипс, но и золотой браслет с сапфирами. У нее кровь застыла в жилах. Значит, Жулия — воровка! Воровка… которая передает сокровища подельнику? Похоже на то. Что же делать? Как намекнуть Мигелу и избежать вопросов? Это невозможно. Но надо как-то действовать!
— Я не могу, — тут же прошептала она, — ведь я не скрою своего вмешательства.
Она долго стояла, обдумывая ситуацию, и наконец вышла из комнаты. Казалось, ноги сами ведут ее к маленькой лестнице на чердак, где хранится портрет покойной жены Мигела. Сначала Элинор увидела только старые сундуки и чемоданы, а также пыльную мебель. Она прошла дальше. Открыв дверь в следующую комнату, девушка поняла — портрет должен быть здесь. У стен ютилось множество картин в рамах. И среди них — та, которую она искала. Элинор с опаской подняла ее, будто касалась горячей кастрюли, и резко отодвинулась, задохнувшись от изумления. Она широко раскрыла глаза и замерла, уставившись как зачарованная на невероятно красивое лицо. И Карлота, и Санчес говорили о небывалой красоте Доры, но ее нельзя было описать словами. Огромные, широко расставленные, выразительные глаза, обрамленные густыми загнутыми ресницами, казались почти нереальными. Высокий лоб без единой морщинки. Черты лица настолько изящные, что казалось, они — дело рук взыскательного скульптора. Элинор пристально изучала соперницу. Она не могла отвести глаз от портрета. Он словно околдовал ее. Элинор мысленно представила Мигела и Дору вместе и словно наяву увидела, как все оборачиваются им вслед, не в силах оторвать взгляд от невероятно красивой пары. Элинор не нашла ни малейшего изъяна во внешности Доры. Ни в глазах, ни в губах не было даже намека на жесткость. А она чувствовала, что эту черту характера следовало отразить. На портрете же красота лица хранила выражение чистой невинности, женственной мягкости и искренности. Неудивительно, что муж так любил ее!
Наконец Элинор сдвинулась с места. Она чувствовала себя опустошенной и безнадежно уставшей. Как она могла лелеять надежду, что Мигел однажды влюбится в нее! Верно, она ему понравилась. Но, постоянно вспоминая жену, он никогда не сможет полюбить такую не очень приметную девушку, как Элинор. Она пала духом. На глазах выступили слезы отчаяния.
